Приятно, что Слуах выбирает наслаждение именно его красотой с последующим пикантным предложением. Чем дольше Сакура находится рядом с этим мужчиной, тем больше ему начинает казаться, что он и правда очень красивый, а все комплименты мужчины не просто красивые слова, чтобы умаслить его и расслабить — всё так и есть.
[indent] Всю жизнь родичи утверждали, что он уродлив, что он проклятье и бремя их мужественного рода, что родился каким-то тощим и слащавым, точно девка! Они его презирали, как презирали всех нелюдей, что были красивее их — наверное, то зависть. И сенсей постоянно говорил, что он самый прекрасный демон, какие только попадались на его пути, пытаясь вселить уверенность в себе, но Рю не верил. Ему так были «проедены мозги», что он думал, будто сенсей просто жалеет его. А Слуах его никогда не знал, как не знал и всей ситуации, а даже, когда узнал, всё равно восхищался и хотел его так, как ещё никто не хотел — такие вещи не скрыть и не обмануть, они вот, прямо на лицо. И уверенность в себе в Сакуре растёт всё сильнее и сильнее, будто бы именно Слуах пробудил в нем что-то, что всегда было неотъемлемой частью его настоящей личности. Может… может, той, кем он был в прежней жизни?
[indent] А ещё очень приятно, что Слуах не называет его извращенцем, не преисполняется омерзением и не выгоняет его. Те трое, например, за вечер раз тысячу назвали его грязной шлюхой и всячески тыкали в лицо тем, что он позорит их род, продавая своё тело, как девка. Но это же не он сам выбрал такую жизнь! Его заставляли этим заниматься отец с братьями! Сенсей всеми силами пытался его оградить и сделать эти встречи как можно реже, а оттого и представления в театре были в десять раз реже, чем полагается. Не пускать его к клиентам, сенсей не мог — тогда бы отец забрал его и бросил бы в бордель в качестве самой востребованной шлюхи, и вот тогда настал бы самый настоящий ад: он бы не смог даже на улицу выйти прогуляться и смотрел бы на небо через решетку окон; а об искусстве и красоте, в которую он мог окунуться, представляя, что не демон-они, а, например, кицунэ или лунная принцесса, не было бы и речи, как и о тайном учении детей ночи, детей тени.
[indent] Всё! Теперь всё будет иначе!
[indent] В голове до сих пор немного плывет от остаточного экстаза и благовоний, а теперь и от горячего пара, но Рю преисполняется решимости изменить свою жизнь. Начать хотя бы верить в то, что он — самый красивый и невероятный нежный и опасный цветок, который только можно повстречать!
[indent] И касаясь всё более крепнущего «жеребца» — и на этом сравнении Рю коротко хихикает — он игриво пробегается кончиками пальцев, едва касаясь ноготочками, а сам кивает на маленькую табуреточку.
[indent] — Вот та табуретка. Это ваша. Устраивайтесь поудобнее. — И подводит Слуаха к ней, осторожно утягивая за член на манер руки, и предлагает сесть. Там рядом лежат щетка и мыльный порошок, а в деревянной кадке горячая вода на одного. Такой же набор стоит рядом со второй табуреткой. Рю отпускает Слуаха, изящно наклоняется, чуть выгнувшись в пояснице, чтобы его бедра и ягодицы красиво округлялись и манили, а длинные волосы каскадом рассыпались по спине к полу. Откидывая часть густых прядей за плечо, он берет табуретку и переставляет ее бесшумно на расстояние, с которого мужчине будет комфортно любоваться и видеть всё. А потом возвращается за своей кадкой, опустив в неё щетку и мыло.
[indent] — Вы спрашивали, как давно я занимаюсь этим. — Опускаясь на табуреточку, спокойным голосом говорит вдруг Рю, чуть раскрасневшись от горячего пара и легкого смущения, которое рядом со Слуахом ему в себе самом очень нравилось. Как и быть обнаженным, и показывать всего себя, и делать всё то, что он уже сделал, и что мог бы ещё сделать.
[indent] — Три месяца назад мне исполнилось пятнадцать, и я прошёл инициацию — стал мужчиной. Таковы традиции у самураев и у ниндзя. Да и вообще у всех. У вас, наверное, тоже что-то похожее?. — Легонько улыбнувшись, он украдкой взглянул на Слуаха здоровым глазом и, зачерпнув черпаком немного воды, вылил ее себе на голову, а потом начал мылить волосы, перекинув их к себе на грудь. Те длинным чёрным шелковым полотном, чуть взъерошенным, с остатками засохшей крови и пудры, закрыли его торс и пах, складываясь змейкой на дощатом полу в ногах. Из-за высоты табурета приходилось сидеть так, что колени оказывались в районе груди, и если их раздвинуть, то Слуаху будет видно всё в интимных местах без исключения, что Рю и сделал, на мгновение изящно и будто бы случайно «раскрылся», отодвигая при этом мокрые волосы, маскируя эти соблазняющие откровенные жесты под то, что мылит голову и свой длинный хвост.
[indent] — Тогда-то и продали мою девственность. С тех пор у меня было десять постоянных мужчин и трое новых за раз сегодня до вас. Меня покупают только после предоставлений в театре — там я обучаюсь с семи лет — но благодаря сенсею, представления проводятся в десять раз реже, чем в других кабуки. Он меня очень любит и бережёт. Это он купил меня и забрал к себе на обучение, но по неизвестным мне причинам не может забрать из кровной семьи — в этом замешаны боги. Цукиёми. Таков договор. Клан Сакураги не паясничает больше дозволенного, а я младший отпрыск платит за долги отца. Это нормально. К тому же меня скоро должны представить Главе, Кровавой Луне, и тогда, как говорит сенсей, если я ему понравлюсь, всё изменится. Я счастливчик. — Улыбаясь уже шире — он почти искреннее в это верил или точнее хотел — Рю поднял взгляд на Слуаха, а глаза блестели. — Я встретил вас, и теперь я знаю, что такое настоящее счастье. Я так счастлив! — Он перекидывает полностью мыльные волосы за спину, являя всего себя спереди мужчине и не сводя вместе колени, потом игриво спохватывается и сводит их, краснея ещё чуть больше и кокетливо опуская намокшие ресницы. Правый глаз уже восстановился, но всё ещё видел мутно. Рю осторожно небольшим количеством пены с волос намыливает лицо и смывает пальчиками, а потом медленными изящными движениями начинает уже щёткой намыливать себе плечи, руки и грудь.
[indent] — Не злитесь и не расстраивайтесь, лучше расскажите о себе. — Не время во время соблазнений вообще заводить весь этот разговор, который он завёл, как и не время расспрашивать, но ему так хочется. Наивно по-мальчишески хочется со Слуахом ещё и болтать ночи напролёт. — Что вас привело в эти земли, так далеко?

Подпись автора

Hardly awake I know you're there Feeling your touch I know you care Hiding in dark light — gentle sounds