Утопая в этом поцелуе и практически сразу наращивая крепкий размашистый темп, Танат заваливает Сору на спину, наваливаясь и подхватывая под ягодицы, тиская их, разводя в стороны и вколачиваясь в них по самые яйца. В сознании так и вертятся такие многообещающие и ободряющие слова, от которых встаёт ещё крепче, обещая за эту ночь не единоразовую такую акцию – надо же, у Таната не было такого зашкаливающего либидо лет десять! Ему по уши хватало одного раза с каким-нибудь пацаном, после, если тот хотел повторения, мужчина уходил, понимая, что всё необходимое он получил и теперь его члену лучше отдохнуть с недельку.
[indent] Однако с Сорой он чувствует себя лет на десять моложе, и хоть парень и утверждает, что ему нравятся мужчины, годящиеся ему в отцы, Танат думает, что давно уже не ощущал себя настолько молодым, крепким и полным сил, тем не менее, уже имеющим огромный багаж опыта и знания, чего он хочет. А хочет он Сору, часто и много, особенно после слов о том, что он готов любить его за двоих – любить, какое красивое громкое слово, которое Танат никак не мог примерить к себе… Он не мог никого полюбить той любовью, какой проникся к Соре, когда он начал засматриваться порно с его участием. Тогда он не понимал, что патологическая зацикленность на этом мальчике – не просто наслаждение понравившимся типажом, нет; за этим кроется куда более сильное и древнее чувство, нежели банальная похоть.
[indent] – Любить?.. – с надеждой в голосе переспрашивает Танат, разрывая поцелуй и ускоряя темпа, чувствуя, что его разрядка уже близка, и если Сора не кончит одновременно с ним, то он готов довести его до пика своим ртом.

***
Кажется, он не сможет долго держаться – внизу живота свербит сладкий спазм, ухая в член и подобравшиеся крепкие яйца, и всё внутри стонет натянутой струной, умоляя о разрядке. Тоня сосёт и покусывает пальцы Мартына, подаваясь ему навстречу, подмахивая, безмолвно прося об увеличении темпа, умоляя ни в коем случае не останавливаться – и мычит, едва сдерживаясь, мычит в этот импровизированный кляп из трахающих его рот пальцев, пока его собственные натягивают волосы Мар сильнее, натягивая кожу скальпа. Отчего-то ему нравится этот лёгкий элемент насилия и контроля над кем-то – всю жизни он не имел возможности держать всё под контролем, а тут он её получает, вместе с колотящимся чужим сердцем и чужой удивительной душой, что так ярко раскрылась только для него. Харитон в этом уверен, хоть Мартын и действует как отпетый трахарь, который не одного такого мальчика оприходовал – и эта уверенность в чужих действиях ему очень нравится. Нравится настолько, что он громко мычит, ощутимо прикусывая пальцы Мартына и, зажмурившись и заскулив, выгибается в пояснице до предела, обильно кончая, даже не прикасаясь к себе.

Отредактировано Torkel Kittelsen (28.06.2023 01:35:09)

Кажется, о подобных чувствах в свой адрес он мог только мечтать – не потому, что считает, будто Сора не способен на любовь, скорее, от сомнений в том, что такой старпёр способен вообще ему понравиться. Да ещё и вот так, с первого взгляда на его смуглое жёсткое лицо, которое всегда было таким очерченным, даже в юности, разве что, с меньшим количеством первых мелких морщинок – спасают антропологические особенности, благодаря которым азиаты медленно стареют, но для Таната его занимающееся увядание было точно гвоздь в колене. А теперь юный, вьющийся юноша, от которого он без ума, на которого не может долго смотреть, не ощущая прилива мужских сил ко всем конечностям, признаётся ему в таких серьёзных пылких чувствах, отчего у Таната окончательно срывает крышу. Пожирая Сору взглядом, он со звонкими частыми шлепками трахает парня под идеальным углом, и хочет уже рассыпаться в ответных признаниях, но Сора становится быстрее и проворнее, впиваясь в его жёсткие губы своими мягкими, пухлыми и так красиво очерченными, отчего Танат, совершив ещё несколько сильных громких толчков, кончает, глубоко изливаясь внутрь. Он сминает губы Соры, беря инициативу в этом поцелуе в свои руки, толкаясь языком в остаточной вспышке невероятного кайфа, от которого в груди жжётся, а светлячки будто поселяются под нависающими веками. Всё его тело напитывается блаженством оргазма, и Танат как будто перестаёт чувствовать себя, сливаясь в этом удовольствии со своим возлюбленным мальчиком – и лишь спустя несколько долгих секунд, Танат чуть отстраняется от губ Соры, чтобы после, пока ещё не выходя из него, обнять парня и утянуть за собой. Мужчина перекатывается в сторону, укладывая юношу себе на грудь, и нежа его в своих заботливых жарких объятиях – спину чуть щекочет полевая трава.
[indent] – И я тебя, Сора… Обожаю, без ума от тебя… И… – он задерживает дыхание, будто перед погружением на глубину или прыжком с трамплина, а после выдыхает, ощущая, как высокие скулы чуть припекает, – люблю тебя.

***
Дышать становится немного легче, но тело совсем не слушается – кайф растекается по нервным окончаниям, а сам Тоня едва сдерживает громкость своих голосовых связок, лишь тихонечко постанывая от крепкой долбёжки и ощущения, как вдруг мокро и тепло стало у него в заднице. Ему кажется, что он сейчас рухнет, но Мартын прижимает его к себе за грудь той же самой рукой, которой до этого затыкал ему рот, и сам Харитон, наконец, соображает, что волосы-то чужие лучше уже отпустить. Смущённо посмеивается и поворачивает голову, чтобы попросить поцелуя у парня, и почти сразу же наудачу натыкается на его губы, чуть сминая их в ласковом благодарном поцелуе за такое блаженство. Вот бы теперь так каждую ночь!
[indent] – Это было охуенно… – шепчет в губы мальчишка, а после чуть ёрзает под Мартыном, чувствуя, наконец, как вдавился ворс полотенец в коленки и как постепенно затекает поясница.
[indent] – Теперь… Можно и помыться… Да? – спрашивает он, тихонько посмеиваясь – охлаждающий их пыл душ совсем не помешает.

Отредактировано Torkel Kittelsen (28.06.2023 01:35:30)

Они искренне глядят друг другу в глаза, переполненные оба чувствами – Танат показывает их, нисколько не скрывая, демонстрируя Соре свою душу нараспашку. Этот мальчик прекрасен не только телом, но и своей юной мечтательной душой, истосковавшейся по искреннему теплу, истерзанной чужим потребительским отношением – цветок, который увядает в тесном горшке, и Танат хочет пересадить его на поле, полное чернозёма, богатое солнцем и свежим чистым воздухом, в котором танцуют утренние туманы. Он очень надеется разобраться с вопросом свободы Соры к осени, очень надеется на сговорчивость бандитов, и очень надеется, что его очень весомого капитала будет достаточно для того, чтобы покрыть расходы этих ублюдков, возомнивших, что они им позволено торговать чужими жизнями. Сколько ещё таких мальчиков и девочек они погубили?.. Сора не даёт ему задуматься о грустном – благодарно и ласково зацеловывает его лицо, точно маленький тигрёнок, ластящийся к своему любимому человеку, спасшему его от браконьеров, даже пальцы мягко скребут по коже в имитации выпускаемых молочно-розовых коготков, которые не причинят ему вреда. Танат придерживает парня за подбородок, улыбаясь сквозь поцелуй, чувствуя, что его член, похоже, даже не собирается опадать, а новая волна возбуждения подступает всё ближе, хоть и немного более лениво.
[indent] – Да, думаю, надо будет тебе сделать вид на жительство. Устрою тебя к себе на постоянную работу, дам прописку у себя в Улан-Удэ, это станет основанием для получения нужного статуса. Но сначала надо бы нам съездить в отпуск, что скажешь? – глядя на Сору, когда тот снова укладывается на траву, предлагает Танат и улыбается, пока парень убирает с его лица тонкую прядь упавших волос.
[indent] – Но не обязательно в Бурятии, у меня есть бизнес в Иркутске и небольшое предприятие на Чукотке в городе Анадырь… Посмотришь на эти места и выберешь то, что нравится больше всего. Как тебе?

***
Тихо смущённо хихикая, Харитон сжимает пальцы на руках Мартына, что обнимал его за грудь, придерживая и прижимая к себе, возвращая их обоих в вертикальное положение. Член Мартына всё ещё был в нём и это ему почему-то очень нравилось – хотелось подольше чувствовать не только духовное, но и физическое слияние с ним.
[indent] – Нет, это ты нечто… – шепчет в ответ Тоня, потираясь в ответ своей щекой о щёку парня, прикрывая дрожащие ресницы, а после поднимает вверх руки, заводя их назад, чтобы ласково перебрать волосы Мартына в своих пальцах в знак нежной привязанности.
[indent] – Быть… Твоим?.. – затуманено выдыхает Тоня, пытаясь своим ватным после оргазма мозгом сообразить, что это значит, и когда ответ озаряет его голову спустя несколько мгновений, вдруг распахивает глаза и счастливо улыбается.
[indent] – То есть… Хочешь встречаться со мной? – с надеждой в голосе спрашивает Харитон, и, не в состоянии дождаться конкретного ответа, торопливо выпаливает, будто сейчас у него отнимут этот шанс, – да! Я буду твоим… Вашим…

Отредактировано Torkel Kittelsen (28.06.2023 01:35:58)

От песка всё чешется и хочется ополоснуться под тёплой чистой водой – океан, конечно, тоже полон воды, но для полного ощущения чистоты, всё-таки, хотелось чего-то более цивилизованного. Подбирая с песка бутылку с плюхнувшим внутри пивом, зажигалку и хабарики, Тима натыкается взглядом на тёмное мокрое пятно, раскинувшееся бесформенной, чуть поблёскивающей под луной кляксой на песке. Поняв, что это такое, воровато оглядывается через плечо на Руслана, убеждается, что тот сейчас не смотрит в его сторону, очевидно, пытаясь найти собственные трусы в совсем другой стороне, и, не успевая даже самому себе отдать отчёт в своих пьяненьких действиях, подхватывает плавки, жалобно хлюпнувшие в кулаке, и торопится пойти к своим раскиданным поблизости шмоткам.
[indent] – А? – нарочито рассеянно – пьяное сознание явно сейчас не способно на актёрские таланты по системе Станиславского – переспрашивает Тима, стоя к Руслану спиной и прижимая кулак с зажатыми в нём трусами к животу, чтобы парень ничего не заподозрил. Оглядывается по сторонам для проформы и пожимает плечами.
[indent] – Не вижу, может, в море унесло. Или закатились куда-то… – заплетающимся языком, но при этом очень торопливо, отвечает Тима и присаживается на корточки, чтобы суетливыми движениями запихать трусы в открытый карман с пачкой сигарет. Думает периферией сознания, что пачка может успеть отсыреть, но сейчас ему глубоко всё равно на это: самое главное – не быть пойманным на таком странном воровстве. Хотя после всего, что между ними произошло, может, и не таком странном, но крупицы сонной трезвости подсказывают ему, что лучше подобное действо со своей стороны не афишировать. Выписывает себе временную индульгенцию от чувства вины и стыда, что как-нибудь подбросит эти трусы обратно Руслану в вещи, и начинает одеваться, искоса поглядывая на также одевающегося парня. Заглядывается его татуировками на несколько мгновений, но торопится накинуть сверху футболку, чтобы скрыть под её полами топорщащийся от обновки карман.
[indent] – Пошли? Или могу на руках тебя донести, – улыбается шутливо Тима, подходя ближе к Руслану, в одной руке держа бутылку пива, в другой кроссовки с засунутыми внутрь носками.
[indent] – Если очень устал… Я могу, – теперь уже серьёзно предлагает Тима и прячет чуть смущённо глаза за мокрыми волнистыми прядями – наверное, надо прекращать эти заигрывания, и пора снова становиться друг для друга лишь Шалфеем и Цербером во избежание всяких “нежностей”, но парню хочется оттянуть этот момент отдаления; как будто боится, что завтра всё забудется, точно сон, и обещанного “каждую ночь” никогда снова не случится.

***
Сора невероятен в своём умении совмещать и детскую непосредственность, и сексуальность необузданного чувственного юноши. Веки Таната чуть опускаются, а ноздри подрагивают, как у хищного зверя, вновь почуявшего добычу – вот только мужчина не собирался нападать, наоборот, на этот раз он хочет дать полную волю Соре делать всё так и с таким темпом, с каким тот пожелает сам. Он расспрашивает с рвением мальчишки обо всём, что Танат только может ему рассказать – разумеется, парень едва ли наслышан о тех местах, про которые он рассказал, далеко не каждый житель его необъятной Родины сможет точно сказать, где расположены эти города, что уж говорить об иностранце, знакомому со своей исторической землёй всего-ничего. И Танат готов всё рассказать ему, а позже и обязательно показать, позволяя выбрать любое место для более-менее постоянного пребывания – а уж в том, что они частенько будут разъезжать хотя бы по территории России за Уралом, мужчина не сомневался. Их ждёт насыщенная жизнь – после того, как переговоры с якудза состоятся.
[indent] – Статус… Ммм… – ведя лопатками и устраиваясь поудобнее на траве, с плотоядной довольной сытостью мычит Танат, укладывая ладони поверх бёдер Соры – одно обнажённое, другое затянуто в джинсовую драную ткань.
[indent] – Статус прилежного работника… Который после нескольких лет достойной службы сможет получить гражданство Российской Федерации… Я помогу со всеми документами, – он с силой медленно проводит руками вверх по бёдрам парня, останавливая свои ладони на тазовых косточках.
[indent] – Работа – какая захочешь… В Бурятии можешь быть пастухом моим коням – я всему научу – или заботиться о своре моих собак, они чудесные… – закусывает губу, удерживая свои бёдра в спокойном состоянии, позволяя Соре и дальше быть ведущим в их танце – лишь переводит свои руки на тонкие бледные запястья Соря, нежно сжимая их в своих смуглых крепких пальцах.
[indent] – В сети моих фитнес-клубов в Иркутске можешь быть кем хочешь – рекламным лицом или организовывать пиар-компании, например… А в Анадыре… – он чуть приподнимается, беря одну из рук парня, и подносит её к своим губам, чтобы после поцеловать костяшки.
[indent] – Там предприятие моего покойного деда добывает золото… Пустынный и скучный край далеко на севере, но вдруг тебе понравится… – говорит Танат, а потом берёт обе руки в свои, сцепляя их с Сорой пальцы в замок и упирая свои локти в землю, так что парень может смело опираться на них – Танат его уверенно держит, тихонько порыкивая от удовольствия, которое дарит ему этот восхитительный юноша, похожий на прекрасного духа или даже демона.

***
Ласковый тихий смех на ухо и лёгкое мокрое скольжение между ягодиц – Мартын выходит и по внутренним сторонам бёдер частыми каплями стекает его семя. Харитон тоже негромко посмеивается от осторожного счастья – наконец-то, у него появился кто-то милый и дорогой, кому бы он сам нравился в равной степени, и кто был согласен мириться с его инвалидностью. За прошедший день Мар проявили невероятное терпение к нему, то и дело уходившему куда-то в сторону, невзирая на помощь белой трости, неловко ронявшему кое-какие вещи, о существовании которых забывал из-за шума и сенсорной перегрузки, даже чужой стакан с компотом умудрился снести, что мальчишка поторопился возместить своим собственным питьём. И ни единого злого или раздражённого вздоха Мар, ни одной попытки оставить, наоборот – лишь практически осязаемое тепло и терпение. Харитон безумно благодарен Мартыну за то, что он показался, и за то, что принял его таким, какой он есть.
[indent] Парень разворачивает Тоню и, вжимая лопатками в холодный кафель, отчего по коже побежали мурашки, целует его, а Тоня целует его в ответ, закидывая руки ему на широкие крепкие плечи, которые смог заприметить даже под мягкой воздушной одеждой Мари ещё днём. Ему хорошо, в желудке щекотно, как от крыльев бабочек, а сердце часто бьётся в ушах от большого и светлого чувства – и когда их поцелуй прерывается, а Харитон прижимается своим лбом ко лбу Мартына, мягко хитро улыбается.
[indent] – Кажется, я полотенце перепачкал… – и хихикает, чмокая Мара в щёку, ставя одну ногу так, чтобы подняться на свои обе две снова – после такого крутого оргазма на него накатывает ожидаемая сонливость.
[indent] – Можно, мы сегодня поспим вместе?..

Заигрывание воспринимается как насмешка и Тима краснеет ещё сильнее, становясь даже в ночных потёмках на полтона темнее лицом – вроде, он и умеет флиртовать, в чём неоднократно убеждался во время встреч с другими парнями, однако, никогда ещё ему не приходилось иметь дело с таким чуваком, как Руслан. Тима думает, что приноровится к его персональным желаниям и убеждениям, научится чувствовать его лучше и лучше понимать, когда стоит вставлять свои пять копеек и каким именно образом лучше это сделать. Сейчас, пожалуй, они ещё не настолько близки, хоть и прошли через довольно многое – по крайней мере, в системе ценностей Тимы такой чувственный прекрасный секс под внимательным заботливым взором луны, значил для него очень много. Руслан даже не представляет, насколько – и Тима считает теперь своей задачей, во что бы то ни стало, доказать, что всё, что между ними происходит, для него не пустой звук. Молниеносно развившиеся чувства становились всё крепче, тем более, теперь, когда Тима слышал, как тщательно Руслан старался подобрать слова и будто ограничивал себя в выражениях – ещё днём подобную фразу он бы, наверняка, сформулировал совсем иначе.
[indent] – Я и не шутил. Извини, не хотел обидеть, я ничего такого не имел в виду, просто не хочу так быстро… Как бы сказать… “Расставаться” с тобой, – коротко вздыхая, Тимофей показывает лишь одной рукой кавычки, поскольку другая так и была занята бутылкой пива. А после пьяненько прыскает от фразы про ноги – он-то ладно, а Сора, действительно, своими длинными ногами при таком раскладе мог бы прочертить на земле борозды, точно машинную колею.
[indent] – Я могу ноги и поджать. Или повиснуть на тебе, как коала, ваще удобно будет, – праздно предлагает вариант он, когда они с Русланом оба оказываются в темноте лесной гряды, сквозь которую и пролегал кратчайший путь от дикого пляжа к домикам вожатых.

***
Голос Таната подрагивает от неторопливых тантрических движений Соры, дополнительно доставляющего своими внутренними мышцами ещё больше удовольствия, заставляя Таната окрепнуть ещё сильнее. Думать становится сложнее, но он старательно не упускает линию разговора между ними, находя это особенно пикантным – рассказывать о себе, раскрываясь в моменты своей взаимной нежной уязвимости. Ни с одним своим ременным партнёром Танат не издавал таких звуков – в какой-то момент он даже низко простонал, когда Сора чуть не выпустил из себя его член целиком, чтобы снова на него насадиться плавным грациозным движением. Действительно, прекрасный дикий кот, юный ласковый тигр, будто светящийся изнутри.
[indent] – Я приложу все усилия… Чтобы ты остался здесь и был счастлив… – пылко выдыхает Танат, глядя парню в глаза, которые снова вдруг вспыхивают белым пламенем, точно две яркие звезды, составляющие своей формой путеводное созвездие. Великолепен… И как такого невероятного юношу можно держать на привязи, точно какое-то животное, а после подкладывать под бесчисленное количество хуёв?
[indent] – Без вида на жительство по какой-либо угодно причине тебя могут депортировать… Тебе не обязательно работать… Просто… Ах-х-х… Будет трудовой договор… И ты… Будешь здесь… Со мной… – голову совсем кружит, язык заплетается, Танат выгибается в грудине дугой, чуть запрокидывая голову назад и закатывая глаза под дрожащие веки в обрамлении чёрных густых ресниц.
[indent] – Руслан и мухи не обидит, – посмеивается Танат, вновь немного расслабляясь и укладываясь на траву, сдерживая порывы своей занимающейся сексуальной агонии.
[indent] – Как и мои звери… У них и свой кот есть, – улыбается он, вспоминая обо всём своём зверинце – действительно, в его своре живёт кот с младенческого возраста, которого приютила недавно ощенившаяся тогда сука маламута по имени Басаган.
[indent] – Я хочу показать тебе все места, которые я люблю… – совсем тихо произносит Танат и, не выдерживая, слегка подаётся бёдрами вверх и чуть на себя, пытаясь задеть чувствительную точку внутри Соры, однако, больших действий не предпринимает, решая оставить их акт любви в таком мягком, практически ритуальном красивом темпе.

***
Они оба поднимаются на ноги, Тоня тут же снова хочет обнять Мартына за плечи, чтобы притянуть к себе и поцеловать, но тот нагибается за полотенцами и парень лишь мажет рукой по воздуху. Поджимает губы, а затем улыбается мягко и расслабленно, почти блаженно – конечности наливаются усталостью, которая хоть и была в нём до момента, как Мари вернулась в их комнату, но, тем не менее, она не была столь же сильна, как тревога и перевозбуждённость. Теперь же от них не осталось и следа – Тоня даже зевает, согласно кивая на все слова Мартына и отворачивается к смесителю, нашаривая на нём два рычага ручек.
[indent] – Ого, даже ловушки! Научишь тоже потом? – спрашивает напоследок Тоня уходящему в комнату Мару, думая потом отблагодарить его за всю заботу – и за полотенца, и за грядущую стирку. Интересно, может, тут есть прачечная и получится попросить у Тимы, чтобы он организовал им большую стирку?
[indent] Вода шумит, обрушиваясь частыми струйками на макушку Тони – сначала холодная, потом слишком горячая, а потом в самый раз – чтобы расслабить мышцы и остудить их после такого классного забега на длинную дистанцию. Хотя, думается ему, они с Мартыном способны на большее. Улыбается хитро себе под нос, зачёсывая мокрые волосы пятернёй назад прикрывая глаза от попадавшей в них воды, а после, взяв с подставки свою бутылку геля для душа, прислушивается, когда Мартын снова окажется у входа в ванную, и специально роняет бутылку, чтобы тут же нагнуться за ней.

Похоже, Руслан не совсем понял его порывов, а самому Тиме не хватило времени и прокачки шкалы красноречия для того, чтобы выразить свои мысли в правильном русле. Никто из них, впрочем, занудно на пояснениях и не настаивает – Тима простодушно пожимает плечами и кивает с пьяной пространной улыбкой на смешок Руса:
[indent] – Не вопрос.
[indent] Может, как-нибудь потом получится рассказать, что конкретно он имеет в виду, если это вообще будет актуально. Хоть он и окунается в эти внезапные отношения с головой и оголтелой смелостью, нутро всё равно гложет лёгкая тревога, как бы не отпугнуть, но, похоже, чем больше барахтаешься и стараешься, тем больше усложняешь ситуацию – может, лучше просто расслабиться и быть собой, отринув свои же собственные глубинные установки и страхи быть отвергнутым? Но Тима так погряз в бесконечной ежедневной суете, что, глядя на себя в зеркало, порой и не узнавал самого себя, пытаясь нащупать в скорлупе уставшую мякоть собственной истинной сущности – а какой он вообще? Впрочем, это пространное пьяное размышление с девяносто третьей страницы очередного философского труда из университетской программы откладывается на потом – Тиме хочется в тишине расслабить и собственные голосовые связки, и глаза, и мозги.
[indent] Дорога до домика растворяется в памяти – себя он обнаруживает в потёмках маленького уголка-прихожей в их домике, с уставшим расслабленным лицом; в такие моменты некоторые могли встревоженно спросить, не умер ли у него кто-то, и приходилось реактивно натягивать вымученную улыбку, мол, не понимаю, о чём вы. Всё так же храня молчание и, решив, что лучше сегодня уже ничего не говорить – оба сильно устали – Тима отставляет к стенке свои кроссовки, ноги от остатков песка он отряхнул ещё снаружи, и собирается уже пройти к кухонному уголку, но Руслан вдруг неожиданно вжимает его в вешалку. Это заставляет Тиму осоловело вытаращиться на Руслана с явным непониманием, что он опять сделал не так, но наводящие вопросы не успевают сорваться с его губ – Цербер всё высказывает жестким тоном, постепенно смягчающимся, становясь под конец совсем дружелюбным. Тимофей не очень понимает сути претензии по поводу худрука, обмозговывая пьяным сознанием всё сказанное, но, спустя маленькую вечность и треск модема в голове, он, наконец, понимает.
[indent] Встречаться? Руслан собирается с ним всерьёз встречаться?.. Что-то боязливо колется в груди и во рту вдруг пересыхает от волнения, щёки опять почему-то предательски краснеют и Тима прячет одну за свободной ладонью – вторая так и была занята пресловутой бутылкой.
[indent] – Да какой зажиматься, ты нёсся как стадо быков, сшиб бы худрука, с другого конца коридора пришлось бы отскребать. И краснею я только с теми, кто мне очень нравится, – и это стало для него самого открытием только в эту ночь, ни с кем другим он ещё не превращался в синьора Помидора. Кривовато улыбается в ответ на смягчившийся тон Руслана и пару раз кивает, показывая, что услышал его.
[indent] – За себя я и не боюсь. Только за тебя, – мягко и тихо произносит Тима, а после быстро склоняется, чтобы коротко и невесомо поцеловать Руслана в кончик носа.
[indent] – На ближайшие сутки это последняя нежность, обещаю. В душ я чур первый, – выныривая из поля ауры Руслана, пьяно и расслабленно говорит он, ставя бутылку на стол и торопясь пройти в ванную комнату, что была на первом этаже, на втором только две спальни, на двоих и персональная, отведённая Соре.

***
И Тима сдерживает своё обещание, никоим образом не выдавая их с Русланом, держась от него на почтительном расстоянии, свойственном для их расположения в иерархии лагеря. Правда, ещё с утра Тима столкнулся с серьёзной проблемой – он заглядывается парнем, чувствуя, как от этого шея начинает краснеть, и потому решает свести их контакт к необходимому минимуму. Не то что бы он нарочито избегал Руслана – это было бы тоже довольно подозрительно, ведь ещё в первый день Тима показал всему составу лагеря, что чужой авторитет над ним не слишком-то и довлеет и при необходимости он легко может вставить свои пять копеек в речь старшего вожатого, если посчитает нужным. Но, тем не менее, Тимофей поменьше смотрел на Руслана, а если нужно было общаться, ограничивался короткими подотчётными фразами – “уже сделал”, “сообщу”, “организую”, “окей”. Словом, делал так, как всё и должно было быть в его разумении, не развивая диалог и стараясь не смотреть Руслану в глаза, которые теперь казались ещё красивее, чем в момент, когда Тима их только увидел.
[indent] Харитон и младший брат Руслана очень сблизились – кажется, их теперь вряд ли представляется возможным друг от друга отклеить. Тиме удалось сделать это лишь единожды, когда подкараулил Тоню после завтрака и тихо рассказал ему на ухо о благотворительной акции, которую для него подготовят Танат Булатович вместе с Сорой. На лице пацана отразилась масса разнообразных чувств, от неверия и страха до счастья и надежды – кажется, в то утро Тима впервые искренне и широко улыбнулся. Весь день прошёл в суете лагерных дел – парень носился с аппаратурой, старательно показывая свой расслабленный тихий задор, становясь немного похожим на хиппаря, каким он выглядел и до этого, только будучи чуть более утомлённым, и такое положение дел всех устраивало. К вечеру с ужина ему пришлось отлучиться пораньше и убежать в будку к диджею, чтобы помочь всё настроить – чувак с трудом мог разобраться с новым оборудованием, которое частично так и не вытащили из поэлителена, а дети, тем временем, нетерпеливо стекались на площадку под лучи заходящего солнца. И вот, когда колонки передали от микрофона Тимино “раз-раз-раз, это хардбасс”, они с диджеем по имени Костян выдохнули и пожали друг другу руки – на этом работа Тимофея была закончена. По крайней мере, он на это надеялся.
[indent] К тому моменту, когда он уже спустился по узкой лесенке в несколько ступенек на площадку, смешавшись с толпой детей, первые ноты какой-то заводной долбящей клубной музыки разлились по танцполу. Ребята дружно заулюлюкали, а сам Тима даже не понял, в какой момент начал искать глазами у кромки толпы рядом с другими вожатыми Руслана.

Отредактировано Torkel Kittelsen (01.07.2023 21:45:09)

Суетливые поиски взглядом успехом не увенчались – детей становилось всё больше, колготня всё громче, а сумерки сгущались, разбавляемые и тёпло-оранжевым сиянием гирлянд с крупными круглыми лампами в модном нынче винтажном стиле, и дребезжащими вспышками разноцветных прожекторов. Может, будь у Тимы больше времени, он бы нашёл того, кого искал, однако, он даже не замечает, как его перехватывают прямо на ходу и разворачивают к себе такие знакомые изящные, но очень сильные руки. Тима сначала удивлённо и немного потерянно пытается сфокусироваться на том, кто его поймал, а после, когда спустя пару мгновений понимает, кому принадлежит глубокий страстный шёпот, щекочущий ухо, радостно и простодушно улыбается. А он-то уж думал, что с Сорой им по-нормальному удастся пересечься только завтра.
[indent] – И тебе ещё раз привет, – посмеивается парень, чуть виляя, чтобы взглянуть Соре в его яркие даже в потёмках глаза. Кривовато заговорщически улыбается, кивая ему, и добавляет короткое и загадочное:
[indent] – Ты был прав. Во всём, – а после берёт друга за плечо в приятельском жесте и ведёт мимо стаек мальчишек и девчонок, не обращая внимания на хитрющие взгляды последних – Тима вообще не замечал, кто и как на него смотрит, будучи весь день сосредоточенным на поставленных перед ним лагерных задачах, лишь бы не окунаться слишком глубоко в воспоминания о прошедшей ночи; не хотелось, чтобы у него встал при детях. К вечеру, когда солнце начало заходить за горизонт, он решил надеть на дискотеку один из своих кроп-топов с эмблемой Mayhem – днём такое носить было бы слишком для вожатого, а вот вечером, когда все были расслаблены и сыты, в том числе и административный состав, Тима позволил себе привычный гардероб.
[indent] – А ты где был всю ночь? Я вставал воды попить часа в три, а ты ещё не на месте, – спрашивает Тима, наклонившись на этот раз к уху Соры, поскольку музыка стала ещё громче – подходила середина первого разогревающего толпу трека.
[indent] – Я даже заволновался, – добавляет Тима, когда они выбираются к кромке толпы – становится даже немного легче дышать. И, невзирая на то, что Сора завладел сейчас его вниманием, Тимофей, тем не менее, вертит головой, продолжая выискивать Руслана – и находит, сидящего в дальнем углу на скамейке, а рядом с ним стоял Танат Булатович, который, очевидно, подошёл только что.

***
Пускай сна ему было явно недостаточно, но Танат чувствовал себя полным сил – кажется, он поспал всего полтора часа, после чего воодушевлённо поднялся, чтобы пойти и искупаться перед новым рабочим днём на диком пляже. Океан встретил его ласковым прибоем, а берег отпечатками ног и спин – Танат даже озадаченно присел, чтобы посмотреть, точно следопыт, кто устроил здесь покатушки, как будто нечёткий рельеф на песке мог сказать ему что-то определённое. Взбудораженный восхитительной прошлой ночью мозг с энтузиазмом бросился в размышления на эту тему, перепрыгивая на мысли о Соре и предстоящем выкупе, а также на все данные обещания. И когда мужчина почувствовал себя в достаточной степени освежившимся и заряженным ещё большей бодростью – ей богу, он так хорошо себя, кажется, даже в двадцать лет не чувствовал – поторопился к административному корпусу, разумеется, не переминув пройти мимо домика вожатых старшего отряда, в глубине души надеясь увидеть в крайнем окошке полюбившийся стройный силуэт. Но, разумеется, там всё ещё была лишь сизая темнота – Руслану и Тиме полагалось подниматься только через полчаса.
[indent] Оказавшись в своём кабинете посреди пустого административного корпуса – только в окно он мог видеть подтягивающийся к столовой поварской персонал, самых ранних птах среди работников – Танат достал подписанный вчера Сорой договор и сунул в шредер для бумаг, стоявший у левой боковой панели стола. Сфотографировал бумагу как раз в процессе измельчения и отправил Соре в личный чат в мессенджере с многозначительной подписью “как и обещал”.
[indent] За весь день им не удалось увидеться и пообщаться с глазу на глаз – Танат лишь после обеда ловил издали высокую фигуру Соры, одетого в бадлон, прячущий его шею с оставленными метками, и ухмыльнулся сыто себе под нос; заметил-таки оставленные печати его личного собственника. Парень был занят своей работой и мужчина не хотел его отвлекать от концентрированного поиска интересных сюжетов – может, предложить ему поступить в какой-нибудь престижный университет, например, на журналиста или вообще на оператора? У Соры намного больше талантов, чем тот может себе вообразить, и Танат очень хочет открыть перед парнем все двери и расстелить все дороги в новой для него стране, где он сможет обрести настоящую свободу выбора, желаний и действий.
[indent] Невзирая на вынужденную разлуку, день, тем не менее, проходит быстро в рабочей суете и наведении субординации – в этом очень помогал боевой тон Руслана, который, кстати говоря, периодически как будто отлетал куда-то в высшие сферы своих мыслей со странной улыбкой, от которой даже Танат ощущал мороз, бегущий по коже. Не то представлял себе пытки над кем-то, не то блаженно думал ещё о чём-то, до чего мужчина пока никак не мог дотянуться, хоть и имел предчувствие, что его утренняя находка на пляже как-то была связана со странным настроением его старшего вожатого. Даже не задаваясь вопросом, а зачем ему всё это, мужчина решает, что хочет знать немного больше – в нём проснулся юный дух авантюризма, который был разбужен именно Сорой. И он очень надеялся на поддержание бодрости этого духа грядущей ночью, а пока… Пока он выходит на общую дискотеку, внимательным зорким взглядом окидывая толпу и молниеносно обнаруживая в ней двух самых высоких вожатых – белокурого Сору, склонившегося к черноволосому Тиме. И хоть парень вчера убедил Таната в том, что между ними ничего нет и не может быть, но воспоминание о поцелуе, за которым он их двоих застукал, вдруг заставляет нутро гневливо вздрогнуть, а улыбку сползти с лица. Впрочем, всего на мгновение – возвращая себе самообладание, Танат подходит к Руслану, тихонько отдыхавшему на лавочке в стороне.
[indent] – Скучаешь? – мягко интересуется Танат, тем не менее, не опускаясь рядом. Замечает, что Тимофей ищет взглядом именно старшего вожатого и мысленно посмеивается – похоже, его предчувствия его не обманывают.

***
Этот лагерь, действительно, просто нечто! Сначала такое невероятное знакомство, чувства к Мар, первый поцелуй, первый секс и уютная ночь в объятиях парня, предложившего ему всерьёз встречаться, а потом невероятные новости от брата, из-за которых Харитону практически сорвало крышу и он, вернувшись к Мари, чуть не накинулся на неё, чтобы обнять и покружить над землёй. Думает, что обязательно обо всём расскажет, но потом – не хочет смазывать впечатление от лёгкой летней беззаботности и первых настоящих крепчающих чувств к удивительному человеку – которые заставляли крепчать ещё кое-что, когда к Тоне ненадолго выходил Мартын, напоминая обо всём своим томным голосом, что между ними случилось прошлой ночью. Парню приходится держать себя в руках, когда он чувствовал, что от игривых щипков, касаний к колену и развратных фразочек в паху начинает шевелиться – и кожа его вспыхивает, покрываясь испариной под одеждой. На заднице утром было чуть больновато сидеть не только из-за анального секса, но и из-за оставленного укуса на левой ягодице, но это была приятная, очень сладкая боль – Тоня даже и не подозревал, что так тоже бывает. Весь его мир цветёт и переворачивается с ног на голову рядом с Мар, ему хочется скакать вприпрыжку и постоянно трогать своего друга – или, получается, своего парня – но Тоня лишь широко улыбается и смеётся, с энтузиазмом принимаясь за любые предложения и лагерные активности, ощущая, что даже справляться с ориентированием в пространстве становится как будто даже проще. Может, это просто возросшая уверенность в себе и надежда на светлая будущее с тем, кто так безумно ему нравится?
[indent] – А здесь можно музыку заказывать? – с улыбкой спрашивает Тоня у Мари, когда они подходят вместе с остальными ребятами из отряда к танцполу, но так и остаются чуть с краю – Харитон не умеет танцевать да и толком даже не знает, что это такое. Вроде, надо просто дрыгаться под музыку, выплёскивая свою энергию, но он пока что не был готов к таким активностям, тем более с тростью в одной руке.
[indent] Мари наклоняется к нему, как будто бы собирается ответить на риторический вопрос, однако, вместо слов Тоня слышит мягкий и лёгкий чмок в щёку, отчего внутри снова что-то переворачивается, делая тройное сальто. И он склоняется к Мари, ныряя под её волосы, будто тоже что-то шепчет, но и сам тоже дарит короткий поцелуй в скулу, о котором думал весь прошедший день.

От того, как мило удивляется Сора, Тима широко улыбается и беззвучно смеётся – хоть усталость постепенно и наваливалась на него свинцовым грузом, а в голове остаточно шумел двигатель самолёта, настроение всё равно неуклонно росло вверх. Новые приятные люди, которых будто знаешь вечность, новые чувства, от которых кровь закипает и пенится, как кола, в которую кинули драже Mentos, и понимание, что впереди ещё целое невероятное лето, в которое эти чувства можно было раскрыть, подарить всего себя тому, кто, возможно, готов принять этот подарок.
[indent] Тима видит, что Сору распирает от любопытства, но при этом и сам хитро и недоверчиво щурится на его слова о том, где именно он был в предыдущую ночь. Оглядывает его шею, которая спрятана за высоким воротом его модного бадлона, и выгибает бровь, загадочно растягивая губы в улыбке – у Руслана тоже места засосов были спрятаны, правда, под большими пластырями для широких открытых ран; в какой-то степени, засосы тоже ими являлись, большими красивыми ранами их чувств. На эту тему захотелось сочинить красивый стих и наложить поверх собственной заунывной музыки, но это как-нибудь потом.
[indent] – Не следил, но вы так с Танатом Булатовичем умчались, как волк и лань, я волновался за тебя. Пытался звякнуть, но у тебя телефон был вне зоны доступа, – пожал плечами Тима, а после показал пальцем на собственную шею, – не покусал тебя хоть?
[indent] И смотрит за реакцией, параллельно обмозговывая сказанное Сорой о них с Русланом. Нет, Рус не в его власти, как раз, похоже, всё наоборот – это Тима был у него на коротком поводке, но его это нисколько не беспокоит.

***
Видя, как встрепенулся Руслан, точно разбуженный на морозе воробей, Танат кладёт ему на плечо ладонь и по-отечески похлопывает, улыбаясь парню. Совсем себя не щадит, хотя, ему определённо очень понравилось то, как он смог распределить обязанности между другими вожатыми, разглядев в них персональные таланты и способности – нанятый диджей хоть и был неплох, но Танат сразу увидел тихую панику в глазах у Кости, когда ему продемонстрировали новенькое оборудование, привезённое прямиком из Японии, ведь на отличную технику для своего лагеря Танат никогда не скупился, иногда добавляя сверху из своего кармана.
[indent] – Не волнуйся, отдыхай. Просто так ты маленький начальник, что ли? – чуть надавливая парню на плечо, будто уговаривая расслабиться и снова сесть на лавочку, Танат сам присаживается, вытягивая повреждённую прошлой ночью ногу – ничего серьёзного, но на смуглой безволосой голени цвела крупная и наливная, точно слива, гематома.
[indent] – Просто искал компанию. Но если хочешь отдохнуть в тишине, не буду мешать, – и переводит свой взгляд на шушукающихся друг другу на ушко и заигрывающих друг с другом Кителева и Сору – и первый был одет явно не по регламенту, хоть Таната это, если честно, не слишком беспокоило.
[indent] – Тимофей у нас неформал, да? – глядя в направлении теперь уже Соры, чувствуя, как пропускает удар сердце при виде его спрятанной шеи, чуть пространно интересуется мужчина у своего старшего вожатого.

***
Появление Мартына всегда такое внезапное, но такое приятное – Харитон даже тихонько мурчит от ласки языком, сначала прошедшейся по скуле, а после и переключившейся на его ухо. Вспоминает, как прошлой ночью Мартын имитировал соитие своим юрким языком с его ухом и по пояснице пробежались мурашки.
[indent] – Да… Медляк какой-нибудь чуть позже… – низким тоном с придыханием шепчет Харитон на ухо Мартыну, едва удерживая себя от того, чтобы запустить пальцы ему в волосы – но нельзя, вокруг слишком много любопытных глаз, одна из пар которых принадлежала бдительному Руслану Ренатовичу.
[indent] – Если бы я пригласил тебя, ты бы потанцевал со мной?.. – совсем на грани слуха шепчет Тоня, а после поджимает губы, чувствуя, что слегка краснеет от сказанного – он не знает, как танцевать медленные танцы, но знает, что это можно делать с тем, кто тебе очень нравится. Но раз им с Мар нельзя показывать чувства друг к другу на людях, то можно ли им танцевать вместе? А если всё обратить в шутку и заставить ещё какую-нибудь пару пацанов танцевать вместе, тем самым замаскировав их с Мартыном искренние чувства под молодёжный рофл? В светлой голове начиналось зарождение коварного плана, которым Тоня уже хотел поделиться с Мар.

Отчего-то его совсем не смущает то, как близко они стоят друг к другу – Тима вообще не имеет никаких задних мыслей по поводу их с Сорой общения и прикосновений, воспринимая его как брата и друга, которого он знает целую вечность. Как и не вкладывает никаких дополнительных подтекстов в длину своей безрукавки, а потому не обращает внимания на то, как девчонки и даже некоторые пацаны смотрят на его голый живот – куда больше его самого смущало наличие перевёрнутых крестов на футболке, но парень убедил себя, что в этом нет ничего такого. Тимофей так привык к тому, что на него никто не смотрит и никто в нём не заинтересован, что не вкладывает в свою одежду двойных подтекстов, разрешив себе быть тем, кем он является.
[indent] В ответ на слова Соры о фертильных способностях Таната Булатовича Тима широко и коварно ухмыляется, щуря огромные синие глаза, становясь похожим на довольного лохматого пса с длинными ушами. А после того, как Сора сказал, сколько раз он за прошедшую ночь кончил, тут же удивлённо захлопал ресницами, потешно округлив рот, но сразу же спрятав его за ладонью, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания – даже не осознавая толком, что и так привлекает его выше крыши. Хочется машинально обернуться на Таната Булатовича, сидевшего рядом с Русланом, как будто у него была необходимость немедленно убедиться в вещественности такого мирового мужика, однако, Тима не успевает ничего сделать – Сора внезапно щиплет его за задницу и парень ойкает, немного подпрыгивая на месте и убирая руку с плеча друга. Вспоминает ощущение тяжёлой ладони на груди, прижимавшей его в темноте прихожей к вешалке, и слова о неприемлемости свободных отношений – и отчего-то Тимофей слегка занервничал, но на Руслана так и не обернулся, внешне даже не показывая, будто что-то идёт вразрез с привычной нормой.
[indent] – Ну… Только чуть-чуть, разве что… – неловко потупив взгляд, тихо произносит Тима, а после приближается к уху Соры почти вплотную, чтобы также тихо и доступно только ему прошептать.
[indent] – Это было охуенно. Он прекрасен, ему, вроде, тоже понравилось и мы теперь встречаемся, – рассказывает на грани слуха парень, решая подробности оставить только между ним с Русланом – всё-таки, распространяться о такой трепетной для них обоих ситуации Тима не стал, но не поделиться с Сорой по-настоящему радостными окрыляющими новостями не может.

***
Хоть Сора и был очень убедителен, объяснив Танату, что между ним и Тимофеем ничего нет и быть не может – юный петербуржец был для Соры слишком уж неопытным сопляком – но то, как они обнимаются, как шушукаются, поочерёдно склоняясь к ушам друг друга и, твою мать, то, как Сора щипнул Тимофея за ягодицу заставляет мужчину тихо лязгнуть зубами. Как специально распаляет в нём дикого зверя, и мужчина коротко пыхтит, уже желая подняться с места, но взгляд вдруг падает на вступившегося за младшего по званию товарища Руслана – и Танату становится понятно немного больше, всё-таки, первое впечатление его не подвело.
[indent] – Благодарю. Думаю, тебя он точно послушает. Может, для кого-то конкретного так вырядился, а? – почти по-злому усмехается Танат, и всё же смягчается, держа себя в железных рукавицах самообладания.
[indent] Руслана с Тимофеем, действительно, друг к другу тянет, хоть последний и старательно показывал почти безразличное послушание и исполнительность перед старшим вожатым, тем не менее, не было ли это тоже показателем того, что у Тимы появились весомые чувства? Интересно выходит, у Таната от таких мыслей даже вставший поперёк горла ком проталкивается куда-то вниз и ухает в желудок – по всей видимости, в этих любовных игрищах у него появился серьёзный союзник в лице Руслана, а по его поводу мужчина всегда был очень высокого мнения. Он искренне желал парню только лучшего – а Тимофей показывал себя как очень хорошего и терпеливого человека, способного принять целиком и полностью нелёгкий характер Руслана. У самого же Таната было к парню отношение как к сыну, которого у него никогда не было и вряд ли появится, или даже как к младшему позднему брату, которому очень уж хотелось помочь и подставить плечо, даже если мальчик всячески пытается демонстрировать, что в этом совсем не нуждается.
[indent] – Всего-навсего сильный ушиб. Не стоит волноваться, спасибо, – снова приковав жёсткий взгляд к парочке, будто бы копируя жёсткий нарочито безэмоциональный тон Руслана, отвечает Танат и качает головой.
[indent] – По-моему, в эти заигрывания стоит вмешаться, а то дети кругом. Тебе так не кажется? – чуть ближе склонившись к кромке чужого капюшона, негромко предлагает мужчина Руслану, что замер, видимо становясь жёстким, точно камень.

***
Когда он чувствует на себе взгляд Мартына, Харитон коварно заговорщически улыбается ему, не хватало только начать ладошки потирать, будто что-то замышляющий мышонок. Конечно, потанцевать наедине в их комнате – это было бы чудесно, однако, Тоня хочет танцевать здесь, на свежем воздухе и под музыку, ни от кого не прячась, а если младший Кителев чего-то хочет, он привык этого добиваться, порой даже с применением хитрости.
[indent] – Отойдём в сторонку? У меня есть кое-какая идея… – берёт Мар за запястье и ведёт за собой, “просматривая” пространство своей тростью. Когда её кончик упирается в подножие сосны, а музыка за спиной и галдёж ребят становится несколько тише, Тоня разворачивается к Мартыну и приближает своё лицо к его.
[indent] – Может, попробуем замутить какой-нибудь движ-париж, чтобы танцевать можно было кому угодно с кем угодно? Обратимся к Соре, например, уж он-то сможет разбавить эту вечеринку и его все ребята послушают, – торопливо вываливает свою идею Тоня, чуть даже подрагивая от нетерпения и желания услышать реакцию Мартына.

Вот бы не было кругом этих детей и шумной атмосферы вероятного раскрытия всех карт – Тиме хотелось бы не шушукаться с Сорой, как ворьё, а в тёплой обстановке расслабленно пообщаться с ним, доверяясь, как старшему любимому брату, который уже давно не живёт с ним и с родителями. Он проявил свою проницательность, которая у самого Тимы прихрамывала, и он доверяется чужому чутью и способности видеть людей насквозь, при этом ощущая исходящие от парня волны тепла и заботы – он интересуется о первом сексе Тимы так, как отец никогда не спрашивал о его успехах в школе или кто в классе из девочек ему нравится. Хотя, в случае со второй темой даже лучше, что он ничего и не спрашивал – его безразличие оставляет отца в радостном неведении, что его сын – самый что ни на есть гейский гей.
Тимофей плавает в расслабленности сгущающихся сумерек и дребезжания разноцветных лампочек – наконец, он чувствует, насколько эта жизнь может быть прекрасной, когда у тебя есть друг, на которого можно положиться, есть восхитительный парень, чувства к которому крепнут даже тогда, когда им приходится быть на почтительном расстоянии друг от друга (это даже вдруг вносит немного пикантности и драматизма в их отношения), и гарантии выздоровления для маленького брата, из-за чьего здоровья у Тимы прибавилась недавно пара первых седых волос на виске. Впрочем, он замечает, как пристально Сора смотрит в сторону, туда, где как раз и были Танат Булатович вместе с Русланом, по всей видимости, отдыхая после долгого рабочего дня, и Тима даже хочет обернуться, зная, что рискует густо покраснеть от столкновения с образом Руса, но Сора вновь берёт его за плечи и отворачивает от возможной разворачивающейся странной картины. Тима об этом даже не думает, лишь улавливает пробежавшуюся рябь по чужому настроению – это всё, на что он был способен, чувствовать лишь лёгкие минимальные подсказки в чужом поведении, которые очень часто, тем не менее, приводили его к неверным выводам – и снова расслабляется тогда, когда Сора склоняется к его уху, чтобы прошептать мягкие слова поздравлений.
[indent] – Ты как раз-таки всё угадал! – радостно заявляет Тима Соре на ухо, снова укладывая ладонь ему на плечо, немного придерживаясь за него.
[indent] – Как ты вообще это понял? По поводу ориентации и позиции – ты как рентген его просветил, – усмехается восхищённо Тима, а после чуть отстраняется от Соры, чтобы заглянуть ему в лицо. Чувствует взгляд, уперевшийся ему между лопаток, который так и подмывает обернуться и столкнуться с горячо желанным взглядом, блестящим и глубоким в лисьем разрезе глаз, но не успевает ничего предпринять – к ним очень внезапно подходит Мари.
[indent] Она говорит о какой-то идее, зародившейся в юных головах, и Тима, вытянув шею, находит светлый тонкокостный силуэт своего брата, прислонившегося спиной к сосне в явном ожидании чего-то или, скорее, кого-то. У Тимофея сейчас слишком хорошее настроение и он готов поддержать любую авантюру их с Русланом младших, однако, когда Сора, чуток поразмыслив, соглашается и зовёт друга с собой, Мари просит Тиму остаться. Тот удивлённо хлопает глазами, но после заинтригованно ухмыляется, складывая руки на груди и думая, какая же очаровательная у Мартына улыбка и как он в этот момент похож на старшего брата.
[indent] – Идите уж. Подольше подержите народ в неведении, фееричнее будет раскрытие секретов, – усмехается он беззлобно и даёт приятельскую отмашку Соре – в конце концов, именно в этом и заключается его работа, делать крутой эксклюзивный контент.

***
Чувствуя на себе цепкий любимый взгляд, Танат хоть и мысленно, но улыбается – по всей видимости, ему тоже, хоть и невольно, но удалось разыграть эту карту с ревностью, заставив Сору задержать на них с Русланом взгляд. Он и не думал, что парень так внезапно развернётся, ему казалось, что старший вожатый слишком увлечён разглядыванием этих двоих, так непозволительно близко стоявших рядом друг с другом. Может, если бы не внешний вид Тимофея и не прошедшая ночь любви у него с Сорой, то Танат бы и не обратил внимания на эти зажимания и щипки, похожие, действительно, на заигрывания двух дружков у барной стойки в гей-клубе, решающих, кто сегодня будет снизу. Лязгнув зубами так, что Руслан, наверняка, это слышал, будучи в такой близости от своего начальника, Танат скашивает, наконец, на него свой взгляд и замечает, как парень явно смущается, совсем не ожидав подобной близости. Либо не ожидав своей неоднозначной реакции на эту близость – Танату интересно разобраться в чужих чувствах, но прямо сейчас все события происходят слишком стремительно. Они не успевают ничего предпринять, как на этот театр любовных действий выходит ещё одна высокая худая фигурка, принадлежавшая младшему – или теперь уже младшей? – из Серебряковых.
[indent] – Кажется, происходит что-то, что находится вне нашей власти, – отстраняясь от парня, снова в расслабленной позе усаживается на лавочке Танат, чуть растирая колено поверх повреждённой прошлой ночью голени. Поднявшаяся волна жгучих ревностных эмоций по отношению к Тиме и Соре успокаивается в груди, и изнутри покалывает кактус лёгкой виновности – получается, что он хоть и случайно, но, всё-таки, использовал Руслана в своей маленькой импровизированной мести в качестве орудия или даже разменной монеты. По отношению к нему это несправедливо, тем более что парень вон как засмущался от внезапной близости – а ведь раньше, Танат уверен, Руслана этим было бы не пронять – и мужчина думает, что надо будет выписать своему старшему вожатому какое-нибудь смягчающее поощрение. Но об этом он поразмыслит немного позже, сейчас же его интересует другой вопрос.
[indent] – Руслан, не хочу показаться навязчивым и лезть не в своё дело… Но мне всё же хочется знать, как у тебя с Тимофеем отношения складываются? – и хоть самая большая вспышка ревности уже угасла, а извержения гневливого вулкана, как это было вчера, так и не произошло, остаточный эффект толкает Таната на то, чтобы лишний раз убедиться, что Тимофей не станет подкатывать к Соре. В своём юноше мужчина был уверен, но на него уже много кто зарился в его жизни, даже смог посадить на цепь, и вероломного вмешательства какого-то щенка в их отношения Танат не потерпит. Он чуял своим опытным нутром, что между Тимой и Русом летают искры – точно светлячки пляшут на полуночной лесной опушке – но теперь ему нужно было лишь убедиться…

***
Он ни секунды не сомневался в том, что Мар подхватят его идею и помогут её осуществить – будучи крайне довольным собой и своей изобретательностью, Тоня приваливается спиной к сосне, отпуская Мари, подмигнувшую ему (это он волшебным образом вдруг ощутил), чтобы она сама привела Сору в относительно тихое место, где они могли бы спокойно, не привлекая лишнего внимания пошушукаться. В конце концов, идея, которую навертел в своей голове Харитон, звучащая не из убедительных уст Араи Соры, могла быть воспринята кем-то ещё в штыки и отвергнута заранее – пускай все думают, что это блогерский гений Соры является автором этой забавной авантюры.
[indent] – Здравствуйте, – машет свободной от трости рукой Харитон подошедшему парню и улыбается ему так мягко, как умел и как учил Тима, ведь сам Тоня понятия не имел, какая из его улыбок самая приятная на чужой вкус.
[indent] – В общем, идея такая – может, сделать какую-нибудь движуху с медляками? Чтобы могли участвовать любые парочки любого пола? И административный состав тоже можно подключить, чтобы было весело и массово, – предлагает парень, сочиняя на ходу, надеясь, что его мысли звучат достаточно интересно для Соры. Тот не спешит отвечать сразу, по всей видимости, прикидывая шансы на осуществление этой идеи и стоит ли вообще браться за это мероприятие, но, задумчиво хмыкнув, в конце концов, соглашается, отчего Тоня даже немного подпрыгивает радостно на месте – как же ему хотелось потанцевать вместе с Мар…
[indent] – И ещё одно… Можно включить для танца песню Scorpions ‘Wind of Change”? – напоследок спрашивает Тоня у Соры. Тот удаляется к сцене, и отчего-то Харитон думает, что тот уже прекрасно знает, что нужно делать.
[indent] – Класс! – шепчет взбудораженно парень, легонько цепляя Мар за мизинец своим мизинцем и мечтательно улыбается, тут же отпуская – это будет его первый медляк, так ещё и с тем, от кого он просто без ума, что может быть лучше?
[indent] Мари пересказывает всё, что сейчас происходит поблизости из того, что Харитону недоступно ввиду отсутствия зрения. Мальчик кивает чуть взволнованно в так сказанным Мари словам и когда музыка затихает, а вместо неё звучит голос Соры, дробно вздыхает, переминаясь с ноги на ногу, ожидая, что же придумает любимец молодёжи. Сора ведь, действительно, классный и весёлый, готовый поддержать интересную идею, и он теперь нравится Харитону ещё больше – особенно после того, как парень озвучивает условия конкурса.
[indent] – Вау, это выше всех моих ожиданий! – с придыханием восклицает Харитон, а после, беря Мари за запястье, приглашает пойти с собой к толпе их отряда.
[indent] – Они обязаны выбрать нас! – с энтузиазмом вещает Тоня, прошаривая тростью пространство рядом.

***
От неожиданности Танат даже присвистывает – всякое в его лагере бывало, но такого ещё не бывало. Иллюминация разноцветных лампочек стихает, остаётся только тёплый оранжевый свет гирлянд с причудливыми винтажными “грушами”, делая обстановку на танцполе ещё более мягкой и интимной. Мужчина посмеивается, несколько скептично относясь к этой инициативе, но решает не идти против неё – пускай развлекаются, тем более, что дети, по всей видимости, пришли в восторг от такой идеи.
[indent] – Посмотрим, к чему это приведёт, – задумчиво произносит мужчина, неотрывно глядя на Сору всё это время, пока на танцполе происходит колготня и муки выбора пары, и даже не замечает, как к ним подходит Тимофей, оставленный в одиночестве.
[indent] – Руслан Ренатович… – мягко и негромко произносит Тима, и в его тоне слышится нотка смущённого волнения – Танат поднимает чуть удивлённый взгляд на парня, протягивавшего Руслану руку.
[indent] – Потанцуете со мной? – на этих словах Танат чуть умилённо и расслабленно ухмыляется, думая, какой же он старый дурак. Этот взгляд ни с чем нельзя спутать – Тима, совершенно точно, влюблён, и явно не в Сору.
[indent] – Может, премию нам натанцуем, – разряжает серьёзность предложения лёгкой шуткой Тимофей, ожидая ответа Руслана. Танат в свою очередь по-товарищески слегка тыкает старшего вожатого в бок локтем, посмеиваясь.
[indent] – Испытай судьбу. На деньги я не скуплюсь, ты знаешь, – улыбается мужчина, а сам переводит взгляд на Сору, думая, что уже знает, кто пойдёт танцевать из административного состава. Поднимается с места и подходит к рубке диджея, поднимаясь неторопливо по лесенке, где и застаёт Сору.
[indent] – А у меня вопрос по условиям: директор тоже может участвовать? – ухмыляется он, глядя на юношу – диджей Константин чуть нервно сглотнул, думая, что сейчас получит нагоняй за самодеятельность.

Хоть он и был готов к отказу и последующим дипломатическим манёврам при уговорах, Тима, всё равно, волновался, когда подходил ближе к Руслану, когда протягивал ему руку, приглашая на танец, и когда их взгляды столкнулись – в этот момент поперёк горла вообще словно ком встал. Тима никого прежде не приглашал на танцы на пресловутых школьных дискотеках, куда к старшим классам вообще перестал приходить, но дело было вовсе не в этом – позвать Сору для него было бы раз плюнуть, или даже Таната Булатовича, своего начальника парень отчего-то совсем не боялся, но Руслан… Руслан – это совершенно другое дело. От Руслана печёт щёки, от Руслана сладко тянет внизу живота, Руслан плавит его взгляд и Тима ничего не может с этим поделать, кроме как из последних сил не давать своим чувствам в полной мере выплёскиваться наружу. И почему-то, когда парень отказывается от участия в весьма сумасбродном, но по-своему весёлом, по мнению самого Тимофей, конкурсе танцев, сердце испуганно ёкает и сжимается, как съеживается виноград до состояния изюма на солнце. Даже поддержка директора не спасает, да и он не решает дальше задерживаться со своими вожатыми, собирается и отправляется в диджейскую рубку, где над атмосферой на танцполе колдовали Сора на пару с Костяном.
[indent] – Да ничего страшного не случится, весело же, – пытается включить свой дар убеждения Тима, хоть по лицу и промелькнула едва заметная рябь грусти, но тут к уговорам с гомоном и ярым энтузиазмом подключаются ребята из их отряда – дети, изголодавшиеся по интернету, способны на многое. Они гомонят наперебой так, что даже у Тимы, привыкшего к громкой музыке, начинает звенеть в ушах, и Руслан под давлением общественного детского мнения, наконец, берёт Тиму за руку и вскакивает с лавочки, соглашаясь со всеми поставленными условиями. И парень не может контролировать счастливую улыбку, тут же нарисовавшуюся на его лице.
[indent] – Не волнуйся, я умею, – по крайней мере, его врождённый талант чувствовать музыку отмечали, когда он танцевал на тех же самых дискотеках один, никого не стесняясь, а потому думает, что парный танец не будет сложнее. Дети облепляют их с радостным гомоном, сдавливая, точно стены в древнеегипетской ловушке фараонов, и Тима заливисто смеётся, чувствуя, как от давки весь воздух выходит из лёгких, однако, Руслан быстро берёт ситуацию под свой контроль, утихомиривая подопечных. Тимофей думает, каким же счастливым делает его Руслан, соглашаясь хоть и на такую, вроде бы, совершенно несерьёзную, но близость с ним – ещё никого ему так не хотелось касаться, трогать, обнимать и мять в своих руках, точно кот, который от большой любви топчет своего хозяина. И хотелось, чтобы Руслан также трогал его, хоть это, по всей видимости, было совсем не в его характере.
[indent] Когда старший вожатый указывает на подошедших Мари и Харитона – это что же, весь происходящий сыр-бор их рук дело? – Тима тихо посмеивается в кулак, ловя невидящий взгляд младшего брата. Парень всегда был убеждён, что его младший совсем не так прост, как казалось всем остальным на первый взгляд, в конце концов, что можно взять со слепого инвалида, однако, Тима лишь качает головой, с улыбкой думая, что пацан далеко пойдёт, даже если для этого ему понадобится трость. Тем более, раз у него появился такой замечательный друг, стоявший рядом и, очевидно, поддерживающий все его авантюры…
[indent] – Не стоит его недооценивать, во многом фору зрячим даст, – уверенно и отчётливо заявляет Тима, улыбаясь теперь уже Мари – она-то, наверняка, успела это заприметить при близком контакте с Харитоном. А когда Руслан чуть разворачивается к нему, с лёгким смущением рассказывая о своих планах по поводу мальчика, Тима лишь беззлобно посмеивается, похлопывая по-дружески Руса по плечу – демонстрируя, таким образом, всем окружающим, что между ними двумя лишь рабоче-приятельские отношения и не более, а необходимость танцевать нисколько не вызывает в нём любовного трепета.
[indent] – Давай отойдём в сторонку, я скажу, что делать, пока другие там выбирают свои парочки, – предлагает Тима, отводя парня чуть подальше от общего гомона ребят, которые уже не спорили, но дружно давали советы, как лучше двигаться и куда ногу поставить.
[indent] – Это несложно. Просто положи руки мне на талию… – беря Руслана за запястья, Тимофей уверенно кладёт его руки себе на обнажённые бока, а после укладывает свои предплечья ему на плечи.
[indent] – И постарайся расслабиться, – а затем вдруг склоняется близко к уху парня, ныряя ему под капюшон, чтобы никто ничего не смог прочитать даже по губам, – танец как секс. Слушай своё тело и отдавайся моменту… – и также внезапно отстраняется, без намёка на пошлость, открыто глядя на Руса.
[indent] – Попробуем порепетировать?

***
Никогда ещё ему не приходилось быть в центре чужого внимания – Тоня пока ещё не определился, нравится ему это или же нет, однако, он счастлив просто от того, что может быть со своими Мар, может разделить с ними радость своего первого в жизни танца, и прикасаться у всех на глазах без боязни получить по морде. Он разворачивает своё улыбающееся лицо к Мари, чувствуя внутри неё Мартына, и думает, что хочет расцеловать их, заключая в своих объятиях – особенно Мартына, который вселил в него ещё больше смелости и упорства.
[indent] – Кто-нибудь подержит мою трость? А то дело ответственное, ничто не должно стеснять движения, – спрашивает Тоня и Кузнецова, которая и предложила их кандидатуру, оказывается тут как тут, принимая из чужих рук белую трость, за что парень сразу её благодарит.
[indent] – Тебе приходилось танцевать медляки? – спрашивает Тоня, беря Мари за запястье и одновременно с этим вслушиваясь в то, как постепенно распределяются на пары другие отряды – и пока что там были выбраны классические мальчик+девочка. Может, им удастся выбить приз зрительских симпатий за смелость? Харитону всё равно на телефон и интернет, он всё равно ими почти не пользуется, куда больше его завораживает процесс, и он тихонько захлёбывается радостью – неужели, Соре удастся сделать так, чтобы они могли танцевать подобным образом почти каждый вечер? Надо будет придумать ему какой-нибудь подарок за помощь – благодаря блогеру и Мар, его такая внезапная мечта не менее внезапно исполняется.

***
Хочется перехватить руки Соры и, потянув на себя, сожрать его губы страстным поцелуем, но здесь в подсвеченной рубке диджея они были не одни – Константин так и стоял, как вкопанный, не зная, ожидать выговора, увольнения или прилюдной казни через повешанье. Танат скашивает добродушный взгляд на парня и коротко кивает ему с улыбкой, мол, всё пучком – тот сразу же расслабляется, отворачиваясь к рабочему ноутбуку, за которым решил продолжить поиск нужного трека, а сам Танат полностью переключает своё внимание на Сору. С напускной строгостью в задорном взгляде смотрит на него, чуть покачивая головой, словно учитель, наблюдающий за авантюрой своего самого любимого ученика, и протягивает руку, чтобы мимолётно заправить тоненькую выбившуюся прядку волос Соре за ухо – никто и не заметит этого жеста, кроме, разве что, самого парня.
[indent] – Не стоит. Ты работаешь и развлекаешь ребят, я плачу за это, всё честно. Разве что, не каждый вечер пускай будет это мероприятие, а, например, раз в неделю, чтобы не пресытились и не нарушали общую дисциплину. В остальном… – чуть склонив голову к плечу и коротко закусив губу, хитро смотрит на парня директор.
[indent] – Пускай дети развлекаются… Я и сам не против, – а после вдруг склоняется к уху Соры, произнося на грани слуха.
[indent] – Потанцуешь со мной? На моём члене ты вчера исполнил прекрасный танец…

Находясь с Русланом вот так, совсем близко, на расстоянии считанных сантиметров, Тима понимает, что ждал этого момента с той секунды, как вступило в силу его обещание не проявлять к парню никаких нежностей. Но он, чёрт возьми, хотел – подойти, например, со спины, мягко приобнять и чмокнуть в щёку, чтобы после рассказать обо всех выполненных заданиях, а также отметить, как классно Рус сегодня выглядит. Оказываясь в относительном уединении – всё-таки, их в любой момент могут заметить под тенью лесной гряды, обступившей с двух сторон танцплощадку – Тима не может наглядеться на Руслана, на его красивые черты, на изгиб серьёзных бровей, на прищур лисьих глаз, осознавая, как бесповоротно он пропадает в этом прекрасном парне, который тоже умеет быть очень чувственным и ярким. Возможно, даже любящим, но Тима пока что не рискует так заглядывать наперёд и выстраивать воздушные замки – хоть и отдаёт себе отчёт в том, что по-настоящему влюбляется и с каждым часом всё сильнее, совершенно не задумываясь, а почему вообще так происходит. Он думал, что не способен на любовь к кому-то, кроме его маленького брата, которого, разумеется, обожал всей душой, но всё же не так пылко, как Руслана прямо сейчас.
[indent] В гульфике начинает становиться чуть теснее и Тима благодарен мысленно Русу за то, что тот убирает свои руки с его боков, хоть и делает это со сладкой оттяжкой – поскорее бы уже пойти на дикий пляж и, полностью обнажившись, оставив в качестве одежды лишь водную гладь, беспрепятственно трогать друг друга. Он больно закусывает свою нижнюю губу, пытаясь себя отрезвить и заставить член снова лечь баиньки, и это даже получается – да и мысли об интимной близости быстро сменяются на новую тему, которую поднимает Руслан, а именно на тему музыки и внешнего вида Тимы.
[indent] – Оу… Да, они самые. Тоже блэк любишь? – воодушевлённо спрашивает Тима, после чего вдруг давится воздухом от смешливого возмущения на слова Руслана о том, что этот топ – женский. Вот ещё!
[indent] – И ничего он не женский, у Евронимуса точно такой же был, – почти по-детски потупив взгляд, объясняется Тима, а после поднимает мягкий и чуть виноватый взгляд на Руслана – всё-таки, тот был прав, да и неодобрительная реакция Таната Булатовича на его любовь к нонконформистскому образу говорит сама за себя. Руслан, как старший вожатый, рискует получить на орехи, если Тима не послушается, и он готов был хоть сейчас сжечь свои провокационные футболки, если это обеспечит спокойствие Руса.
[indent] – Но я тебя понял. Извини, не подумал, я правда без задней мысли, в Питере постоянно такое ношу, если погода позволяет, – рассказывает он, а после замирает, когда Руслан вытягивает за него свою голову, будто кого-то пытаясь найти, и объясняет свои опасения на счёт их тайны. Если честно, Тиму на секунду тоже прошибла дрожь, но он быстро сопоставляет факты и хмыкает со скепсисом на всё сказанное Русланом.
[indent] – Мне кажется, если бы он всё видел и знал, он бы чётко дал тебе понять, что это для него неприемлемо. А так… Я думаю, он просто заботится о тебе. Ты для него важен, это сложно не заметить, – высказывает свои предположения Тимофей, но слова застревают в горле, когда их с Русланом взгляды снова сталкиваются. Как Рус смотрит на него… Он весь день мечтал об этом взгляде, об этой мягкости и ласке, о тепле, которого он не встречал в чужих взглядах – Харитон не умел так смотреть, поскольку не умел смотреть в принципе, а другие как будто были в своей чувственности лишь тенью Руслана. Как будто все эти годы Тима искал именно его и, наконец, нашёл.
[indent] – Ты такой красивый… – шепчет он, чуть склоняясь ближе в явном намерении поцеловать, но тут же спохватывается и роняет подбородок на свою грудь, таким образом, удерживая себя в руках.
[indent] – Но тебе-то хоть топик понравился? – бросая хитрый взгляд исподлобья на Руса, спрашивает Тима, улыбаясь своему парню. И от этого притяжательного местоимения – свой – по нутру разливается сахарный сироп.

***
От ответных касаний по коже словно пробегает маленький разряд тока – давно Тоня не был так чем-то взбудоражен. Ежедневно пожирающие мысли о своём одиночестве, немощи и отличии от других опрокидывали его в чан тоски и бесчувствия, но Мар словно срезали с него эту ороговевшую мёртвую корку, позволяя будто бы заново родиться. Харитон в восторге от них и ему очень хочется потянуться, чтобы поцеловать в губы и Мари, и Мартына, но лишь благодарно позволяет вести себя, в удивлении и заинтересованности вскидывая брови на слова про то, что они умеют танцевать. Как же ему повезло!
[indent] – Ого! Чёрт, а я даже разницы не знаю, – хихикает пацан, думая, что хочет просто отдаться моменту и чужому опыту, ведь в танцах он разбирается так же, как свинья в апельсинах.
[indent] – Бальные, наверное, слишком дисциплинарные… Может, молодежно? – в ответ на жаркий шёпот Мартына, мурчаще предлагает Тоня, чуть сжимая чужую крепкую талию в своих пальцах, но тут же ослабляет хватку, понимая, что шутка так и должна оставаться шуткой и демонстрация его истинных эмоций к Мар здесь и сейчас ни к чему. В конце концов, с полной отдачей они потом, действительно, могут потанцевать в комнате – и даже с кое-каким приятным продолжением в горизонтальном положении.
[indent] – Будешь вести меня?.. Это мой первый в жизни танец, – просит тихонько Харитон, поджимая губы в лёгком смущении – почти всегда, когда Мартын проявляет свою опытную страстную сущность, Харитон чувствует, как сладко заливает клубничной горячей карамелью его щёки.

***
На слова Соры мужчина улыбается, как кот, объевшийся сметаны и блинчиков – да, я такой, лучшее, что случалось с этим лагерем за весь период его существования – но сам понимает, что он дико голоден. Танат изголодался по своему Соре и этот голод, по всей видимости, был взаимным – ведь парень тоже совсем не против того, чтобы снова потанцевать, и отнюдь не на танцполе. Ничего, эти дискотечные дрыганья могут стать хорошим аперитивом, тем более, что Танат неплохо умеет двигаться, хоть и не абсолютный мастер в танцах – спортивной пластики ему хватает на то, чтобы быть расторопным и гибким в быту, а значит, в танцах всё будет не слишком уж сложнее.
[indent] – Как это не работник? Пашешь, носишься с детьми и камерой, как савраска, так что полноценный работник. Но поскольку ты здесь на определённых условиях, то и в случае выигрыша награда для тебя будет особенная, – загадочно улыбается Танат, скашивая взгляд на Константина – тот, брякнув тихонько какое-то матерное слово, юрко полез под рубку, возясь с проводами. Прекрасно…
[indent] – Пойдём, покажем всем класс… А потом покажем класс друг другу в моём домике… – вплотную приблизившись к уху Соры, предлагает Танат, и, вновь отстранившись, спускается по лесенке из рубки, бросив на юношу свой жгучий взгляд из темноты раскосого разреза глаз и густых ресниц.

Лёгкая досада от невозможности поцеловать дорогого сердцу человека хоть и немного скребёт по грудине изнутри, но Тиме становится хорошо и сладко хотя бы от осознания, что Руслан тоже желал этого поцелуя и в равной же степени нуждался в этой интимной близости. Сложно сказать, на каких морально-волевых крупицах Тима смог удержать себя от того, чтобы впиться в эти губы голодным поцелуем, без слов рассказывая о том, как же сильно он соскучился по своему милому чувственному Руслану – ему было недостаточно этой скованной игры на публику, этих формальных перебросов фразами с самой лёгкой информационной нагрузкой, а сам же Тима старался даже лишний раз на старшего вожатого не смотреть. И вот, прямо сейчас он пожирает его голодным, тоскующим взглядом, какой не мог позволить себе весь этот чёртов день – и понимает, что этот голод взаимен, а сам Руслан едва может держать и самого себя в руках. Нутро трепещет от азарта и страха – а вдруг, действительно, поймают? И только этот страх за своего парня не даёт Тимофею прямо сейчас вжать Руслана спиной в сосну, покрывая его шею вереницей поцелуев.
[indent] – Оу… Если бы мы жили только вдвоём, голый прикид я бы перед тобой носил постоянно… – с игривым прищуром и с придыханием отвечает Тима на заигрывания его строгого Цербера, который в их интимной близости умудрялся изменяться до неузнаваемости – как может меняться образ луны в течении месяца на небосводе. И Руслан, действительно, так похож на луну бледностью своей серебристой, будто светящейся изнутри даже в потёмках кромки капюшона кожи – от его юношеской красоты невозможно оторвать глаз…
[indent] – Несколько штук… Но относительно нормальной одежды больше, – пожимает плечом Тима, а после в жесте сдержанной благодарности кладёт ладонь на плечо Руслана – до этого руки он убрал, ещё когда парень отказался от предварительной репетиции их будущего танца, – это ты ему объяснил, что в Питере так модно? Ох, спасибо… Не волнуйся, больше такого не повторится, – убеждает его тихо Тима, а после мягко и очень тепло, почти по-братски, улыбается в ответ на надежду, зажёгшуюся в глазах парня. Надежду на его нужность кому-то и от этого отражения собственных чувств в чужом взоре становится даже немножко больно – они оба ужасно одиноки, и как же Тима счастлив, что повстречал Руслана, и что теперь они могут вместе хотя бы в солидарном молчании разделить это одиночество.
[indent] – Не знай я, что вы не родня, решил бы, что он твой папа. Видно, что ты в его глазах значишь больше, чем остальные вожатые. Хотел бы я, чтобы мой отец также ко мне относился… Или хрен со мной, хотя бы к Тоне, – грустно и немного обречённо выдыхает Тима, думая, что ему стоит быть благодарным хотя бы за то, что отец не сдал их в детский дом, как наверняка бы поступила их мать – после развода женщина просто испарилась, как будто её никогда и не было, исчезла абсолютно со всех радаров и никоим образом не участвовала в жизни своих сыновей. Невесёлые мысли, впрочем, едва они начали заползать в его голову и укрепляться там, были быстро выкурены возвращением в “здесь” и “сейчас” голосом Руслана – Тима вновь посвящает всё своё внимание именно ему и его словам.
[indent] – Хотя бы то, что ты со мной и не отвергаешь меня, указывает на то, что ты мыслишь намного шире и чувствуешь куда глубже, чем тебе самому может показаться. Ты такой храбрый, Руслан… – сердце заходится галопом и от всепоглощающей благодарности, что Рус не пошёл на попятную и не оттолкнул его, не отверг его чувства и не растоптал это самое сердце, которое отбивало чечётку в клети рёбер, пока с обратной стороны ладонь Руслана изучала поверхность груди Тимы, впитывая тепло разгорячившейся кожи. Парень переводит тему разговора на музыку и Тима соглашается на это, чувствуя, как за обсуждением своей излюбленной темы из головы улетучиваются сизым тухлым дымком все тревоги – даже детский суматошный гомон звучит намного тише и больше не беспокоит. С Русланом он словно бы познал сам дзен.
[indent] – Блэк для меня классика и дань уважения… С него я начал свой творческий путь, но сейчас… Как раз больше занимаюсь атмосфериком, думом и иногда балуюсь с дарковой электронщиной… У меня есть one-man band, знаешь… – немного смущённо рассказывает Тима, чувствуя, как в паху стремительно твердеет и от интимного тона Руслана, и от его изучающих движений пальцами по расхристанному принту на топе, и не может ничего с собой поделать, а потому склоняется навстречу, вновь подныривая под капюшон Руса, почти вжимаясь губами в его ушную раковину.
[indent] – Обязательно дам послушать… Хочу написать для тебя песню… Или целый альбом… Хочу поцеловать тебя и… Ах-х-х… Хочу всего тебя прямо здесь… – сжав в кулаке ткань толстовки на плече парня, сбивчиво и жарко говорит Тима, ощутив, как на краткий миг к его бедру прижалось чужое лёгкое возбуждение. Он вновь больно, почти до крови закусывает свою губу, зажмуриваясь и сжимая свободную руку в кулак, а после выныривает из-под капюшона Руслана, мысленно скандируя грубое “нельзя-нельзя-нельзя!”
[indent] – Прости… Я без ума от тебя – ничего не могу поделать, – виновато улыбаясь, извиняется Тима перед Русланом, влажно заглядывая ему в глаза, с трудом убирая руку с чужого плеча и пытаясь привести в порядок своё загнанное дыхание.

***
Энтузиазм так и плещется внутри – чуть закусив уголок губы, Харитон ощутил, как пробежались мурашки под одеждой от прикосновений Мари к его талии, а сам парень перенёс свои руки на чужие плечи, как и было сказано сделать. На душе тепло и сладко, он с удовольствием вверяет себя в чужие руки и, когда носка его кроссовка касается носок Мари, делает шаг в сторону, шурша подошвой по деревянному настилу. Ещё шаг, ещё, туда-сюда – его тело плывёт в пространстве, ведомое другим человеком, и ему от этого очень хорошо и сладко – он счастлив доверить себя этим рукам, которые ласково и деликатно придерживали его за пояс, пока он, довольно подвиливая торсом, пытается поймать и прочувствовать ритм чужих движений. Совсем как вчера, в ванной, когда Мартын жарко долбил его в зад, а Харитон подмахивал этим самым задом, отчего их движения становились совершенными и слаженными, приносящими обоим парням весь максимум удовольствия. От воспоминаний об этом к лицу вновь немного прилила краска, но кровь также ухает и вниз, под пояс светлых узких джинсовых брюк, на которых болталась пристяжная цепочка с шипами.
[indent] – Вроде хорошо… Что думаешь, сенсей? У меня хоть получается?.. – склоняясь чуть ближе к лицу Мари, куда более низким тоном спрашивает он, но ему приходится тут же выпрямиться, поворачивая голову на пронзительный голос – это была Кузнецова.
[indent] – Где наших вожатых носит? Уже все распределились, я узнавала, теперь только их ждём! – возмущённо вещает девчонка, на что Тоня поворачивает голову обратно к Мари.
[indent] – Может, поищем их? Не хватало, чтобы из-за них наш отряд дисквалифицировали, – чуть взволнованно спрашивает Харитон – в конце концов, зная отношения их братьев, можно предположить, что они убили друг друга в драке и теперь валяются в лесном овраге, в грязи и хвое, и если оно так и случилось, то не видать им обещанного медляка.

***
А этому мальчику палец в рот не клади – Танат ухмыляется ему, находясь в тени диджейской рубки, когда Сора выходит следом, сообщая ему об условиях, которые важны для него в течение следующих двух недель. Мужчина улыбается, кивая самому себе – он сделал правильный выбор, в Соре есть своя особенная сила духа, есть воля, есть понимание, чего он хочет и он может заявить об этом, словом, Танат без ума от него. Хочет уже сейчас носить на руках, хочет вообще увезти далеко без всех этих разборок с якудза, попросту украв своего ненаглядного мальчика из-под носа ублюдков, готовых превратить его любимую жемчужину в мясную дырку на задворках квартала красных фонарей. Помимо либидо в нём просыпается и воинственные черты – отец, будучи буддистом, не очень их одобрял, но после всего, что им пришлось сделать в девяностые для того, чтобы спасти свою землю от рэкетиров,  не ему было говорить о важности абсолютно каждой жизни. Медленно истекая кровью посреди бурятской степи от ножевого ранения и забрасывая последнее тело сухой песчаной землёй, Танат обещал отцу, что эти уроды в следующих жизнях переродятся в кишечных червей – большего эти паразиты не достойны и они лишь милосердно оборвали их страдания в этом колесе Сансары.
[indent] – Я готов одаривать тебя особыми наградами постоянно. Но максимально я свободен по вечерам, да и лишние глазки к тому времени обычно спят… – улыбается Танат, протягивая Соре руку, делая это так смело, что ни у кого из присутствующих не появится сомнений в том, что всё, что делает директор – это правильно.
[indent] – Давай станцуем и покажем этим детям класс, – намного громче, чтобы ближайшие окружающие услышали, произносит Танат, и это производит нужный эффект – по толпе ребят пронёсся гул шепотков.

Восторг лишает его остатков рассудка – Руслан сам хватает Тиму и тянет на себя, сминая его губы диким поцелуем; а в голове прорывает плотину самообладания. Тима наваливается на своего прекрасного поджарого Цербера, вжимает его в ствол сосны, описывая бёдрами множественные волны, активно потираясь пахом о пах сквозь слои ткани. Не существует ни этого мира, ни их обязанностей, ни идиотских правил – они сходят с ума, если не могут друг друга касаться, чувствовать друг друга, слушать голоса их одиноких душ, и Тиме хочется кричать, смеяться, плакать от того, сколько невероятных жарких чувств в нём вызывает Руслан, его характер, его отзывчивость и чувство, буду они знают друг друга всю жизнь. Он хочет трахаться с ним, разговаривать, слушать музыку, может, немножко спорить, узнавать парня, в которого без памяти влюблён, и снова трахаться с ним, много, быстро, долго, сверху и снизу, и давать превращаться влюблённости в жгучую, почти болезненную любовь. Трещит оглушительно надорванная ткань – Тиме всё равно, пускай Рус хоть в клочья порвёт эту тряпку, пускай порвёт ему кожу, на которой до сих пор красовалось восемь полос-царапин от его ногтей, Тима не отпустит, не отпрянет. Кислород быстро выжигается в лёгких, он разрывает поцелуй и мажет губами по подбородку, мокро ласкает шею, шаря руками вдоль боков и вниз, к резинке свободных джоггеров, чтобы судорожно дёрнуть их вниз к бёдрам и рухнуть перед Русланом на колени.
[indent] – Весь день мечтал о том, чтобы сожрать твой член… – сбвичиво басит Тима севшим от возбуждения голосом, прикрывает глаза, целуя член своего парня сквозь ткань тугих боксеров, и хочет уже оттянуть вниз резинку, как вдруг его словно обухом по голове протрезвляет юношеский отчётливый возглас:
[indent] – Ру… Руслан?!
[indent] Вот и всё. Прикроют их лавочку, не успев открыть – перед глазами с расширившимися зрачками темно, в голове гудит от приступа паники, и всё, что Тима может делать, так это судорожно натягивать джоггеры обратно вверх на бёдра Руслана – как будто, блять, это может отменить всё, что уже было сделано.
[indent] – Он не виноват! Это всё я! Я объясню, Руслан ни при чём!

***
Наверное, это несколько эгоистично, но Харитон, действительно, в первую очередь сначала думает о танцах и лишь потом о благополучии брата. Ведь если они с Русланом Ренатовичем сейчас дерутся, то у брата есть все шансы вылететь и из лагеря, и из практики, и, вероятно, даже из университета, в который и без того поступил с довольно серьёзными усилиями после первой неудачи на специальности физика-ядерщика. Тоня испытывает укол вины, но думает, что это очень даже хорошо, что именно они с Мари отправились на поиски их братьев – ведь в случае, если именно они обнаружат их старших, у них будет возможность всё уладить и выгородить их, каждый своего. Мари успокоит Руслана Ренатовича и попросит сменить гнев на милость, и в том, что у неё это получится, у Тони не было ни единого сомнения, а сам Тоня пообещает Тиме, что не выдаст ни его, ни их грызни со старшим вожатым, тем самым пресекая распространение любых слухов среди детей на корню. А где есть слухи среди детей, там есть слухи и среди административного состава – Тоня не хотел оставаться в лагере без старшего брата, даже при условии, что у него появились Мар.
[indent] – Не знаю, надеюсь, что просто скандалят… Тима не любит драться, но это не значит, что его невозможно довести, в гневе он страшен, – говоря это, Тоня даже легонько вздрагивает – он слышал крики брата и слышал, как рассекают его кулаки воздух в коридоре его общей школы, и такое преображение брата ему совсем не понравилось. А когда Мари добавляет, что парней совсем нигде не видно, мальчик даже легонько сглатывает – мысли о танцах уходят сами собой на задний план, а в голове уже тянется тревожная вереница будущих разбирательств.
[indent] – Блин, голосов не слышу… Похоже, и правда дерутся… – не на шутку заволновавшись, тихо произносит Тоня, прислушиваясь своим чутким слухом к темноте ночного леса. Под их подошвами хрустят ветки, точно чьи-то кости, и Харитон уже хочет окликнуть брата, но Мари делает это первая – а если точнее, звучит голос, принадлежащий Мартыну. Вот только там нет типичной тревоги, какая появляется, если происходит то, что ты ожидаешь – Мари воскликнула так, будто увидела что-то из ряда вон выходящее. А, если судить по реакции брата, происходило что-то просто сверхъестественное…
[indent] – Тим, ты чего? Это же мы, Тоня и Мари, – махнув рукой и привлекая к ним двоим внимание, окликивает судорожно гомонящего брата Харитон.
[indent] – Тоня? Мари?! Вы чего… Здесь… – совсем обессилено роняет последние слова Тима, а после добавляет, – как давно вы здесь?..
[indent] – Мар, какого хрена происходит?.. – шепнул чуть слышно на ухо Мар Харитон, сжимая их руку в своей.

***
Парочки уже выстроились на образовавшемся импровизированном кружке, от каждого отряда по две – вожатые и воспитанники, а также на них с Сорой смотрели работники из административного состава и, главным образом, женщины, которые, наверняка, очень желали, чтобы директор пригласил именно их. Они пересекаются знающими взглядами с Геннадием, тот лишь складывает руки на груди и ухмыляется – тот, очевидно, был рад за своего друга, хоть, наверняка, и испытывал долю волнения за его имидж. Танат с явной карикатурной страстью притягивает Сору ближе к себе, вжимая грудью в грудь и гордо вздёргивая подбородок вверх, заглядывая парню в глаза – пускай все думают, что это лишь игра и не более, но его мальчик прекрасно знает об истинных чувствах его и только его мужчины.
[indent] – А музыка будет? – вскидывая бровь и укладывая одну ладонь на талию Соры, пока другая сжимает нежно его изящные пальцы, спрашивает Танат, вытянув шею в сторону диджейской рубки, но кто-то из толпы ребят звонко говорит:
[indent] – Наши ещё не пришли, подождите немножко, пожалуйста! – Танат лишь фыркает и чуть закатывает глаза.
[indent] – Считаю до десяти и начинаем! Де-е-есять!..

Единственное, что понимает Харитон, так это то, что их с Мар братья, похоже, отнюдь не дерутся. Руслан Ренатович неожиданно замолкает, что на него, главного лагерного командира, совсем не похоже, а Тима, наоборот, начинает нести какую-то ахинею по поводу того, что старший вожатый не виноват и если кого и стоит отчитывать, то именно его. Но вопрос на засыпку так никуда и не уходит – а за что их отчитывать, если они, похоже, даже не пытались друг другу зубы повыбивать? Тоня лишь хлопает ресницами, невидяще вертя головой, подставляя ухо то под голос появившегося Мартына, то под голоса их старших братьев, и шестерёнки, усиленно работающие во встревоженной голове, наконец, вырабатывают хоть какое-то предположение о том, что здесь и сейчас перед ними разворачивалось – ведь Тима-то, в конце концов, гей, и Харитон был первым, кто вообще узнал об этом и единственным из семьи, кому Тима доверил свою тайну…
[indent] – Да ладно… – в полном шоке тихо выпаливает Тоня, ширя огромные глаза плошками, отчего они с Тимой сейчас становятся ещё более похожими друг на друга.
[indent] Судя по последующим звукам и перемещению голоса Руслана Ренатовича в пространстве, тот упал, отчего у Харитона появилось инстинктивное желание подлететь к вожатому и помочь подняться, но он слышит шаг Тимы, который оказывается тут как тут, придерживая коллегу – который, кажется, не только коллега, но в этом ещё только предстоит убедиться наверняка – и лишь сильнее прижимается своим плечом к плечу Мартына. Он понятия не имеет, за что Мар должен возненавидеть Руслана Ренатовича, но слышит отчётливую боль в чужом голосе и чуть хмурит сочувственно тонкие брови, думая, что хочет что-то сказать и хоть как-то поспособствовать разрешению сложной ситуации – совсем как Тима, ему удавалось довольно легко разрешить большинство конфликтов дипломатическим путём – вот только Мартын его чувств по отношению к парню явно не испытывал.
[indent] А потом и вовсе произносит такое, отчего дыхание перехватывает, а лицо в очередной раз за день заливается краской – и даже похлеще, чем от всех тихих пошлостей и прикосновений Мартына, которые тот подарил своему парню за весь прошедший день. Отчего-то хочется спрятаться за Мар, но Тоня не двигается, дожидаясь разрешения ситуации. И когда Мартын говорит, что им всем пора идти, напряжение резко отпускает его нутро – будто прямо сейчас Мар полностью взял на себя контроль за всю ситуацию, таким образом, как по мановению волшебной палочки, исправив её. У мальчишки даже прорезается голос, а после он, всё-таки, обращается именно к Руслану Ренатовичу, которому Тима уже помогал подняться.
[indent] – Не волнуйтесь, Руслан Ренатович, мой брат тоже однажды признался мне, что он гей, и я всё равно его очень люблю. Пошли танцевать! – совсем беззаботно подытожил Тоня, следуя за Мартыном, что уводил его обратно в шумную толпу ребят, отчего-то скандирующих обратный отсчёт.

***
– Де-е-евять! Во-о-осемь! – делая приличные паузы между цифрами, отсчитывает громко вслух Танат, а окружающая пары танцующих толпа подхватывает эту инициативу – и вот, под заданный неторопливый ритм, все вокруг считают, отчего голоса самого мужчины практически не слышно. Общий гомон и веселье нравятся ему, а ещё нравится, как это сплачивает всех вокруг, объединяя одной идеей и одним стремлением – хорошенько повеселиться в тёплой атмосфере. Танат заглядывает в блестящие счастливые глаза Соры и думает, что бесконечно рад видеть этот звёздный жемчужный блеск в голубой, невероятно светлой радужке, и слушать биение его такого близкого сердца – он хочет, чтобы парень был счастлив подобным образом всегда. Ну, или хотя бы был умиротворён и доволен своей свободной жизнью – и кулаки уже чешутся поскорее разобраться с чёртовыми якудза, закидать их чемоданами денег и забрать себе своего драгоценного любимого мальчика, чтобы тот танцевал и веселился, точно дитя, наслаждаясь его вольным летом.
[indent] – Кого-то потерял? – тихо спрашивает мужчина, отдавая бразды правления отсчётом толпе ребят, когда замечает, что Сора стреляет взглядом по окружающим их парочкам. Сам Танат тоже, наконец, решает повертеть головой, чтобы определить, кого тут не хватает и невольно хмурится – Тимы и Руслана не было среди соревнующихся. На последней трети отсчёта сквозь толпу прорываются их младшие братья и занимают свои места на танцполе, и Танат лишь качает головой, будто предчувствуя неладное.
[indent] – Надеюсь, они не подрались, – припоминая, как отреагировал на предложение о танце Руслан, делится своими переживаниями с Сорой мужчина, и когда толпа дружно выкрикивает “Оди-и-ин!”, Танат, завидев, как шевелится характерно толпа, будто кто-то судорожно её расталкивает, берёт инициативу обратно на себя.
[indent] – Но-о-оль! – и именно в этот момент двое вожатых врываются на танцпол. Успели.

***
Внутри всё дрожит, как переваренный студень – Тиме страшно не за себя, но за Руслана. Он знает этот дробный ужас, когда нужно сообщить о себе правду самому дорогому и важному человеку – он переживал так, как не переживал никогда в момент, когда стучался робко в дверь комнаты Харитона, чтобы, наконец, сообщить важную информацию о себе. К счастью, Тоня воспринял всё легко и беззаботно, Тиме даже показалось, будто тот не понял, о каких-таких мифических геях вообще идёт речь, но просто пацан оказался обладателем редкого уровня толерантности – либо он, действительно, просто очень сильно любит своего старшего и ему совершенно плевать, с кем тот хочет трахаться. Словом, ангел во плоти, и даже внешность соответствующая, а потому, когда Тима, помогая Руслану удерживаться хотя бы на четвереньках, слышит чеканную фразу Мартына о том, что эти двое теперь встречаются и у них – господи боже, и когда успели! – был уже секс, у парня отвисает челюсть. Вот это да… Но с кем у Тони был секс, с Мари или Мартыном? Впрочем, не важно, тело-то у них всё равно мужское, а это значит…
[indent] – Так ты что, тоже?.. – задаёт тупорылый вопрос Тимофей, находя в себе вдруг небывалый прилив сил и, обнимая Руслана за плечи, поднимает его на ноги, прижимая к себе вплотную и не давая вновь подкошенно упасть. Разумеется, всё возбуждение как рукой сняло – Тима лишь коротко целует Руслана в висок, без слов заверяя его, что всё хорошо и он не один. Словно в подтверждение этих слов свой голос подаёт Тоня, на что Тима лишь нервно посмеивается – кажется, сегодня у него опять прибавится седых волос.
[indent] – Приятно было познакомиться! – нервным фальцетом выкрикивает Тимофей вслед удаляющемуся Мартыну с Харитоном, а после заглядывает в глаза Русу, беря его за запястье.
[indent] – Пойдём, можем потоптаться на месте под музыку, а там хоть потоп, – и потянул парня за собой в толпу, которая уже отсчитала “два” и “один”. Чёрт, неужели не успели?..
[indent] Но тут раздаётся последнее “Ноль!” голосом Таната Булатовича и как раз в этот момент вожатые вываливаются на место танцевального баттла. Звучит свист песни Scorpions, свет гирлянд интимно затухает, а Тима, устало выдыхая, обнимает Руслана за плечи, позволяя себе вольный стиль в этом танце – в их случае главное не победа, а хотя бы участие, пусть и номинальное.