Восточная ночь сгущается и делает это стремительно. Мир чуть покачивается, и Тима вместе с ним – невзирая на то, что выпил он совсем немного и на сытый желудок, видимо, организм отреагировал так с непривычки, ведь парень давненько уже не пил. Не было на это времени – типичная отговорка, хотя, если говорить начистоту, у него не было на это сил и достаточной мотивации. Всё чаще в компаниях, куда его звали как будто в качестве дополнительной говорящей головы, умеющей мочить шутки и заряжать окружающих своим специфическим юмором, Тима “терял” своё привычное для всех лицо. Всё чаще смотрел куда-то в пустоту, упуская нить разговора, бесконечно заботясь о чём-то далёком и, вероятно, даже несбыточном, упуская из виду своё “здесь и сейчас” – и в какой-то момент, когда он сказал с уставшей кислой миной своё очередное “Нет, извини, сегодня никак”, его перестали звать куда бы то ни было. Другого ожидать и не следовало – Тима и не ждал, лишь смирился с тем, что теперь весь его функционал сводится к тому, чтобы заботиться о брате и поддерживать себя на нужном уровне жизни. А во имя чего – он понятия не имел, как и не мог сказать, когда именно потерял вкус к этой самой жизни. А здесь, на берегу океана, он как будто вспоминает, отпуская себя, разрешая себе хоть немного бездумной свободы, невзирая на ответственность за детей – воистину, здесь точно замешано какое-то колдовство. Светлое “Абаканское” горчит на языке, отзываясь приятным вяжущим послевкусием – Тиме нравилось российское пиво, хоть и баловал самого себя изредка всяким забугорным крафтом, пока и тот перестал приносить какое-то удовольствие.
[indent] Он никогда не любил и даже не влюблялся, удивительно, но как-то так вышло, а едва увидел Руслана, как мелкая заноза иррациональной симпатии воткнулась в сердце – Тима даже встречался в универе только с парнями азиатской внешности, хоть их было совсем немного. Это понимание заставляет хмыкнуть, а ответ Соры на его предложение о поцелуе отзывается сладким сосанием под ложечкой – даже помышлять о близости с Русланом было чем-то как будто бы преступным, а здесь он хотел имитировать ласки, воображая именно его… Это так странно – Тимофей вздрагивает от нежной эмоции; такой колючий и жёсткий, как тёрн, но его синие, немного похожие на лунные камни ягоды, пережившие сильные морозы, на вкус становятся сладкими и обильно текут соком. Может, Сора, действительно, прав? Тима оглядывается на него, всматриваясь в его глаза и пытаясь найти там некую истину, точно хотел по-детски попросить у старшего брата гарантий, что всё сложится так, как тот говорит, но, конечно же, этого не делает. Сора – не семейный психолог, он и сам знает Руслана всего-ничего, и было бы неправильным перекладывать на него ответственность за все действия, какие Тима мог бы предпринять в отношении старшего вожатого, лишь бы сблизиться с ним. И всё-таки, мнение парня становится для него авторитетным и подкрепляется влиянием алкоголя – он собирается дать шанс и себе, и Руслану; даже если Руслан этого шанса не просил.
[indent] – Вот я чего и удивился… – вторя Соре, Тима понижает голос, когда они пересекают условную границу лагеря и придвигается к нему, втягивая шею и отводя руку с зажжённой сигаретой в сторону, чтобы дым не попал на товарища.
[indent] – Я и хотел, чтобы услышал только ты. А Танат Булатович… Слух у него как у летучей мыши. И сегодня он так внезапно про Тоню заговорил, я чот себя униженным почувствовал, если честно, – тихо посмеивается парень снова присасываясь к почти догоревшей сигарете. Почти тут же захотелось закурить ещё, но он решает, что сделает это, когда они, действительно, доберутся до их лобного места. Оно, кстати, от выезда с лагеря совсем недалеко…
[indent] – Вот сюда, мне сегодня дети показали, – взяв Сору за запястье и потянув за собой по узкой вытоптанной тропинке в лесных потёмках, зовёт Тима. Света почти не осталось, но его хватало на то, чтобы разглядеть дорогу, ведущую к месту для разведения костра, выложенного кирпичами.

***
И пускай он попрощался с Сорой до завтра, Танат думает, что хочет увидеть его снова. Он почувствовал в чужом дыхании и сердцебиении сладкую робкую надежду – или то была надежда его собственная? Надежда на юношескую благосклонность, желание получить в ответ столько же, сколько сам Танат готов дать Соре – такому яркому, такому живому и. конечно же, такому красивому. Дети любят весёлых романтиков, они чувствуют добрые сердца и души, и оттого тянутся к Соре всеми своими фибрами, даже если тот транслирует себя лишь через экраны гаджетов. Сора прекрасен, и чем дольше Танат находится рядом с этим юношей, тем острее понимает, насколько глубоки его чувства на самом деле. Ведь он не забыл о том мальчике, который с такой отдачей и жертвенностью принял в себя на камеру пять членов, не смог выбросить из головы влажный искренний взгляд и мокрые пухлые губы удивительно выразительной формы, которые так хотелось целовать. Да, Танат ему в отцы годится, и, может, в этом для Соры была основная проблема?
[indent] Он вспоминает, как Тимофей мягко и так робко обнял его – может, эта картинка даже возбудила бы, если бы не личные ревностные виды Таната на Сору. Разумеется, намного приятнее чувствовать рядом молодое подтянутое тело, у которого вся жизнь впереди – Тимофей высокий, красивый и даже подтянутый, невзирая на то, что музыкант. Мог бы быть даже мальчиком номер один, если бы все лавры заочно не выиграл Сора – тот покорил Таната ещё до того, как они познакомились, и парадоксально становился всё более и более притягательным. Такой близкий, но такой недоступный – и его выбор, похоже, пал на нежного цветущего музыканта с вьющимися кудрями, который, в свою очередь, заглядывается на Руслана. Интересный любовный треугольник получается, а если точнее, то любовный квадрат, хоть один из участников об этом, похоже, даже не подозревает.
[indent] Пока мужчина наматывает круги по своему кабинету, в голову приходит гениальное решение – а что, если попытаться свести этих двоих? Руслан заслуживает хорошего товарища – подсказывает рациональная мысль, которая тут же трансформируется в иррациональное “они были бы прекрасной парой”.  Вроде бы у Руслана были прежде только девушки, но в нём кроется глубинное пылкое чувство, которое можно попытаться разжечь – во всяком случае, так это видит и чувствует Танат. И, дождавшись, пока не закончится ужин, а вожатые не отведут своих подопечных в жилые корпуса, Танат, всё же немного зависнув над некоторыми важными документами и разрешив себе отвлечься, в конце концов, собирается, накинув на плечи тёмную спортивную ветровку, чтобы найти Руслана и поговорить с ним. Надо переключить как можно его внимания на Тимофея – и попросить быть к нему поласковее, вдруг получится?
[indent] Однако ещё на подходе к домику вожатых Танат видит, что окна не горят, а сами ребята, очевидно, не находятся снаружи, прохлаждаясь перед сном. Похоже, Сора и Тимофей воспользовались информацией о ларьке и разливным пивом и отправились туда, а куда делся Руслан – это ему неведомо. Зло шикнув и пнув носком валявшийся на тропинке камушек в сторону леса, Танат оборачивает к нему взгляд и думает, что хочет предаться лёгкому самодурству. Сбросить пар, немного проявив свою властность – наверняка на тайном месте детей и вожатых, которое, разумеется, никакой тайной не было, сидят сбежавшиеся из корпусов ребята, которым вполне законно можно намылить шеи. И, ухмыльнувшись, будучи довольным такой идеей, директор отправляется в лес, следуя узкой, едва заметной тропкой, ведущей к месту для разведения дикого костра в обрамлении кирпичей с подпалинами. И на самом подходе он слышит-таки голоса, вот только отнюдь не детские – и когда до слуха доносится вожделенный, приятный и сладостный проникновенный бас, мужчина прячется за одним из деревьев. Чёрт, неужели эти двое так быстро всё купили и вернулись, но пошли не к домику, а прямо сюда? Это ли не удача?!

Похоже, не только Танат Булатович по-своему одержим Сорой – а в том, что мужчина, действительно, глазел на его нового друга, только, разве что, слюни не ронял, Тима был уверен. Директор не создавал о себе впечатление гомофоба, скорее даже наоборот, и последовавшие слова Соры лишь подтверждают первоначальные глубинные ощущения парня – Танат Булатович и сам был по мальчикам, и этот факт ничуть не удивляет. Однако определённые опасения вселяет – не хотелось бы, чтобы этот мужик принуждал к чему-то Сору, от одной мысли об этом Тима мог тихонько закипеть, слишком уж он не любит, когда обижают беззащитных, но тут он вспоминает о предпочтениях самого Соры по поводу мужчин и всё вдруг встаёт на свои места. Ну, или, по крайней мере, соединяется в более-менее понятную картинку.
[indent] – Не то слово – запал… – Тима ненадолго останавливается и тушит сигаретный пенёк, плюющийся мелкими искорками, о подошву кроссовка с тихим шипением. – Знаешь, некоторые вещи со стороны виднее, и я лично видел мужчину, который втюрился в дико красивого и обаятельного парня – то бишь, в тебя.
[indent] Сминая бычок, он комкает его в руке, думая, что бросит в место для костра, когда они до туда дойдут. Темнота всё сгущалась по мере их продвижения вглубь лесной чащобы, хоть они и не отходили далеко – как Тима успел заметить ещё днём, “тайное” место для свиданий располагалось совсем недалеко от дикого пляжа, куда вход был разрешён только вожатым и работающему здесь персоналу, для детей слишком опасно. В пьяной голове тут же поселяется шальная мысль о том, чтобы потом пойти вместе покупаться голышом – после долгого дня, проведённого в транспортировке себя и брата из одного конца страны в другой хотелось освежить не только голову, но и тело. Как бы было хорошо так покупаться с Русланом – и стоит ему только об этом подумать, как Сора упоминает это имя вслух. Сказанная фраза заставляет сердце набухнуть и подскочить к горлу, но когда Сора на странной неестественной ноте прерывается, Тима заметно беспокоится.
[indent] – Что?.. Я надеюсь, он не сделал тебе больно? – понизив голос до опасливого, но чёткого баритона, спрашивает Тима, обращая свой взор к Соре, но никак не может разглядеть его лица из-за сгустившихся теней – лишь небо кое-как блёкло светлело на фоне аспидно-чёрного кружева сосновых крон.
[indent] – Так он же наполовину чукча, наполовину бурят, не удивлюсь, если у него родственники-шаманы с обеих сторон, – пытается найти рациональное объяснение Тима, но сказанное, и правда, заставляет поёжиться от внезапного мороза по коже – похоже, это место, действительно, обладает своей мистикой, способной внушить что угодно, особенно открытому новому опыту агностику, коим Тимофей и являлся.
[indent] А ведь действительно, чувство, будто кто-то на них пялится из темноты – да ещё и вся лесная жизнь как будто разом притихла, словно испугалась чего-то невидимого для простых смертных и затаилась, выжидая, когда опасность пройдёт мимо…
[indent] Тима не кричит, но замирает, как вкопанный, тараща свои глаза на мелькнувшие огромные зрачки сорвавшейся с ветки совы. Его научили не кричать при виде диких зверей – это их может только разозлить, особенно белых медведей, которые решались выходить к людям, если захотят полакомиться всяким мёрзлым тухляком на человеческих свалках. Иногда можно было встретить табуны одичавших лошадей, и хоть те не были столь агрессивны, но обладали особой чувствительностью, так что с ними шутки плохи.
[indent] – Тише, ш-ш-ш… Только сова, видать, не хочет зависать с нами, – пытается отшутиться Тима, хоть у самого сердце так и отбивает чечётку, а в ушах звенит от крика Соры. Закинув смятый бычок в пакет с бутылками, Тима берёт парня за руку, сплетая пальцы в замок, чтобы они даже случайно не потерялись в этой темноте, которую, кажется, можно ножом резать, и ведёт до места для костра, вокруг которого были уложены брёвна.
[indent] – Ничего, лес – жутковатое место, не зря человечество всегда его боялось. Но там, откуда я родом, леса нет, только вечная мерзлота… – рассказывает Тима, опуская на пружинящую хвою пакет, а после достаёт зажигалку и пытается подпалить подобранные сухие ветки, отвалившиеся от древесных крон из-за порывистого ветра, который здесь не был редкостью. Чиркает любимой газовой зажигалкой, водит по ветвям и хвое и те, наконец, занимаются пламенем, которое очень быстро разгорается на свежем воздухе.
[indent] – Надо будет ещё хвороста подтащить, наверное… Но сейчас – продолжим, – допив со дна чуть потеплевшее пиво, Тима зажимает пластиковый стаканчик между коленями, а после тянется за початой бутылкой, чтобы снова разлить алкоголя между ним и Сорой, но тот вдруг снова восклицает, обращая испуганный взор куда-то в темноту леса.
[indent] – Твою мать… Да какая русалка, они дальше побережья ведь не ходят, да и на хвосте рыбьем далеко не уйдёшь… Наверное, с нашего отряда кто-то, – Тима качает головой, – наверное, Руслану разболтает… – почему-то его это вдруг забеспокоило. Расстраивать и разочаровывать старшего вожатого отчего-то очень не хотелось, но с другой стороны, это вызывало глубоко внутри жгучий азарт, который подогревается алкоголем.
[indent] – Ладно, давай, вторую за знакомство, – он по-новой наполняет их стаканы и берёт свой в руку, подсаживаясь к Соре поближе и немного соприкасаясь с ним бёдрами – кажется, пиво даёт в голову всё сильнее.
[indent] – Больше выпьем – меньше страшно, – улыбается парень Соре, а затем “чокается” своим стаканчиком о чужой.

***
Выждав, когда огонь разгорится, Танат, ловко лавируя по теням между деревьями, подбирается ближе на сияющий ориентир. В потёмках ему показалось, что парни держались за руки, а теперь, когда Тимофей разливает пиво, ухаживая за Сорой, тот садится к нему непозволительно близко, так интимно соприкасаясь бёдрами. Мужчина лязгнул зубами, глядя на ребят, его даже не обеспокоил тот факт, что, по всей видимости, кто-то из отряда шатался в ночное время после отбоя за пределами жилых корпусов. Но это не была его первоочередная проблема сейчас – кем бы ни был этот ребёнок, с ним ничего не случится, через эти леса прошли поколения взрослеющих подростков, которые после признаний возле этого костра заводили переписки, а потом кто-то и вовсе женился, создавая новую ячейку общества. Это место было наполнено любовью и имело важное значение для Таната лично в качестве символа их лагеря – тут дети взрослеют, влюбляются, осознают себя и что им интересно в этой жизни. Однако сейчас столь романтичное место на небольшом отдалении от пляжа кажется Танату проклятым – ведь возле небольшого, но яркого костерка сидят совсем вплотную друг к другу ребята, которые делать так не должны. Чёрт возьми, он ведь попросил Сору, чтобы они держали друг друга в руках…
[indent] “Оттолкни его, ну же, оттолкни… Это же скучный сопляк, он тебе не нужен, тебе нужен настоящий мужик, который знает, как сделать тебя счастливым”, – думает он эти мысли, словно колдовскую мантру. Ноги беспокойно хотят хотя бы переминаться на месте, но нельзя – Танат, точно хищник, задерживает дыхание, внимательно наблюдая за парнями и за тем, что последует после их так называемого “второго подхода”.

***
Отчего-то не спалось – Мари ушла, оставив Харитона одного, сказав, что скоро обязательно вернётся, и ему бы уснуть мертвецким сном, но пацан не может. Все мысли вертелись вокруг прошедшего дня – столько событий, мероприятий, столько новых голосов и, конечно же, Мари, или же Мар, или же леший… Замечательный чуткий человек, способный как быть мягким, так и сильным, таким заботливым, внимательным и совершенно ненавязчивым. Тоне было хорошо с ней – Мари не оставляла его одного надолго, рассказывая и показывая всё, что могла в первый насыщенный лагерный день, а парень старался запоминать. И ему очень нравилось держать её за руку – и этой руки сейчас не хватало, пока он лежал в постели на свежих, приятно пахнущих чистотой простынях под одеялом в одних трусах. Отчего-то Харитону хочется дождаться Мар, и только после этого он сможет уснуть – слишком уж одиноко и пугающе в новом месте, посреди незнакомых звуков, которые не может услышать большинство нормальных людей.

Они задерживаются взглядами друг на друге – голову сладко кружит, а нутро расслабляется, превращаясь в разноцветную кляксу. Давно уже выпивка не приносила такого счастья и раскрепощения – обычно она лишь усугубляла тяжёлые думы, от которых хотелось лишь забыться в ещё большем количестве алкоголя, чтобы наутро хотелось просто подохнуть от головной боли и тошноты. Но отчего-то Тима знает, что в этом месте и в этой компании всё пройдёт как надо – не будет тяжёлого похмелья, как и не будет никаких сожалений и горечи, ведь ему тоже хорошо с Сорой. С ним становится тепло и безопасно, ему хочется довериться и рассказать свои секреты, не боясь быть высмеянным – отчего-то казалось, что Сора поймёт и примет. И Тима пьяно улыбается от ощущения, как его душа распахивается, и заливает в неё залпом весь стакан пива, присасываясь к нему, точно заплутавший в пустыне путешественник к внезапному роднику.
Тима облизывает свои губы, когда они вдруг оказываются совсем близко лицом к лицу и едва не задевает кончиком языка красивые губы Соры. Здесь, в этой приятной тёплой близости между ними словно выстраиваются мостики практически родственной привязанности – парень улыбается и смеётся, когда Сора раскидывает в стороны руки и глядит в небо, на котором постепенно зажигаются мириады бесконечных звёзд. Выставляет руку вперёд на всякий случай, чтобы поймать друга и не дать ему упасть, как вдруг тот вновь подаётся навстречу, обнимая Тиму за плечи.
[indent] – Да… Какое-то сказочное место… И ты такой неземной… А я ещё ехать боялся… – как будто даже смущаясь, отвечает парень, когда Сора касается сначала кончика его носа подушечкой пальца, а после опускается им до его губ. Тима прикрывает глаза, дробно выдыхая, и чуть ощутимо касается кончиком языка тонкого пальца – раньше о таких действиях он мог только фантазировать.
[indent] – Я тоже не спец… Но главное правило – делать это с чувством, – снова раскрывая глаза и впиваясь взглядом в широкие зрачки, рассказывает он, протягивая руку к чужому затылку и запуская пальцы в волосы и потираясь своим носом о нос Соры.
[indent] – И думать о том, кто для тебя важен… А тело подскажет… – выдыхает он в его губы, а после – целует, думая о том, что пальцы его перебирают чёрные блестящие пряди волос, а сам он целует жёсткие, непокорные, но такие красивые губы одного вредного чувака, бесповоротно запавшего в душу.

***
Это было бы даже красиво – два симпатичных молодых парня, сначала выпили, потом – обнялись, ведя пьяные разговоры на расстоянии жалкого сантиметра друг от друга. Отличное начало для романтичной порнушки на природе – может, найди Танат превью такого видео, с удовольствием бы его посмотрел и не единожды, но это происходит наяву, и это происходит с юношей, которого он уже пылко обожал. Обожал и хотел, чтобы это было безраздельно взаимно. Танат заклинает этих двоих, чтобы это было просто пьяное помутнение – чтобы сейчас же они проморгались, внезапно протрезвели от такого сумасшествия и, поняв, что это полная глупость, посмеялись и пошли в домик вожатых. Там бы они разошлись по комнатам и забыли об этом происшествии, но только секунды утекают, а парни не отлипают друг от друга, наоборот – говорят друг другу такие глубокие чувственные вещи…
[indent] Значит, летает он с Тимофеем, да? Значит, здесь ему хорошо и он совсем не умеет целоваться… Так, может, лучше учиться с тем, кто, твою мать, действительно умеет это делать, а не с малолетним выблядком, который не может тебе дать ничего, кроме своих огромных коровьих глаз в обрамлении чёрных ресниц?! Нет, он не станет это терпеть. И пока ребята, не видя и не слыша ничего, кроме друг друга, соприкасаются губами, Танат неслышно, точно росомаха, выходит из своего укрытия, чтобы также беззвучно подкрасться и оказаться прямо напротив них, присев на корточки и загораживая собой небольшой костерок. Вопрос времени, когда они его заметят.

***
Прислушиваясь к ночным звукам, Тоня всё пытается вычленить из разрозненных лесных шумов и движений ребят приближающиеся шаги. То, что поначалу казалось их эхом, растворялось иллюзией – нет, Мари пока не возвращается. И потому, когда Харитон, действительно, слышит торопливые, почти бегущие, но едва уловимые невесомые шаги к их комнате, парень даже не верит своим ушам. Однако дверь, в конце концов, открывается, чтобы тут же закрыться, а на всю комнату звучит чужое загнанное сердцебиение и тяжёлое дыхание.
[indent] – Мари?.. – тихо зовёт Харитон, узнавая это дыхание, – всё хорошо? Тебе пришлось бежать? – садясь на кровати и свешивая босые ноги на пол, обеспокоенно спрашивает Тоня, походя нашаривая свою трость.

Кажется, он уже почти забыл, как правильно это делать, и поцелуй получается несколько скомканным. Слишком старательным, слишком сосредоточенным – Тима воображает тонкие губы, но губы Соры слишком элегантные и мягкие; Тима представляет чёрные волосы, но волосы Соры тоньше, нежнее, точно серебристая паутина. Сора красивый, элегантный, с ним было бы классно встречаться, с ним очень весело и свободно, Сора – идеальный; но он не Руслан. И этим всё сказано – это ставит точку там, где соприкасаются их губы, чтобы это действо никогда не переросло в нечто большее. Всё равно что сосаться с братом – и хоть они оба стараются, Тиме даже хочется, чтобы хотя бы друг получил крышесносный кайф от этого поцелуя, лаская его, нежа в своих подкачанных напряжённых руках, у него, очевидно, ничего не выходит. Сора отстраняется первым с тихим чмоком, Тима не торопится открывать глаза, чтобы посмотреть в его лицо – наверное, им и не стоит ничего говорить, просто забыть об этом и дальше веселиться вместе и иногда побухивать вот так, сидя у костра и рассказывая различные истории из жизни, раскрывая друг другу свои сердца.
[indent] – Ничего… Это ты прости, я явно недостаточно хорош… – с чуть слышной горечью отзывается Тима, и только сейчас, когда поцелуй закончился, а в ушах перестаёт шуметь собственная кровь, парень скашивает взгляд на тёмную фигуру, закрывавшую собой спасительный огонёк пляшущего пламени. И хоть его учили всю жизнь ни в коем случае не кричать, Тима, вцепившись в плечи Соры, орёт так, как обзавидовался бы любой певец экстремального вокала.

***
Пожалуй, реакция ему нравится, хоть было бы неплохо прихватить с собой беруши. Красивый у Тимофея, всё-таки, голос, особенно, когда он наполнен ужасом – мальчишки, похоже, цепенеют от страха и не могут пошевелиться, Танат же выгадывает время, поднимается и отходит к костерку, чтобы показать себя, ехидно улыбаясь. Разводит руки в стороны, мол, вот он я, ребята, и незачем так орать!
[indent] – Но-но, голос сорвёте, как вы детей будете потом на завтрак собирать? – спокойно произносит он, а затем раскатисто смеётся, явно находя в риске преждевременного инфаркта двух пацанов своё мрачное жестокое веселье.
[indent] – Сора, я несколько разочарован… Что именно во фразе “держите себя в руках” тебе было не понятно, м? – в его дружелюбном голосе явно сквозила пассивная агрессия. Если честно, Танат был в бешенстве, но, всё-таки, некоторую видимость деловых отношений между справедливым директором и нерадивыми вожатыми необходимо было выдерживать.

***
Харитон прикусывает нижнюю губу, явно беспокоясь, но подняться с места ему не дают – он слышит звук снимаемой обуви и тихие шуршащие шаги. Мари опускается на пол, кладя руки ему на колени, лучше всяких слов убеждая не подниматься. Тоня берёт тонкие запястья в свои пальцы и тянет на себя, приглашая сесть на край его кровати.
[indent] – Заметили? Они поняли, что это ты? Они гнались за тобой? – обеспокоенно сыпет вопросами пацан.

Эмоции – это всегда прекрасно. И прямо сейчас они льются из Соры буйным потоком, пока их с Тимофеем общий крик так и раздаётся эхом, кажется, по всему лесу сразу. Таната его праведный гнев совсем не пугает, он даже не двигается с места, когда парень подлетает на свои длинные ноги, едва не меча молнии своим взглядом. Короче говоря, мужчина доволен своим, поистине, фееричным появлением, прервавшим этот несколько неловкий, но, стоит признать, весьма красивый поцелуй. Между этими двумя, определённо, ощущается притяжение, но вот только какого именно оно толка и насколько серьёзно в разрезе юношеский отношений – Танат не знает. По крайней мере, пока что, ведь поцелуй вдруг прервался по инициативе Соры и так и не перешёл ни во что большее после его пространного короткого извинения. А тем временем его кулаки наносили пьяные и совсем несерьёзные удары по груди мужчины, пока тот торжествующе смотрел на ошалевшего от страха Тимофея.
[indent] – Трахаться? О, я так не думаю. Служебные романы – не самое достойное дело… – спокойно, но отчётливо и громко произносит Танат, переводя свой взгляд на Сору. Сердце всё же сжимается от укола сожаления – вон как сильно мальчик испугался, аж ноги не держат, а биение его сердца, кажется, можно услышать даже вот так, пока парень не оступается и не виснет вдруг на плечах директора, зацепившись за него, как за единственную опору.
[indent] – Особенно с тем, кто тебе совсем не подходит… – уже намного тише добавляет Танат, заглядывая в большие блестящие глаза Соры, обхватывая одной рукой за плечи, а другую за пояс, чтобы после перевести взгляд на Тимофея. Тот, очевидно, до сих пор пребывает в шоке и демонстрирует непонимание, сквозь которое светятся проблески осознания своего положения – Танат усмехается, глядя на него: не на того ты взор свой направил, пацан. Мужчина не испытывает персональной ненависти к мальчику, он искренне хочет для него только лучшего – а лучшее для него отнюдь не Сора. Как и для Соры – отнюдь не Тимофей – он ведь чувствует его сладкий трепет…
[indent] – Нечего бояться, в этом лесу не водится никого опаснее зайцев и…
[indent] Но закончить Танату не даёт внезапный шелест в темноте и громкий рык, вопрошающий, в чём дело. Тут, надо признать, и он сам немного струхнул, ведь Тимофей снова заорал, по всей видимости, ощутив всю силу своего голоса, но на этот раз куда короче. Танат не издаёт ни звука, лишь инстинктивно крепче обнимает Сору и вжимает в себя, отворачивая от возможной опасности и готовясь подставить свою спину, но взметнувшийся от потока кислорода огненный язычок осветил фигуру, им всем хорошо знакомую… По крайней мере, знакомую в одетом виде. Танат лишь вскидывает бровь, обводя запыхавшегося Руслана чуть шокированным взглядом, и вдруг говорит:
[indent] – Это когда ты столько татух набить успел? – а после почему-то решает взглянуть на Тимофея и отнюдь не пожалел. Парень замер, немного отвалив челюсть и впившись горящими пьяными глазами на тело Руслана – хочется учтиво надавить пальцем на подбородок, чтобы слюней не напускал при потенциальной пассии, но Тима и сам подбирается перед старшим вожатым, как будто скромно засуетившись – он что, покраснел?
[indent] – О, привет, Руслан… – отведя прядь волос за своё ухо, почти игривым баритоном поздоровался парень, – а что ты тут делаешь?
[indent] – У меня тот же вопрос. Ко всем вам, – обведя всю троицу строгим, но справедливым взглядом, в том числе и Сору, которого так и сжимал в своих объятиях, интересуется Танат Булатович.

***
Тоня облегчённо выдыхает – если его заметили Сора и Тима, то они явно в безопасности. Наверное, не так уж и плохо, что брат рядом с ним в столь новой и необычной для мальчика обстановке, а теперь у него ещё появился и такой замечательный внимательный друг. Мар садится на край кровати, мило подгибая ногу и касаясь в ласковом жесте его кисти – Харитон переворачивает её и мягко берёт чужие пальцы в свои.
[indent] – Я тебя ждал… Не могу уснуть один, слишком непривычно, – признаётся он, пожимает плечами, но в следующее мгновение ему приходится отпустить чужие пальцы. Пацан не может не отметить, что это вызывает в нём некоторое сожаление – хотелось бы посидеть так, ощущая чужое тепло, подольше.
[indent] – Ничего страшного, я потом стряхну. Ну, или… Можно душ принять… – вдруг чего-то смутившись, предлагает Тоня.

Отредактировано Torkel Kittelsen (10.06.2023 14:22:30)

Похоже, им обоим необходимо поговорить, но с глазу на глаз и без иносказательных заискиваний – при других вожатых объясняться в своих чувствах не хотелось, да и лишнее это. Его сердце открыто только Соре, а остальные пускай лишь догадываются, что там творится у этих двоих – Танату, в общем-то, и всё равно, кто там что подумает, тем более, что Руслану и даже чуть знакомому Тимофею он доверяет.
Всё-таки, каким бы спокойным и рассудительным Танат ни казался на первый взгляд, он не может ничего поделать со своим глубинным пылким и страстным характером. Ревность застилала ему глаза кровавой пеленой весь вечер с того момента, как Сора мимолётно привалился к Тимофею – в этом ведь, действительно, не было ничего такого, и, может, если бы не эта безумная жажда внимания со стороны Соры, мужчина бы уже давно принял душ и лёг спокойно спать, готовясь к новому дню, наполненному конкурсами, соревнованиями и детским смехом. Может, если бы не его намёки на возможные тёплые отношения между Сорой и молодым подтянутым соперником, которому юность, определённо, прибавляет множество очков сверху, то между ребятами и не случилось бы того, что случилось – этого сбивчивого и горячего поцелуя, например. Но сделанного, очевидно, не воротишь – Танат, действительно, выглядит как одержимый психопат, что следил за своими вожатыми, вероятно, до самого магазина, прячась в тени разваливающихся хибар и ржавых тракторов.
[indent] – Сора… – с явным беспокойством в голосе пытается вставить хотя бы слово Танат, но парень вырывается и падает, подкошенный, по всей видимости, влиянием алкоголя. Тимофей пускай и был под влиянием гормонального взрыва при виде симпатичного ему парня, но всё же оглядывается на Сору и тянется, чтобы помочь ему, но его крик заставляет отпрянуть обоих.
[indent] – Я всё тебе объясню, но не при них, – мужчина выставляет руки вперёд, делая свой голос тише и мягче, но это не помогает – Сора подбирается и диким вихрем из эмоций и загнанного пыхтения вдруг уносится в лесную чащобу, явно не намереваясь никого слушать. Танат коротко переминается с ноги на ногу, оглядывается на внезапного Руслана в одном пледе в качестве предмета одежды и Тимофея, который пьяно подпирал себя одной рукой и, похоже, понимал с каждой минутой всё больше и больше, и раздражённо пыхтит.
[indent] – Оставайтесь здесь и не идите за нами! Сора! – и торопится по следам парня, который, благодаря опьянению, не должен был убежать далеко.
[indent] – Да постой же ты! Сора! Давай поговорим!.. – сердце отчего-то бешено бьётся и внутри скребётся нечто, похожее на страх – похоже, он в своей ревности зашёл слишком далеко, даже не поняв это, однако, мужчина был готов это исправить. Ну, или хотя бы попытаться, признавая свою ошибку.
[indent] – Сора! Ай, блять!.. – кто бы мог подумать, что ему, знатоку местного леса, придётся так опозориться? Наткнувшись на трухлявый пень, Танат спотыкается и с оглушительным треском веток и грохотом валится на землю, лишь мазнув пальцами в воздухе между лопаток Соры. В голени вспыхнула жгучая боль и мужчина хрипло воскликнул и подбито завыл, не ожидав такой боли. Чёрт, неужели, сломал?..

***
Когда эти двое уносятся ураганом из криков и шуршания лесным сором в темноту, Тима отводит затуманенный взгляд на костёр и задумчиво чешет затылок. Да уж, между этими двумя, похоже, всё серьёзно – а Танат Булатович даже видел, как они целовались… Вот только как объяснить, что оба не испытывают друг к другу тех симпатий, на какие могла бы намекать эта ласка? Тима, пребывая в шоке, берёт трясущимися руками почти закончившуюся бутылку пива и присасывается прямо к горлышку, слыша разъярённое восклицание Руслана.
[indent] – Садись, тут без полторашки не разберёшься… – философски заключает он, закрывая опустевшую бутылку, чтобы после засунуть её в пакет и вытащить ещё одну, покрытую капельками собравшегося конденсата. А ещё свежий стаканчик из пластиковой хрустящей упаковки – это уже для Руслана. Тима поднимает выжидающий взгляд на него, стараясь не залипать на красивое тело, покрытое татуировкой, а после хлопает рядом с собой по бревну, подтверждая своё приглашение.
[indent] – У этих двоих наклёвываются шуры-муры… – в этот момент откуда-то из лесной глубины до них доносится глухой крик, поглощённый землёй и кронами, и Тима опасливо и нервно вглядывается в темноту. Нет уж, наверное, так просто сидеть тут нельзя, но и Руслана за собой в лес в одном только пледе не потащишь.
[indent] – Блять, наверное, я всё же проверю… – кричал, очевидно, Танат Булатович, но ему было неспокойно от того, что Сора останется наедине с этим мужиком – хоть и опасность этот мужик, похоже, представляет только тогда, когда Тима оказывается рядом с Сорой.

***
Сказанное заставляет парня вспыхнуть – и хоть он совсем слепой, одна мысль о том, чтобы ощутить рядом голое тело того, кто ему нравится, заставляет дыхание сделаться более тяжёлым. Харитон поджимает губы прикладывая к ним ладонь, а после отнимает её от лица, чтобы мягко улыбнуться.
[indent] – Ничего, не переживай… Да и тем более, я всё равно ничего не вижу, подглядывать не смогу… – пытается разрядить обстановку парень, переводя всё сказанное в шутку.
[indent] – Да и нехорошо это как-то… Подглядывать, когда кто-то не хочет, чтобы его видели…