Дыхание холодной ночи проникает сквозь открытую дверь. Крупные листья декоративных цветов и пальм ощутимо шелестят на ветру, пока тени исполняют свои причудливые танцы на всех поверхностях, что были им доступны. Приглушённый свет нескольких включённых ночников разбавляет чернильную синеву своим тёплым оранжевым пламенем — не хватает только настоящих свечей и зажженных благовоний. Пластинка уже разрывает недолгую тишину четвёртой композиций — весьма бойкой — и Рю хочется, чтобы игла застряла на первой песне, бесконечно ее проигрывая: любимая с этого альбома. Этот трек очень похож на него самого.
[indent] — Два? — Шепчет он восторженно одержимо, точно услышал нечто заветное, и шумно выдыхает, дрожащей рукой поглаживая бензиново-чёрную чешую древнего исполинского змея, будто касался чего-то невероятного и божественного, что недоступно ни людям, ни низшим созданиям наподобие него самого, ни даже богам — только избранным. Похоже, и он избранный, раз Отто показал свою истинную сущность ему.
[indent] По-крайней мере, какой-то частью себя хотелось думать именно так. Наверное, той самой, что была амбициозна и тщеславна. А может и той, что когда-то была божественна или верховна, но настолько черна и властна, что просто так уничтожить её не смогли, а потому просто свергли и заставили переродиться в роду пресловутых Они. Как бы хотелось, чтобы эта странная и такая внезапная фантазия оказалась правдой, ведь такому, как Отто, нужно соответствовать. А Они-вампир даже при своей уникальности и невероятной прекрасности — у Рю не было недостатка в собственной самоуверенности и звездности — не так уж и достоен быть ровней столь великолепному древнему вендиго с ледяным сердцем. Вот уж кто уникален, так это Отэктэй во всех своих проявлениях.
[indent] — Покажите сейчас! — Шепчет чуть громче и судорожно выдыхает, впиваясь точно жирная и ненасытная пиявка своим вампирского-демоническим взглядом во мглисто чёрные омуты глаз питона, в которых хотелось утонуть с головой.
[indent] Он пользуется случаем — чуть образовавшейся свободой между кольцами и им — и стягивает с себя тонкий кашемиров свитер, соблазнительно облегающий торс. Дорогая шмотка летит на пол, певуче шурша, а Рю касается своими ледяными руками змеиной головы, что уже успела несколько раз скользнуть по его пересохшим губам своим влажным тонким языком — как же их языки похожи в истинной сущности — и притягивает питонью пасть к свои губам, чтобы поцеловать и самому. А после лизнуть медленно и чуть более слюняво — голод вновь даёт о себе знать. Голод, который практически никогда не спит, а рядом с Отто он становится и вовсе неуправляем.
[indent] Наверное, в его случае это и есть любовь. Вот такая грязная и пошлая. Но ведь и он сам весь грязный и пошлый. И в этом весь смысл.
[indent] Рю плотоядно лыбится, показывая свой удлиняющийся, меняющийся язык. Тот пока что только чернеет и становится отдаленнно похож на змеино-коровий.
[indent] — Глупо было с моей стороны желать показаться вам невинным и целомудренным цветком, ведь я рождён для похоти и любви, как и вы рождены для свободы, неги и страсти. Поэтому… — он снова лижет змеиную пастью, а после отпускает Отто, не переставая смотреть в чёрные омуты его восхитительных глаз. — Нет смысла скрывать свои сущности друг от друга. Давайте же станем свободны! — И пусть ему показалось, что что-то ускользающе идеальное растворилось и исчезло — а было ли оно? — для них обоих происходящее уже идеально и прекрасно с самого начала. — Я хочу вас, Отто. Прямо здесь и сейчас. В вашем питоньем облике!. — Длинные пальцы скользнули к ремню, ловко зазвенели пряжкой, а после и молнией брюк. — К черту эти ограничения! Мы идеальны такие, какие мы есть! — Поднимая на себе тяжелого питона, Рю приподнялся и сам, чтобы стащить с задницы и бёдер джинсы. — Разденьте меня своими зубами! — Имея ввиду, чтобы Отто стянул с него дальше штаны сам, ведь он обвивал его плотными кольцами. — Я хочу, чтобы и вы увидели меня настоящим. — И его мышцы начали наращиваться, словно на дрожжах, обволакивая удлиненный мощный высокий костяк, пока кожа наливалась красной зарёй, а зубы и когти удлинялись и менялись на звериные.

Подпись автора

Hardly awake I know you're there Feeling your touch I know you care Hiding in dark light — gentle sounds

Тяжёлое горячее дыхание вырывается из его собственной груди, пока чужое горячее змеиное тело обволакивает его всего, обещая дьявольским шепотом сделать всё, что он ни захочет — не это ли великом счастье, от которого можно потерять голову? Рю чувствует, что в районе его собственного чрезмерно набухшего паха что-то прибавилось. Неужели это возбуждение Отто даёт о себе знать?! И он опускает голову, стараясь разглядеть обещанных два члена, пока громадный чёрный питон вьётся на его ставшем уже практически полностью алым теле. Отто довольно ловко для таких габаритов цепляет зубами его джинсы и стаскивает, как Рю и просил — от этих жестов парень распаляется всё сильнее.
[indent] — Какой же вы… горячий! — Не выдерживает он и голодно прерывисто стонет басовито-сиплым звуком, дрожа всем телом уже не столько от холода, сколько от желания. Его тело размягчается, готовое принять в себя, что бы то ни было, что бы Отто ему не предложил. Рю так хочет этого — точно течная сука раздвигает ноги, позволяя исполинскому змею струиться промеж его ног и лизать его чувствительную кожу внутренней стороны бедра. Упираясь руками сзади в пол, Сакура выгибается назад, позволяя Отто стянуть с себя набедренную повязку — как же это волнительно и жутко возбуждающе. Он часто спаривался со сверхъестественными существами в их истинных сущностях, далёких от человеческой формы, но со змеем ещё никогда, а тем более со змеем, которого так сильно желал и в которого был влюблён — сама мысль об этом распаляла до предела.
[indent] Кажется, Отто оттягивает момент удовольствия, и Рю, вновь пользуясь моментом, тянется под ванну, доставая плетёную корзинку со всякими интимными штучками и игрушками. Она понадобится, потому что Рю не намерен отступать в этот раз ни на йоту!
[indent] Шелк сползает в сторону и выпускает наружу довольно внушительного размера достоинство. Многие его любовники даже свистели при виде его богатства — и у них их члены были куда меньше — некоторые даже говорили, что ему бы самому трахать направо и налево сладких мальчиков или старых извращенцев. Но Рю всегда смеялся и отвечал только одно — он был рождён для того, чтобы трахали его. И никак иначе. А то, чем природа одарила его между ног, можно посчитать неплохой такой заменой палицам Они, которые он променял на мечи самураев и ниндзя.
[indent] — Покажите же себя! — Выпрямляется и подаётся резко на Отто, чтобы завалить змея на спину — ему не терпелось увидеть эти два члена. При габаритах змеиной сущности его мужчины они должны были соответствовать им — по-крайней мере, по ощущениям, которые Рю успел прочувствовать, пока Отто терся о его пах, ненароком выпустив свои гениталии наружу, всё говорило именно об этом.
[indent] — Ох! Ого! — Он меняет позицию, вставай уже на колени и ползёт к Отто, помогая руками, потираясь своей промежностью о его змеиное брюхо. Оно кажется таким нежным, мягким и одновременно упругим, а ещё влажным, словно тело Отто что-то выделяет, — это же не яд? Хотя я даже не против. — Отдаваться так без остатка.
[indent] Судорожно дышит с легкими прорывающимися приглушенными стонами, пока трется своими яйцами и чувствительной эрогенной зоной от них до ануса, подползая всё ближе, и склоняется над распавшимися в обе стороны членами змея. Они такие крупные, такие необычные, такие… такие пупырчатые и красивые.
[indent] И Рю не выдерживает, лижет один, пока обхватывает пальцами другой. Головка такая большая и необычная, что едва помещается в рот. Тогда он решает полностью ее взять и проверить вместительностью своего рта — когда-то он брал огромные члены и драконов, и оборотней в их промежуточной звериночеловеческой форме, в полтора раза большей привычной.
[indent] Член Отто заполняет его рот до самой глотки, и Рю протяжно стонет, обводя своим гибким длинным мясистым языком его пупырчатую нежную плоть по спирали. Большой. Очень. Мм, как же не терпится заполнить им себя со стороны правильной «дырки». Пальцы цепко и ловко пробегают по второму члену и укладывают его в ладонь, чтобы провести сверху вниз и обратно. Рю обдает волной жара. Ему уже совершенно не холодно. Он выпускает изо рта первый член и шумно выдыхает. Слюна тянется ниточкой от губ до головки, и он разрывает её, облизываясь, затуманенным взглядом взирая в омуты питоньих глаз.
[indent] — Секунду! — И он подаётся назад, грациозно по-кошачьи выгибаясь своим мощным удлинённым телом, которым казалось бы только дубинной махать, до вытащенной из-под ванны корзины. Нашаривает там не глядя тюбик со смазкой и вытаскивает его на общее обозрение. — Есть у меня кое-что.

Отредактировано Renmo Kittelsen (19.03.2023 04:12:17)

Подпись автора

Hardly awake I know you're there Feeling your touch I know you care Hiding in dark light — gentle sounds

Пробуждающаяся демоническая сила яркими и неуловимыми молниями мелькает по его уже полностью алой коже, ставшей довольно твёрдой и не доступной для любого холодного оружия — именно поэтому демонов óни и было так сложно убить. Но под этими крепкими природными «доспехами» была такая мягкая и податливая плоть, до которой доводилось добраться лишь избранным. И в случае с Рю этим избранным с самой их первой встречи стал Отто.
[indent] Возможно, стоило бы вспомнить о собственной безопасности, включить инстинкты самосохранения, особенно, когда питон начал издавать столь громкие и внушающие страх звуки, раскрывая свою пасть практически на всю мощь — любое другое существо разумное обеспокоилось бы вероятной возможностью того, что эта самая пасть может в одно мгновение сильным четким рывком броситься в его сторону и проглотить, ну или по меньшей мере заглотить голову до плеч. Но Рю даже бровью не повёл, не испугался ни звуков, ни змеиной анатомии с засверкавшими в вечернем интимном полумраке острейшими зубищами. Он лишь поднял взгляд исподлобья на звук, не отвлекаясь от своего увлекательного занятия со змеиным членом во рту, который не помещался там даже на половину. И возбудился от представшего зрелища и реакции своего древнего магического питона только сильнее. А ведь он лишь через пару мгновений после понял, что это всё результат его действий, возбудивших столь резко его мужчину. Это лишний раз наводит на мысли о том, что рядом с Отэктэем все инстинкты самосохранения Рю выключаются напрочь — такое с ним, действительно, впервые. Он теряет голову от и до, ныряя в желейную вязкую жажду сладкого терпкого риска с головой, наслаждаясь этим по полной — он всегда так жаждал этого, искал и добивался время от времени, нарушая все мыслимые и немыслимые законы даже самого мироздания. Как, например, сейчас.
[indent] И нарушил бы миллиарды раз. И нарушит, если Отто позволит. Всё, теперь никаких ограничений вообще!
[indent] Хочется, чтобы кончик хвоста вновь дотронулся до него в столь чувствительном интимном месте, Рю даже сильнее отклячивает свой зад, прогибаясь в талии точно кошка и вновь подставляясь под такие приятнейшие и извращённые ласки — он был бы совсем не против и того, чтобы Отто трахнул его своим хвостом, растянув для своих мощных внушительных членов — но мужчина просит зачем-то прикрыть глаза. Впрочем, похоже, Отто понравилась его затея со смазкой — неужели мужчина думал, что его сладкий дерзкий мальчик ограничиться и насытиться лишь оральным сексом?! Да вот ещё!
[indent] Чуть скрежеща своими саблезубыми клыками и тигриными зубьями — будь Рю сейчас в человеческом облике, прикусил бы до боли свою нижнюю губу от нетерпения и азартного любопытства — послушно закрыл глаза, но практически тут же их распахнул, когда понял, что Отто вновь колдует. Неужели он собрался обратить свою верхнюю часть тела обратно в человеческое?! Восторг тут же отразился в ало-белоснежных глазах, вспыхнувших коротким, но ярким светом.
[indent] Зачарованной и самовольно готовой прыгнуть в демоническую пасть жертвой Рю глазеет на своего мужчину, пока тот не без труда обращает половину своего тела в отличное от питоньего. И являет ему вовсе не привычный свой вид, а тот, что уже отдаленными чертами представал в первую встречу, пока они оба «валялись» в смертоносных объятиях друг друга на стылом бетонном полу грязной подпольной хирургической.
[indent] — Ах! В-вы! — Но Рю не успевает выдохнуть восторженный комплимент влюблённого безумца, потерявшего себя от одного только вида абсолютного владельца его жизни, как тот подаётся к нему, властно притягивая к себе и целуя. Сакура даже ощутил сладкую тянущую боль от этого мощного засоса (?) и это сквозь его крепкую алую кожу. Не выдержал и неожиданно громко простонал прерывистым сиплым выдохом, стоило только следом ощутить уже боль на соске. За одной из стен тут же послышался недовольный стук — что ж, похоже, сегодня соседям, а то и всему дому или вовсе половине улицы придётся услышать очень много громким пошлых звуков, которые они ещё никогда не слышали со стороны квартиры Рю и него самого, ведь здесь он ни с кем не трахался, а трахая себя с помощью игрушек, не издавал даже и трети громкости, что издал сейчас. Да и самоудовлетворение удовлетворяло его лишь отчасти.
[indent] Острые тигриные когти впиваются в пепельно-серебряные плечи вендиго, пуская чёрную кровь. Рю стонет и прогибается, телом тянется всё ближе и ближе к чужим опаснейшим губам и пасти. Ему хочется любоваться своим вендиго — так вот каков он в своей полной сущности — но глаза то и дело закрываются от удовольствия, пока голова сама падает назад, оголяя беззащитную шею и торс для любой манипуляции, какую бы не задумал Отто.
[indent] — В-вы и так можете? А… а в паука? — Жарко шепчет он, задыхаясь от удовольствия, пока наощупь стягивает с чужим великолепных волос эти неуместные ленты ткани, сдерживающей и прячущей их красоту и буйную дикую природу. — У пауков столько ворсинок, и… лапки, их тело, а-ах, мммм, Отто, ах! Кусайте меня! — Да хоть сожрите! И пальцы властно забираются в густые волосы, чтобы дотронуться когтями до черепа и зародить множество мурашек, отплясывающих острыми импульсами по телу его мужчины.
[indent] Рю приподнимается и вновь отклячивает зад так изящно и пошло, как может только он и как уже пару раз наблюдал сам Отто, чтобы кончик хвоста того снова смог беспрепятственно обвить его бедро и пробраться к анусу.
[indent] — Знаете… у нас в Японии… есть и наполовину змеи, и наполовину пауки, но все эти ёкаи — женщины… те ещё сучки и мои конкурентки по части крови и мужской плоти! — Смеется сквозь судорожный выдох, а после торопливо-восторженно добавляет, — как же мне повезло с вами! — И вновь с силой толкает Отто на ковры, чтобы оказаться сверху, но на четвереньках. — Трахните меня своим хвостом для начала! — Пожирая взглядом своего мужчину, не моргаючи впиваясь в его чёрные омуты, требует он в самые губы. — Не отказывайте себе совершенно ни в чём! — И впивается своими демоническими зубами уже в эти манящие восхитительные жесткие губы вендиго, проливая кровь безумной страсти.

Отредактировано Renmo Kittelsen (20.03.2023 02:07:31)

Подпись автора

Hardly awake I know you're there Feeling your touch I know you care Hiding in dark light — gentle sounds