— Колледж? Зачем тебе это вообще? Ты рехнулся, — Клео прикуривает от моей же сигареты, склонившись к моему лицу, а я хитро улыбаюсь, наперёд зная, что у неё будет такая реакция.
— Из тебя бы вышла сексапильная студенточка, — смеюсь в ответ и ойкаю, тут же получая щипок за бок. — Ау, больно вообще-то! — Наигранно корчу мордашку, будто обиделся, однако тут же вздыхаю и тянусь к бутылке пива, чтобы сделать глоток.
Клео приехала в Сан-Диего только вчера, а познакомились мы пару лет назад в Нью-Йорке. Она была из Рокленда и жизни не знала без гонок, на которых мы и познакомились, и с тех пор мы стали практически не разлей вода, несмотря на то, что жили мы на разных сторонах страны. Клео тоже была кицунэ, но куда более молоденькой, чем я, ей было от силы тридцать, хотя, честно если, я никогда не спрашивал, сколько точно. Правда порой она ворчала, что в жизни бы мне не дала сто плюс, потому что «веду я себя как ребёнок». Что поделать. Возможно, жизнь меня и помотала, но я всегда жил так, как считал нужным сам, всегда шёл туда, куда дул ветер и старался держать хвост по этому самому ветру.
— Колледж это весело. Знаешь, когда я учился, колледжей еще не было, были лишь частные учителя.
— Ой, началось, он снова включил старичка. Избавь меня от этой мишуры, пожалуйста. — Она замахала рукой, будто пытаясь отогнать мои слова, как надоедливую мошкару.
— Мне попросту скучно, — наконец, сознался я. b]—[ А там вечный движ какой-то, закрою пару-тройку гештальтов, все дела[/b], — я точно так же беспечно махнул рукой.
— А ты не думаешь, что ты немного староват для студентика?
— Пф, есть же и магистерские программы.
— Ты вообще в курсе, что там учиться придётся?
— Конечно, мамочка, ещё как в курсе, поэтому я выбрал направление фотографии. — Я кинул ей буклет на колени, и Клео стала его придирчиво изучать, раскуривая сигарету.
— Ну, возможно из этого и выйдет что-то дельное. — Вынесла вердикт она. — Только не подцепи себе какого-нибудь молоденького мальчика ненароком, а то я знаю, как ты хвостом вертеть умеешь. Ты разобьешь ему сердечко!
Я фыркнул и пихнул её в бок.
— Ты слишком плохого мнения обо мне, дорогуша!

***

Устроиться в колледж оказалось проще, чем я ожидал. Подделать свой возраст, а также сделать липовые документы и историю, было проще простого. Как результат: перед директором предстал примерный выпускник из частного колледжа Конкордия в Нью-Йорке, с блестящим портфолио в рисунке, а также с выдающимися достижениями, как, например — был председателем студенческого совета в течение двух лет, организовал десяток мероприятий, я даже сфотошопил несколько фоток, которые лишь подкрепляли эту историю. Сомнений для звонка в колледж не возникало, и в конечном итоге мою кандидатуру одобрили.
— Так, значит, вы были председателем два года, мистер Кларк.
— Верно, сэр, — я вежливо улыбнулся.
— Не хотели бы вы рассмотреть этот пост вновь? Дело в том, что в нынешнем учебном году у нас отсутствует председатель по некоторым стечениям обстоятельств... Он пропал без вести, но это никак не связано с самим постом! — Поспешно добавил он. — Всё это я к тому, что нам совершенно некогда устраивать битвы кампаний за этот пост, а, так как у вас есть опыт в этом деле, я со спокойной душой могу предложить пост вам.
Это было слегка неожиданно, но я тут же широко улыбнулся, предвкушая, какие двери может открыть передо мной эта возможность.
— Буду лишь рад заступить на пост, господин директор, — улыбнувшись во все свои зубы, одарив мужчину самой своей солнечной улыбкой, я встал, чтобы пожать ему руку.
Так я получил не только место в колледже, но и пост председателя совета.

***

Не то чтобы я волновался перед первым днём в колледже, хотя я и правда никогда в колледжах не был. Пришлось изрядно подготовиться и почитать немного информации. Переступив порог заведения, я тут же понял, что оказался в нужном месте — здесь было оживлённое движение, все переговаривались друг с другом, куда-то торопились. Засмотревшись, я и не заметил, что застыл в середине прохода, меня толкнули в плечо, и только тогда я очнулся от этого странного транса, сфокусировав взгляд на лице перед собой. В первую очередь меня привлекли серо-голубые глаза, затем — веснушки на носу, которые рассыпались на коже, как карта созвездий, следом — чуть пухлые губы и слова, которые вырвались из них.
Всё это выглядело странно знакомым, даже знакомым до боли, от чего я чуть было не выдал в голос «ты?», но вовремя проглотив эти слова, понимая, что это будет звучать странно, и что я не понимаю — что это за странное чувство, что это за иголочки по коже, которые рассыпаются искрами в волосах. Почему я знаю эти веснушки? Неужели это и правда...? У меня спёрло дыхание, и я смог только коротко кивнуть в ответ и так же коротко улыбнуться, что, мол, всё хорошо. Я обернулся, чтобы проследить за незнакомцем взглядом, а затем потёр плечо, понимая, что ощутил импульс, удар током, когда он ко мне прикоснулся.
Было ли это совпадением или же...?

«Сколько, говоришь, по твоим прикидкам должно быть твоему шаманёнку?»
«Он не мой, Клео, достала!»
«Но сколько?»
«Он около совершеннолетия».
«То есть где-то от восемнадцати до двадцати одного?»
«Около того. А что?»
«Просто думаю. А вдруг ты его вот-вот встретишь? Что будешь делать?»
«Вот встречу, и узнаю».

Встречу — и узнаю, говорил я. Говорил, но сам не верил, что его встречу. Я не знал, как его зовут, не знал, кто его родители, не знал, сколько ему точно лет, в каком он говоре. Я не знал ничего — не хотел знать, наверное, потому что элементарно боялся. Трусливо боялся его. Да, это было малодушно по отношению к Фениксу, ведь по пути это было его последним желанием — чтобы я нашёл его потомка, чтобы приглядел за ним.

«Ты узнаешь его. Он будет похож на меня. И ты почувствуешь».
Он похож. Чертовски похож — те же самые веснушки, глаза — другие, но это ведь не показатель, да? Голос — тоже похож. Или же я накручиваю себя?
«Ты почувствуешь» — говорил Феникс.
Почувствуешь что? Смятение? Желание провалиться сквозь землю? Страх?
Я не мог понять, что чувствую. Скорее всего страх пополам с интересом. Мне было интересно понять, он это или нет, но чтобы это узнать, мне нужно было и его узнать получше. Именно с этой мыслью я смотрел на него уже в толпе, когда все расселись в зале. Я поймал его взгляд и снова ощутил странного рода искру и мурашки по телу. У него был пронзительный взгляд, который пробуждал во мне странные эмоции и воспоминания, которые, как мне казалось, я уже давно забыл, и сны, в которых он мне являлся — конечно, другой, но неизменно похожий на Феникса, где он протягивал мне руку и говорил «пойдём со мной?», а я, в форме лисицы, смотрел на его ладонь и пытался понять, хочу ли я привязывать к человеку снова, или же нет. Я неизменно просыпался на этом выборе, так его и не сделав.
«Ты ли это?» — этот вопрос мучил меня всё собрание, поэтому я прослушал больше половины.

***

Встреча со студенческим советом была тяжелым испытанием, и я это понимал. Председатель, что был до меня, пропал по странным обстоятельствам, этим летом, а тут явился я, заняв его место, без роду и племени.
— Я понимаю, что вы думаете — кто этот выскочка и какого чёрта он теперь нами руководит. — Именно с таким слов я начал своё выступление и одарил их дружелюбной улыбкой. — Поэтому давайте знакомиться ближе. Меня зовут Эштон Кларк, можно просто Эш.

Я всегда легко находил подходы к разным людям, поэтому спустя час собрания мы все вместе заливисто смеялись, а я всех приглашал на вечеринку в честь моего назначения. Я знал, что этот успех надо закрепить и задобрить членов совета тусовкой, потому что кто не любит тусовки среди молодежи?

***

Первым мероприятием, которое нашему студенческому совету предстояло помочь организовать, стала ярмарка вакансий. Пришлось немного потрудиться, чтобы обустроить всё необходимое на свежем воздухе, благо погода была действительно хорошей. Помимо различных стендов, буклетов, здесь также проводились мастер классы и небольшие лекции, поэтому каждый мог найти для себя что-то по душе. Меня это всё не то чтобы интересовало. У меня была работа, пускай и подпольная, целых две, а официально я работал баристой в кофейне неподалёку, где владелец сам тоже был кицунэ.

Я заметил знакомую тёмную макушку возле стенда с IT компаниями. Прошло уже около двух неделей, как мы сталкивались в стенах колледжа, я успел узнать, что зовут его Айзек Мендес, что он учится на втором курсе и учится весьма хорошо, что у него есть пара-тройка друзей, но чаще всего он почему-то отирается один.
— Привет, — это невозможно было уже оттягивать, честно говоря, я на эту ярмарку пришёл как раз в надежде, что увижу его и у меня будет повод с ним заговорить.

Опять эти глаза, смотрят прямо в душу. Я снова попадаю в какое-то магнитное поле, которое вопит сереной — да, это он. Он, чёрт побери, сомнений быть не может. И если пока я держался поодаль сирены не выли, то теперь, стоя рядом, я еле дышал. От волнения.

Он покраснел — казалось бы, милая деталь, румянец на щеках, от чего я невольно улыбаюсь и перевожу взгляд на стенд, будто бы тоже заинтересован. Он всегда краснел, когда мы сталкивались взглядами, и я не мог отвести взгляда от этого цвета на его коже, смотрел, словно завороженный, пока он отводил взгляд и убегал, словно ошпаренный, или же начинал ковыряться в столовой возле прилавка. Он был чертовски милым, стоит отметить. Возможно, я бы и не обратил внимания на него, если бы не это чувство, что это он, но теперь, когда я его увидел, я не мог выпустить его из своего поля зрения.

Я широко и солнечно улыбаюсь от его слов. Меня порадовало то, что он продолжил наш разговор сам.
— Я? Нет, что ты, у меня есть подработка, я работаю баристой в кофейне Ginger Tail. А ты... IT значит интересуешься, да? — Я ловлю его взгляд и этот изгиб губ, эту улыбку, от которой невольно облизываю свою нижнюю губу и слегка прикусываю её на мгновение. Он красивый. И я чувствую эту энергию, бурлящую пульсацию, которая исходит от него и передаётся мне. Это странно, как будто я оказался там, где должен быть. Как будто я был снова рядом... Рядом с Фениксом. Я растерянно приоткрыл рот и сморозил:
— Я знаю. — Я знаю, как тебя зовут, я знаю, кто ты, я искал тебя сто лет, ты не представляешь, я... — Я Эштон Кларк. Можно просто Эш. — Я снова улыбаюсь ему ярко и дружелюбно, немного по-лисьи, не в силах оторвать взгляда от его лица — такое нежное, такое знакомое в чём-то.
Я протягиваю руку, чтобы пожать её и нова ощущаю импульс, разряд током, будто вселенная кричит мне в ухо — капитулируй!
И он так же резко эту руку забрал, словно ошпарился — тоже почувствовал? Тоже ощутил этот толчок?
Я усмехаюсь и склоняю голову набок:
— Если ты уже освободился, то могу я тебя пригласить... на кофе? — Осторожно подбираю слова, чтобы не спугнуть, потому что вижу этот же интерес в глазах напротив напополам со страхом.
Я узнаю в этих глазах себя.
— Можем взять кофе и пройтись по парку Бальбоа, что скажешь?

***

Мы болтали о чём-то непринужденном — о погоде, о колледже, я спрашивал, как давно он учится в нём, почему выбрал эту специальность, затем мы шуршали опавшими листьями в парке, после — уселись у бассейна с кувшинками, я несколько раз плеснул водой в Зака и получил в ответ — не помню, чтобы я так много смеялся в последний раз с кем-то за всего пару часов. Я рассказывал, что стал председателем студенческого совета и уклончиво отвечал на вопросы ос воем прошлом, потому что... Потому что не хотел ему нагло врать — он смотрел на меня так открыто, такими блестящими глазами, от чего внутри всё замирало. Затем мы заговорили о судьбе и предсказаниях, не помню, как до этого дошло.
— Дай мне свою левую руку. — Я заметил колебания в его глазах. — Не бойся, я не укушу, просто дай руку, — я улыбнулся ему  и бережно взял его ладонь в свои, развернул её тыльной стороной к низу, чтобы видеть линии на его ладони. — Видишь, это линия жизни, а это — линия ума, — я обводил каждую еле касаясь пальцем его кожи. — Длина линии жизни не имеет отношения к продолжительности жизни, как многие думают, она отражает твоё здоровье. У тебя она длинная, большая дуга, это хорошо. Ты никаким спортом не занимаешься случайно? — Я тихо посмеялся из-за его взгляда. — У тебя просто руки весьма накаченные, как мне кажется, я это не по линиям узнал.

Отредактировано Phobos Wander (15.11.2022 22:37:50)

Подпись автора

кордред

Я вижу, что он нервничает, но не могу понять, почему именно. Интересно, знает ли он, что выглядит очень милым, когда себя так ведёт?
— Как по мне, фруточино очень неплох, но скоро закончится сезон холодных напитков, поэтому посоветовал бы раф с солёной карамелью, мы сами её делаем. — Я улыбаюсь ему и пытаюсь понять — о чём он сейчас думает? — Кстати, по вечерам в шесть я играю там на фортепиано, живая музыка, всё такое. Так что заходи, если будешь проходить мимо, — я перевожу взгляд на стойку с флаерами и беру один — чисто номинально, чтобы занять эту паузу, начиная рассматривать программу, которая мне была не то чтобы интересна, как вдруг Зак снова заговорил, и я поднял на него взгляд, полный интереса.
— Писателем? Это же круто! О чём бы ты хотел писать? — Я переступаю с ноги на ногу и пытаюсь подловить его взгляд, который он упрямо прячет, будто смущаясь. Хотя, наверное, так и было. — Я раньше писал стихи. Забросил правда, перестало интересовать. — Я впитываю в себя каждую его реакцию, внимательно слежу за тем, как меняется его выражение лица, как бегает его взгляд, как идёт на повышение интонация. Мне интересно — почему он волнуется? Я ему понравился? Или же он боится? Если так, то чего? У него другого цвета глаза, и меня это путает — не голубые, как у шамана, они не светятся. Скорее всего он попросту ещё не знает, что он шаман. А, возможно ли, что это не он? Что это правнук Феникса, просто не тот, о котором он мне говорил? И если так, то почему я чувствую его? Проделки ли это той связи, что была между мной и Фениксом, или же это действительно был тот самый шаман, которого я должен был найти спустя много лет?

— Да, конечно, — я улыбаюсь ему — открыто, но всё так же следя за его действиями с хитрым прищуром, пытаясь считать его. Он кажется таким простым, но на самом деле — оказывается, нет. Потому что я сегодня не курил, от меня явно не пахло сигаретами, и знать о моей привычке он мог только исходя из своих наблюдений.
А это значит — что он видел меня. И не просто в толпе, а видел чётко и явно — в одиночестве во дворе колледжа, на моей скамейке, которую я облюбовал, потому что на урне рядом с ней была наклейка в виде лиса, что показалось мне забавным. А на самой скамейке, на спинке значилось — fuck this world.

***

Когда он, наконец, посмотрел на меня дольше, чем на мгновение, мне показалось, что весь мир вокруг замер. Я вглядывался в эти большие глаза напротив, в эти веснушки, ресницы, брови и губы так, будто хотел найти в них что-то общее с теми очертаниями лица, которое преследовало меня порой во снах. Зак был мало в чём похож на Феникса, но он ощущался — так же, особенно, когда открыто посмотрел на меня впервые за всю нашу прогулку. Открыто и откровенно, приоткрывая завесу своей сущности, своей личности.
И в то же время он смотрел на меня так, будто... будто увидел во мне что-то. Будто он тоже что-то почувствовал — что-то особенное. Именно поэтому я и задал всего один короткий вопрос — «что?» Что ты почувствовал? Что ты увидел во мне? Ты что-то знаешь? Что?
Однако вместо этого он выдал короткий монолог, из-за которого я заметно расслабился и рассмеялся. Судьба, значит?
— Мне приятно это слышать, правда. Я не люблю все эти маски и прочее. Me is me. You like it or don't. — Я лукавил, говоря про маски, потому что сам носил одну — маску студента, как минимум. Обычного человека. Только вот Заку совсем не нужно знать о том, что я кицунэ. К тому же, я еще не до конца уверен, что буду делать с той связью, которую чувствую между нами. Судьба? — возможно. Благодаря его словам я понял, что где-то на подсознательном уровне он тоже чувствовал эту красную нить, и меня это пугало и привлекало одновременно. Я избегал шаманов так долго, чтобы что? Найти его правнука и сдаться на милость этой самой судьбы? Я совершенно точно не знал, что мне делать с этими открытиями, поэтому пока что решил плыть по течению и посмотреть, куда оно меня приведёт — возможно, к водопаду, а возможно — к тихой гавани.

— Вау. Ты умеешь удивлять, Айзек, — я вскидываю брови и снова улыбаюсь, окидывая взглядом его руки и еще несколько раз проходясь пальцами по ним. Только затем я поднимаю взгляд и вижу, что он покраснел, и я не успеваю подумать о том, что это по-своему мило, потому что он начинает хаотично подбирать слова и собираться.
— Что? Уже? — Я нахмурился, нехотя отнимая руки и следя за ним взглядом. — Да, конечно, нет пробле.... — Я не успеваю договорить, потому что Зак начинает махать руками, как птица, и я успеваю лишь потянуться за ним в попытке ухватить и удержать от падения, попутно жалея, что не могу использовать свои хвосты — ведь тогда бы последующей сцены точно не случилось.

Я и сам не понял, как оказался в этой луже, прямо задницей, шлёпнувшись в водоём, в мои кроссовки тут же попала вода, и я был рад, что мой рюкзак остался на скамейке, в то время как Зак упал в бассейн со всеми своими пожитками, еще и воды хлебнул вероятно. От всей нелепости этой ситуации я начал смеяться, не в силах остановиться.
— Тебе кто-то водорослей на уши навешал, — сквозь смех сумел произнести я, снимая их с его головы. — Или ты маскируешься под карпов? — Надо сказать, сейчас он бы вполне сошёл за одного из них — с красным лицом, которое постепенно становилось белее бумаги.

— Водичка супер, мэм! — Я поднял большой палец вверх в ответ на гневные речи мадам и, наконец, отсмеявшись, протянул руку Айзеку. — Всё в порядке. Помоги мне встать, я не чувствую свой зад. — Когда мы, наконец, вылезли из лягушатника и отряхнулись, вылили воду из ботинок, выяснилось, что телефон Зака не выдержал водных процедур.
— А? Нет, мой телефон в рюкзаке, а вот твоему нужно немного магии, — хмыкнул я, открывая рюкзак и показывая свой сухой смартфон. — Но у меня есть идея получше. — Достав из рюкзака ручку, я открыл колпачок зубами и, держа его в зубах, я потянул Зака за руку и аккуратно написал на ладони свой номер. — Лучше напиши мне, как его починишь. Кстати, на Флорида Стрит есть мастерская «CTRL+SHIFT», скажешь, что ты от меня, тебе сделают скидку. — Немного шепелявя из-за колпачка, проговорил я и, затем, закрыл ручку.
— Тебе куда-то надо было бежать ведь? — Напомнил я ему лукаво, прекрасно зная, что это был всего лишь повод. — Увидимся, — и я снова ему улыбнулся.

***

Вечером в пятницу в Ginger Tail было не так много народа. Чаще всего сюда приходили со своими лапотопами те, кому просто нужно было уютное место поработать, или же парочки на романтические свидания. За окном шёл нудный дождь, фрутучино оставалось жить последнюю неделю, прохладительные напитки никто уже не покупал. Сегодня была наша с Эмили смена. Эми была милой — на первый взгляд. Блондинка, с вьющимися волосами и внимательным взглядом, могла практически с порога предсказать, какой кофе закажет посетитель, стоило колокольчику зазвенеть. Сначала мы с ней спорили на деньги, потом я понял, что так быстро обанкрочусь, поэтому зарёкся с ней вообще о чем-либо спорить в этой жизни. Её попросту было невозможно переспорить в чём бы то ни было. И дело даже было не в том, что у неё находилось больше аргументов, а в том, что она всегда была права. И поскольку посетителей было сегодня мало, а за окном погода была так себе, время было около шести, я сел за инструмент и начал играть — то, что приходило в голову, под настроение, тихое и умиротворённое.

С тех пор как мы искупались в бассейне прошло пять дней. Зак так и не написал и не позвонил, что меня немного расстраивало. Наши занятия не совпадали по расписанию — вернее, у нас совпадало два дня минимум, но в эти дни меня в колледже почти не было — пришлось уйти с пары занятий, так как я был вынужден решать дела со своей другой работой — поиском информации.
Я даже не услышал, как брякнул колокольчик, однако ощутил странного рода... ауру тепла, будто вышло солнце. Прервав игру, я обернулся, чтобы увидеть знакомое лицо и невольно улыбнуться ему.
— Всё-таки решил зайти? — В руках у него был мокрый зонт, который я бережно забрал у него из рук, чтобы поставить в сушилку. — Погода отстой. Что тебе сделать? — Я захожу за прилавок и наклоняюсь через него. — Как твой телефон? Ожил? — Уже делая пометки на стаканчике с кофе, спрашиваю я. Мне хочется спросить — почему ты мне не написал, но я не хочу на него давить. Или же просто не знаю, что хочу услышать в ответ. Я вырисовываю аккуратные линии на картоне, с его именем и адресом — моим адресом, датой, временем, и небольшим сердечком над i в его имени, и уже ставя напиток перед ним на прилавок, я подпираю голову обеими руками, наклоняясь и заговорщицки сообщая:
— Послезавтра я устраиваю вечеринку по этому адресу в честь моего назначения на пост. Считай это приглашением. Придёшь?

Отредактировано Phobos Wander (15.11.2022 22:38:03)

Подпись автора

кордред

Я не могу сдержать улыбку от его слов. Раф с солёной карамелью. Запомнил-таки. Мне требуется несколько усилий для того, чтобы оторвать от него внимательный изучающий взгляд и приняться делать напиток, методично повторяя знакомые движения: перемолоть зёрна, пролить воду, добавить молоко, сироп. Мне всё же интересно — почему он не написал? — и в то же время я думаю — какая к чёрту разница? Он ведь здесь, пришёл сюда. И ещё — почему меня так волнует его личность? Казалось бы, меня должна была пугать перспектива оказаться рядом с шаманом, но Зак не был похож на всех тех шаманов, которых мне доводилось видеть на своём веку. Вероятно, он попросту не знал о своей особенности. Или, вероятно, я ошибался, принимая это странное чувство, эту тягу к нему, за чувство привязанности, которое когда-то испытывал к Фениксу. С другой стороны — что это тогда могло быть? Любовь с первого взгляда? Пф, я слишком стар для такого дерьма, пускай по меркам кицунэ я еще и являюсь молодым лисёнком.

Я присвистнул, услышав причину, по которой он пропал с радаров и так и не написал мне.
— Ну, ты сделал правильный выбор, — улыбнувшись ему, я поставил стаканчик перед ним с приглашением на вечеринку в ожидании его ответа. Зак не казался мне из тех парней, которые любят зависать в больших компаниях, он был замкнутым, стеснительным, и именно поэтому мне почему-то хотелось... выдернуть его из этого кокона, из этого тумана, хотелось, чтобы он пришёл на вечеринку. Не знаю, почему и какая у меня была мотивация, видимо он мне попросту симпатизировал, вызывал во мне противоречивые чувства, на грани бабочек в животе и скручивания желудка от странного рода переживания от каждой встречи с ним или каждой мысли о нём. А ещё — мне понравилось то, каким живым он был со мной возле бассейна, особенно когда мы в нём искупались. Особенно его смех, вспоминая который я невольно усмехался. Я хотел услышать его ещё раз.
— Главное, что ты вылечился. Я и не думал, что такое купание так на тебя повлияет, — я не могу перестать улыбаться, потому что у него весьма милый смущённый вид. — Приходи, я буду рад тебя видеть. И сюда заходи почаще. — Он говорит, что напиток получился вкусный, а я пожимаю плечами:
— Вкусно всё, что сделано с любовью. — Я хотел было добавить что-то ещё, но этот ёжик, включив пятую скорость, поспешно ретировался так, будто я сказал что-то не то.
— За... — Я хотел было его окрикнуть, но колокольчик уже брякнул и дверь за ним закрылась. Уставившись на его зонт в подставке, я нахмурился, пытаясь понять, что это сейчас было — была ли причина в моих словах или же это просто... Просто Зак. Хмыкнув, я сам себе пожал плечами. Зонт, я, разумеется, забрал уже в конце смены. И он мне даже пригодился, чтобы дойти до своего дома.

***

Я и не думал, что на вечеринке будет столько народа, хотя Клео меня предупреждала. Сама Гарсия на вечеринку прийти не смогла, хотя поначалу слёзно просила её перенести, чтобы она не совпадала с днём её заездов. Здесь были все: от первокурсников до выпускников и магистрантов, были ребята с моего факультета художеств, как раз с одной из девушек из параллельной группы мы обсуждали творчество Модильяни, о котором Виолетта отзывалась весьма нелестно, утверждая, что его картины не вызывают у неё никакого душевного отклика. Закатывая глаза, я пытался вдолбить в её маленькую глупенькую голову, что Модильяни являлся выдающимся экспрессионистом и удивительными геометрическими формами и красками. Глупышка, разумеется, не знала, что я был познакомился с Модильяни лично во Франции в 1907 году, и что мы были хорошими друзьями вплоть до его ранней смерти от туберкулёза в его тридцать пять. Завершилась эта эпопея тем, что Ви путала между собой биографии Моне и Мане, что заставило меня вздохнуть и опереть на стену позади неё, чтобы склониться к ней и вкрадчиво спросить:
— Ты ведь понятия не имеешь, о чём сейчас говоришь, да? — Я снисходительно улыбнулся, а она подняла на меня её бездонные карие глаза, и я увидел в них некоторое смятение. Вероятно, она волновалась, а потому путалась в разговоре со мной, или же тому виной было выпитое пиво в том
числе.
— Я... — Хотела было начать Ви, но именно в этот момент нас прервали.

Я вскинул голову и тут же широко и солнечно улыбнулся новому гостю.
— Хееей, ты всё же пришёл! Круто! Что? А, да, конечно, отдыхай, — я хотел было добавить что-то ещё, но Ви решительно продолжила нашу увлекательную беседу, заставляя меня испустить вздох.
— Разве один из них не был итальянцем? — Я взмолился, чтобы остатки её IQ подсказали ей, как заткнуться.
— Нет, дорогая, они оба французы. Вероятно, ты путаешь с Пикассо, где его имя читается по-разному в зависимости от языка. К слову, он испанец. — Я не мог не отвесит ей красного словца в ответ, а когда снова хотел было переключиться на Зака, того уже и след простыл в толпе. — Слушай, мне надо друга одного найти в этой мешанине, sorry, — я пристально вглядывался в толпу, но знакомой макушки не мог увидеть, поэтому я начал протискиваться между танцующими ребятами, прокладывая свой путь к коридору, и когда толпа расступилась, подняв взгляд, я замер, как вкопанный, смотря на то, как какой-то парень прижимает Зака к стене и целует его. Хотя, сказать «целует» было бы сильно — пытается целовать, в то время как Зак его отталкивает и орёт на него. Это так странно, но мне кажется, будто мои подошвы прилипли к полу, а музыка на фоне стала звучать глухо и неразборчиво, как через плотное стекло в звукозаписывающей студии. Толпа вокруг словно замедлилась, я чётко видел рассерженное лицо Зака, которое рассматривал с интересом, хмурясь. А затем я расслышал его громкий, прорезавшийся сквозь музыку голос: «ты свихнулся?!», что заставляет меня очнуться и рвануть вперёд. Та пустота внутри меня, которая внезапно образовалась при виде этой внезапной картины, стала резко наполняться жгучей злостью вперемешку с тревогой, которые подстёгивали меня двигаться вперёд — толкнуть этого парня в сторону, молча бросить на него предупреждающий взгляд и выскочить на улицу вслед за Заком, с опозданием в минуту. У него была поразительная способность быстро сбегать с места, поэтому я по-глупому озирался вокруг, пытаясь понять, в какую сторону он мог побежать, однако его спину я разглядеть так и не смог в сгущающейся темноте.
— Блять, — выругался я, судорожно втягивая воздух в лёгкие и скалясь. Сжав ладони в кулаки, я сплюнул на асфальт ту горечь, что скопилась на языке, и обернулся на входную дверь. Тревога уступила место злости на того парня, который посмел лезть к Айзеку. Вероятно — против его воли. На моей вечеринке, куда я пригласил его. Лично.

***

На следующий день я ловил на себе много взглядов, что меня заботило мало. Стоя возле кампуса, я докуривал сигарету как раз, когда заприметил знакомый лоб. Я знал, что у Томаса занятия начинаются с этого часа, знал, какой у него был первый урок. С тех пор как я нарисовал на его лице фингал и рассёк ему губу, я узнал о нём всё, что смог. Потушив сигарету, я поправил лямку рюкзака и направился к нему. Заприметив меня, Томас что-то сказал своим друзьям, и те пошли вперёд, в то время как он остался поджидать меня.
— Привет, принцесса Синявка, — намекая на синий фингал, поприветствовал его я.
Томас потупил голову вместо приветствия и перетупил с ноги на ногу.
— Что, стыдно? С такой рожей стыдно рассекать или что к Мендесу полез против его воли? — Я фыркнул. — Anyway. У меня для тебя особое заданий, и я от тебя отвяжусь и не стану рассказывать об истинной причине нашей драки всему колледжу.

***

— Салют! Не против упаду рядом? — Именно с этими словами я, не особо дожидаясь ответа Зака, сел напротив него со своим подносом, на котором было всё, что только можно было утащить из столовки. — Как твои занятия? Я видел, что ты с вечеринки рано ушёл, хотел тебя догнать, но ты быстро бегаешь, — говорю будничным тоном как раз в тот момент, когда к нашему столу подходит Томас.
Я перестаю жевать, но на Томаса взгляда не поднимаю.
— Айзек. — Начал он таким голосом, которым обычно извиняются мальчишки-бугаи перед своими мамочками. — Я хотел извиниться перед тобой за вчерашнее, я повёл себя «как свинья». — Его лицо особенно живописно выглядело в освещении столовки, а какие синяки
были на его теле, я и вовсе знать не хотел, потому что плохо помнил, как наносил удары, помнил только, как меня оттаскивали.
— И? — Произнёс я с нажимом, наконец, поднимая на него взгляд.
— И я больше не стану к тебе приставать или распускать слухи, — уже куда тише добавил Том, на что я удовлетворённо кивнул и обвёл медленно взглядом столовую, большая часть глаз которой была прикована к нашему столику. Столкнувшись с моим спокойным взглядом, аудитория тут же отворачивалась и начинала перешёптываться, создавая иллюзию, что им это событие по барабану.

Наконец, я останавливаю свой взгляд на Айзеке в ожидании его ответа, ободряюще улыбаясь ему уголками губ.

Уже когда Томас уходит, я наклоняюсь к нему и заговорщицки шепчу:
— Ему идёт синий, как думаешь? — Хмыкаю и делаю глоток лимонада. — Жуть как хочу курить. Сходишь со мной? Я бы хотел попросить твоей помощи в одном дельце.
Взяв свой поднос, я отнёс его в нужное место, убрав за собой, и кивнул Заку головой, мол, сюда, уводя его на задний двор колледжа, на скамейку под осыпавшимися кронами клёнов. Запрыгнув на скамью, я сел на её спинку и, чиркнув зажигалкой, прикурил.
— Ты куришь? — Уточняю у Зака, предлагая пачку. — Я редко, чаще когда меня что-то волнует. — Развожу рукой и затягиваюсь.
— Слушай, по поводу того, что произошло на вечеринке. Мне правда жаль, это ведь я тебя позвал. Я не гомофоб, я сам би, но я не люблю, когда кого-то касаются против его воли. Я видел, что сделал Том. И поверь, он свой урок усвоил. — Я выдохнул клуб дыма и вздохнул. — Кажется, я даже перестарался немного. — И, ммм, не знаю, как ты отреагируешь на моё очередное предложение, потому что в первый раз ты искупался в бассейне, во второй произошло это... — Я усмехнулся. — Ты говорил, что любишь Кинга, Лавкрафта, ужастики и всё такое. Не хочешь помочь студ совету организовать Хэллоуин? Я бы не хотел, чтобы это было похоже на какую-нибудь глупую вечеринку или формальную фигню. Хочу чтобы с душой. Хочу услышать твоё видение. Какой бы Хэллоуин вот хотел бы ты? — Я прищуриваюсь и смотрю на него внимательно, снова делая затяжку.

Отредактировано Phobos Wander (15.11.2022 22:38:14)

Подпись автора

кордред

Меня это волнует. Волнует то, как напряжённо Зак смотрит вниз, пиная носком ботинка землю. Волнует то, о чём он думает и что думает на счёт того того, что я избил Томаса.

«И какого чёрта спрашивается?» — фыркаю мысленно сам на себя я. Какого чёрта мне не всё равно? Я знал его пару дней — от силы, мы не были даже друзьями, но я чувствовал удивительного рода желание то ли признания от него, то ли похвалы. Зачем? — я не знал. Как будто кот, поймав воробья, принёсший добычу хозяину, я смотрел на Зака исподлобья в ожидании реакции, выдыхая сигаретный дым через нос. Глупое сравнение, потому что он не был моим шаманом, я не был его лисом. Кроме того, я не был даже уверен, что Зак был шаманом в принципе. Возможно в нём попросту была кровь Феникса, и потому меня к нему тянуло.

Однако слова, реакция Айзека меня почему-то задевает и заставляет нахмуриться — вероятно, потому что на подсознательном уровне я ожидал совершенно иного поведения от него. Не то чтобы он прыгал от радости, но явно не чтобы он читал мне нотации. Мне это... не сильно понравилось. И в то же время я удивился тому, что звук его голоса, та интонация, которую он взял, звучала очень похоже и очень знакомо, из-за чего я даже немного растерялся и так же растерянно на него посмотрел, несколько раз моргая и пытаясь поймать за хвост это ощущение.

— Он сам нарвался, — не думая, бубню практически себе под нос и отвожу взгляд, опуская его, стряхивая пепел, чувствуя, будто в чем-то провинился, хотя вины своей нигде я не видел. Однако я киваю головой в ответ на его просьбу, решая больше в дискуссию не вступать. Я поступил так, как посчитал нужным. Говоря откровенно — поступил на эмоциях, не совсем думая о последствиях. Это была какая-то слепая ярость и желание преподавать Томасу урок. В последний раз я так сильно злился, когда... Я уже даже не мог припомнить, когда именно, и это слегка пугало. Я в принципе не был из числа тех, кто решал проблемы кулаками, предпочитая решать всё мозгами, хитростью и, если нужна грубая сила, чужими руками.

Я покосился на костяшки, которые вчера были разодраны из-за драки. И пускай сегодня на коже уже не было и следа, я всё равно чувствовал, как их саднило — где-то на подсознательном уровне. Это было странно и мне не присуще. Юкио говорил, что, как правило, мы сражаемся за то или тех, кто нам дорог. Я же не знал, за что и почему сражался вчера. Дрался ли я за Зака? За его чувства? За его безопасность? Скорее всего, но почему меня это так волновало? — не мог же я влюбиться так просто в какого-то студента двадцати лет? Не мог же так просто привязаться?

Я делаю затяжку и пытаюсь включиться в разговор, совершенно уже позабыв, что моим планом было затянуть Айзека в студ совет, чтобы узнать его поближе и как раз разобраться с этими своими мыслями и чувствами.
— Атмосферного, — повторяю эхом за ним, смакуя слово на кончике языка. — Квест звучит интересно. Не переживай на счёт денег, в этом году в студ совет вступила Ариана Фэй, у неё отец крупный бизнесмен, и она уже заявила, что готова спонсировать множество наших мероприятий. Я в последний раз такого замотивированного и щедрого человека видел в прошлой жизни, — хмыкаю я. — Да и потом, что сможем сами сделать, то сделаем. — Я тушу сигарету о край урны, выкидываю его туда, потягиваюсь, вставая на скамейке во весь рост и, спрыгнув на землю, заключаю:
— Круто! Завтра у нас собрание в пять, приходи. Аудитория 389.

***

Подготовка к Хэллоуину шла полным ходом, несмотря на то, что до самого праздника было ещё много времени. На первом собрании я представил ребятам Зака, он озвучил свою идею по моей просьбе, и её активно поддержали, тут же начав накидывать свои мыли на этот счёт. Таким образом был составлен список из того, кто и что будет делать все два месяца, чтобы всё прошло как по маслу.
Всё это время я украдкой наблюдал за Заком — как он сосредоточенно делал домашнее задание в комнате студ совета, как общался с ребятами, высказывал своё мнение, обхватывал кончик карандаша губами, когда о чем-то задумывался над своими заметками. Один раз мы столкнулись в библиотеке, заняв смежные столы друг напротив друга, и я не мог сдержать улыбки, видя, что он тоже украдкой посматривает на меня. Поиграв немного в гляделки с ним, я, наконец, спросил, что он читает, а затем мы ещё несколько минут поболтали, прежде чем на нас не шикнула библиотекарь, из-за чего пришлось замолчать, опустив головы и еле сдерживая смех. Собрания наши заканчивались порой поздно, мой дом находился не так далеко, а вот до общежития Зака было идти прилично, так что, когда время переваливало за семь или восемь, а порой и больше часов, я предлагал пройтись вместе, аргументируя, что мне по пути.

По пути мне, конечно же, не было. Я провожал Айзека до его общежития, мы постоянно что-то обуждали, а нашей любимой игрой стало «пять вопросов», где каждый задавал второму пять интересующих вопросов. И если поначалу это были обычные общие вопросы «какой твой любимый цвет?», то постепенно мы дошли до вопросов «что из качеств для тебя важно в человеке?» и «веришь ли ты в любовь с первого взгляда?»
Каким образом и кто именно из нас дошёл до этого вопроса, я уже вспомнить не смогу, потому что именно в тот момент мы уже остановились возле общежития, и я пожал плечами:
— Что до меня — то почему нет? Мы иногда думаем: а вдруг существуют инопланетяне или призраки? А любовь с первого взгляда куда реальнее, чем эти две вещи, как думаешь? — Я лукавил. Возможно, НЛО и не существовало, однако призраки были реальными, и я это знал.
Такими же реальными, как кицунэ, маги, сирены и гончие.

— Мы пришли, — я киваю на здание общежития и поправляю лямку рюкзака на плече, переступаю с ноги на ногу и улыбаюсь Айзеку — искренне и открыто. А затем подаюсь вперёд и обнимаю его слегка за плечи, положив всего на короткий миг подбородок ему на плечо, вдыхая незаметно его запах. Это было странное желание — обнять его; мимолётное, но такое сильное, учитывая, как часто мы оказывались в компании друг друга и сколько нового друг о друге узнали. — Увидимся завтра. — Нехотя отстранившись, я соскользнул ладонью с плеча Зака и сделал несколько шагов назад, тут же усмехаясь. — Беги, а то на проходной ругаться будут. — Ещё несколько шагов назад, не отрывая от него взгляда, и лишь когда Зак трогается с места, я разворачиваюсь, однако далеко не ухожу, останавливаясь на площадке напротив общежития, смотря на огни в окнах. Мне часто нравилось пытаться складывать изображение, узор, буквы или цифры из этих горящих окошек. И только когда ещё одно окошко мигнуло и зажглось, я решил для себя, что, вероятно, Айзек уже дошёл до своей комнаты, и я могу двинуться домой.

Обратно, тем же путём, до колледжа и в другую сторону еще несколько метров, почти что напротив кофейни, в которой я работал. Бросив ключи на тумбочку, я тут же ощутил вибрацию в кармане, где на экране увидел сообщение от Зака с вопросом, добрался ли до дома я.
Подняв голову и посмотрев в зеркало, я увидел в нём отражение парня с горящими глазами и глупой улыбкой на губах.
— Неужели ты...? — Спрашиваю у этого улыбчивого парня, позади которого появляется пять пушистых хвостов, которые пушатся и извиваются от удовольствия и радости. — Боже, какой ты глупый.

***

Однажды мне сказали, что я очень влюбчивый. Вероятно, так оно и было, я быстро привязывался к людям, и в то же время я хорошо в них разбирался, нахлебавшись разочарования вёдрами за свою лисью жизнь. Однако в последние десятилетия мне было совершенно трудно испытывать какие-либо романтические чувства или желание за кем-то ухаживать. Да, после Феникса я думал, что больше никогда и никого не смогу больше полюбить, и так оно и было несколько лет, однако жизнь не стояла на месте, и я влюблялся, совершая одни и те же ошибки, ввязываясь в длительные отношения, абьюзивные, странного рода отношения без обязательств, но каждый раз всё упиралось практически в одно: умирали либо люди, либо чувства.
Именно поэтому я старался быть осторожным с тем странного рода цветком, который распускался в моей душе по отношению к Айзеку: к его скромной улыбке, теплому взгляду, мягкому голосу и покрытым румянцем щекам. Медленно, но верно я понимал, что мне нравится смущать его, нравится смешить, а ещё, на удивление — баловать, причём невзначай. То дать книгу, о которой он говорил и которую я «случайно» нашёл у себя, то пригласить в парк на прогулку, то принести кофе — как сейчас.
В руках у меня была подставка с двумя стаканчиками горячего кофе — причём, что интересно, делал его не я, а Эми. До этого она успела попытаться вытащить из меня все подробности моего хорошего настроения в последние дни, которое не могло от неё укрыться. Эми была потрясающим эмпатом, поэтому от нее невозможно было что-либо укрыть.

— Это тот мальчик с зонтом? Ну Эш, мне же интересно! — Канючила Эмили, наводя магию над стаканчиками с кофе.
Я загадочно улыбнулся, однако не смог сдержать этой улыбки, которая переросла в широкую.
— Я угадала?! — Эми почти что взвизгнула. — Тогда ему должен понравиться этот напиток. Сладкий, прямо как он, на овсяном молоке, с сиропом имбирный пряник и сливками. А тебе — твой любимый напиток с апельсиновым сиропом.
Я практически был уверен, что Эми со вкусом угадала — как я уже говорил, у нее была поразительная чуйка на то, что может понравиться тому или иному типу людей.
— Салют! — Я захожу в комнату и прикрываю за собой дверь, тут же отмечая, как Зак начинает со страшной скоростью собираться. — Нет, сегодня нет собрания, и я вообще-то к тебе. И это тоже тебе. — Я протягиваю ему стаканчик с кофе, на котором написано его имя и нарисовано солнце. На моём стаканчике Эмили вывела изображение полумесяца. Весьма странно, учитывая, что с солнцем очень часто она ассоциировала меня, говоря, что у меня солнечная улыбка, что бы это ни значило. — Моя коллега, Эмили, любит угадывать, какие напитки кому могут понравиться. Этот она тебе передать велела. Сказала что-то вроде, что тебе подойдёт нечто сладковатое. — Я не стал вгонять Зака в ещё большую краску словами, что он сам по себе сладкий, так что, отдав стаканчик, я упал на диван рядом с ним. — Ух ты, сколько ты уже их навырезал? У тебя мозолей на пальцах еще нет? — Я хмыкаю, протягивая ладонь, сжимая между пальцев один из листочков и рассматривая его. — Здорово. Мне нравится, что ты так ответственно подошёл к делу. — Я откидываюсь на спинку дивана и внимательно смотрю на Айзека, который пробует свой напиток. — Вкусно? — Склоняю голову набок и всё так же за ним наблюдаю, и когда он поворачивает ко мне голову, чтобы согласно кивнуть, я замираю, понимая, что так близко его ещё не рассматривал. Или же рассматривал, просто не придавал этому значения? У него всегда такие ресницы были длинными и глаза такого... глубокого цвета, что я не могу подобрать названий цветов, чтобы их описать. Мы замираем, смотря друг на друга, словно в первый раз. Казалось бы — неловкая ситуация, момент на паузе, и я невольно опускаю взгляд ниже, на губы Айзека, видя, как он сглатывает, проглатывает напиток.

Не знаю, чем я был ведом, однако я невольно потянулся вперёд, навстречу, и... Именно в тот момент дверь в комнату распахивается, и в неё влетают Ариана, Шон и Элис, о чем-то препираясь, так что я успеваю сделать вид, что попросту хотел привстать на диване, чтобы сесть поудобнее.

Я отвожу взгляд и сразу же переключаюсь на компашку, которая нам помешала, чтобы избавиться от этого дикого чувства неловкости и выбить из своей головы эту шальную мысль, что я только что хотел поцеловать Айзека.
— Да ну тебя! Джеймс Ван умеет снимать хорошее кино, чего только стоит его Заклятие. Он, между прочим, и к твоему любимому Форсажу руку приложил! — Негодовала Алиса.
— Ребят, мы в кино собираемся, там вышло Злое. Го с нами?
— Да, будет здорово! Вдохновимся наперёд, говорят неплохой ужастик.

Я перевёл взгляд на Зака, будто спрашивая у него, хочет он присоединиться или нет.

***

Не то чтобы я действительно хотел идти с компанией на сеанс кино, однако в то же время я понимал, что иначе они не отвяжутся. Мы погрузились в такси и доехали до торгового центра, где был расположен кинотеатр. Билеты уже были куплены заранее, потому что приехали мы впритык, так что из такси практически бежали бегом. Мы с Заком слегка отстали, потому что ребята побежали вперёд на поиски кинозала, я же решил купить бутылку воды в кинобаре, а затем, оглядевшись по сторонам и поняв, что мы остались вдвоем, я облизнулся и пожал плечами:
— Я не то чтобы хочу в кино на самом деле. — Я заметил макушку с розовыми волосами Элис, и потянул Зака на себя, утаскивая его за бар. — Давай спрячемся от них? — Заговорщицки шепчу и тихо смеюсь, прежде чем утянуть Айзека за собой в фото будку как раз за углом. За занавеской был полумрак и светился лишь экран и купюро приёмник.
— Давай сделаем фото на память, раз мы здесь? — Я шарюсь по карманам в поисках бумажника и отдаю автомату банкноту, нажимаю на экран, настраивая камеру и прочее, и нам приходится придвинуться ближе друг к другу, чтобы влезать в кадр.
— Готов? — Айзек кивает, и я вижу, что у него слегка подрагивают ладони, от чего я невольно протягиваю руку и беру его ладонь в свою, пытаясь унять тремор. Он поднимает на меня глаза, и мы снова оказываемся так близко, и в этом полумраке у него будто блестят глаза. Я невольно переплетаю наши пальцы, и выдыхаю ему в лицо, мягко и почти шёпотом:
— Расслабься. — Чтобы затем, не удержавшись от его смущённого и немного растерянного вида — [и всё же, он правда сладкий, как Эми и говорила], я поддаюсь вперёд и прижимаюсь своими губами к его, тут же зажмуриваясь от того, как сверкнула вспышка фотокамеры, запечатляя нас. Я целую его мягко и бережно, прихватывая то верхнюю, то нижнюю губу своими, и так же мягко и плавно отстраняюсь, смотря на его реакцию, чувствуя, даже на коротком расстоянии, как объяло огнём его щёки.

Чуть опустив голову и склонив её набок, я смотрел на него так, будто от его слов и действий зависел весь момент: спугнул ли я его, ошибся в том, что мы взаимно симпатичны друг другу или поторопился? Я поглаживаю его тыльную сторону ладони большим пальцем и думаю, что хочу поцеловать его ещё раз и ещё. Удивительное желание, из-за которого во рту пересыхает, но я выжидаю, как лисица выжидает свою добычу в зарослях кустарника.

Подпись автора

кордред

— У тебя очень глубокий и широкий взгляд на такие философские темы, мне нравится, — отмечаю я, выслушав ответ Зака.
Действительно, не многие способны выдавать такие критические суждения на тему любви. Мне так и хотелось спросить: «ты когда-нибудь влюблялся?» — но этот вопрос бы уже вышел за пределы дружеской беседы, которую мы пытались вести. По правде говоря, большинство подростков возраста Зака, которые мне встречались, казались мне куда ветреней и безрассуднее, чем Мендес. Хотя, возможно, я не был объективен, поскольку он представлял для меня особый интерес.

И дело было не только в его корнях и Фениксе.

— Но я бы не смотрел на этот феномен с такой пессимистичной стороны. Да, порой такое случается, я с тобой соглашусь, но иногда из икры можно высечь огонь. Главное, чтобы поддерживали его топливом оба. — Я не заметил, как мой взгляд расфокусировано уставился куда-то за плечо Зака. Я думал об Амадео, думал о том, что не хотел бы снова оказаться в ситуации неразделённой любви; думал об Октавии, с которой я оказался по другую стороны этой нечестной игры — когда влюбляются в тебя, но ты не можешь ответить взаимностью, как бы ни хотел не обидеть человека напротив.
Я тряхнул головой, пытаясь вернуться в реальность, стоило Заку позвать меня по имени.
С ним мне казалось, что всё могло бы быть иначе. По крайней мере, мне казалось, что искра у нас была. В голове прозвучали слова Клео: «когда ты себе уже кого-нибудь постарше найдешь? Нафига тебе это?», а затем я усмехался — Гарсия сама была ещё слишком молода, чтобы размышлять об этом. Лично я уже убедился, что возраст не играй никакой решающей роли в выборе партнёра.
Решающую роль играло время, которой отводилось на эти отношения.
Смерть, инквизиция, болезни, потухшая искра — всё это было. Первая и вовсе преследовала меня по пятам и каждый раз отбирала одного-двух важных для меня людей.
Возможно моя ошибка была в том, что мне не следовало влюбляться так легко. Особенно — в обычных людей, но я всегда был чувствительным и влюбчивым, это невозможно было исправить. Даже спустя двести лет я не хотел бы, чтобы моё сердце очерствело, и я стал циником.

«Сложно влюбится по-настоящему, когда ничего не знаешь о человеке» — прокручиваю эти слова у себя в голове и улыбаюсь Заку, затем — согласно киваю и поправляю лямку рюкзака на плече.
— Тут я с тобой согласен. Никакие отношения далеко не уедут без этого. — Я мягко обнимаю Айзека, не желая выпускать, смотря ему через плечо и практически касаясь носом его волос. Мне даже кажется, что я чувствую какой-то яблочный запах, как будто шампуня. Он не намного ниже меня, однако Зак кажется мне таким хрупким — вероятно от моего осторожного отношения к нему, потому что боюсь спугнуть. Я чувствую, как его прохладный нос касается моей шеи, и понимаю, что сноп мурашек проходит по загривку и разбегается где-то в районе поясницы.

Я прокручиваю телефон в ладони, ожидая, когда две голубые галочки станут голубыми, сигнализируя о том, что Зак прочитал моё сообщение. Я вижу, что он начинает что-то набирать, но, видимо, передумывает, жду еще пару мгновений, и затем печатаю:

Я не знаю, зачем открываю его инстаграм и прокручиваю по кругу его фотографии, рассматривая эту смущённую улыбку, эти блестящие глаза. Глубоко вздохнув, я поставил телефон на блокировку и откинул на диван рядом, закрывая глаза и закрывая лицо ладонями, пытаясь убедить себя, что я вовсе не влюбился, и что мне показалось, как горячее дыхание Зака прошлось по моей коже на шее.

«Прекрати. Это нечестно» — убеждаю себя.
«Нечестно по отношению к Заку. А что, если он узнает о Фениксе? Или мне придётся ему рассказать? Блин, а что, если он шаман и я просто привязываюсь?» — мыли шли по кругу и в ванной комнате, где, прислонившись лбом к прохладному кафелю, я пытался привести этот хаос в порядок. Однако вместо этого моя ладонь потянулась вниз, и, послав к чёрту все предупреждения самому себе, я сосредоточился на том приятном ощущении, когда Зак ткнулся в мою грудь, оказываясь в моих объятиях. Образ Зака весьма чётко стоял перед моим глазами из-за пересмотренных фотографий, а когда кафель окропила вязкая сперма, я уставился в слив душа и, вздохнув, опустился на пол, обхватил колени руками и расслабился, выпуская хвосты и уши. В стеклянной дверце душевой показалось отражение кицунэ — полулиса-получеловека.
— Как думаешь, насколько он испугается, если узнает? — Спросил я у лиса из отражения, и он хмыкнул мне в ответ.

***

Я не знал, чего ожидать — вариантов было всего два: либо я его спугну, либо наша искра наконец перерастёт в нечто большее, в небольшое пламя свечки. Честно говоря, я немного нервничал, потому что реакции Айзека порой были для меня совершенно непредсказуемыми. Так, например, я вовсе не ожидал, что он будет отчитывать меня как нашкодившего лисёнка за то, что я подрался с Томасом из-за той вечеринки. Впрочем, тёплая мягкая ладонь Зака вскоре оказывается на моей щеке, заставляя её потеплеть и, вероятно, немного зардеться. Он целовал меня робко и не совсем умело, но так, как мог, от чего я не мог перестать улыбаться, позволяя ему разогнаться, попривыкнуть и поцеловать меня так, как он умеет и хочет. Вероятно, в тот момент моё сердце начало биться как бешеное, потому что я слышал свой собственный пульс в ушах набатом.

Я почти никак не реагирую на оклик за пределами будки, потому что прямо сейчас для меня это не важно, я лишь чувствую, как Зак поджимает ноги и, подхватив его под колени, тяну на себя так, чтобы его ноги оказались поперёк моих, ласково поглаживаю по колену и не могу заставить себя оторваться от этой торопливой, но нежной ласки. Я подаюсь немного вперёд, чтобы чмокнуть Айзека в губы в ответ, не торопясь углублять поцелуи. В конце концов, я уже привык осторожничать с ним и терпеливо выжидать, когда он подаст мне знак.
Веду мягко кончиком носа по его носу и согласно киваю, даже не пытаясь перестать улыбаться.
— Конечно. — С одной стороны я переживал и расстраивался, что Зак захотел домой, с другой — радовался, что он не захотел в кинозал из-за угрызений совести, и что у нас будете еще несколько минут наедине под нашу любимую игру.

Я осторожно поглядывал на Айзева, чувствовал, как его кончики пальцев касаются моих, и в какой-то момент подцепил его мизинец своим, пройдя так несколько последних метров до общежития. Наша беседа была непринужденной, как обычно, хотя ощущалось послевкусие недосказанности, будто мы оказались на какой-то новой территории, где до этого еще не были, и не совсем знали, с чего начать и как продолжить.

Я видел, как Зак покусывал свои пухлые губы, как он смотрел на меня, как будто не решаясь то ли спросить «зайдёшь ко мне?» или же предложить прогуляться ещё. Я обещал себе, что постараюсь максимально не залезать ему в голову, в его чувства, и пока что вполне с этим справлялся, а потому я с улыбкой смотрел в его глаза напротив, немного раскачиваясь с пятки на носок кроссовок.
Он говорит спокойной ночи так, будто спрашивает — ты не хочешь задержать меня? Не хочешь не отпустить меня прямо сейчас? И я совершенно точно понимаю, что с удовольствием бы не пускал его в это чёртово общежитие всю ночь. Если не дольше. Особенно теперь, когда все точки были расставлены над i, и мы оба знали, что заинтересованы друг в друге.
— Если ты хочешь, чтобы она была спокойной. — Только успеваю вымолвить я, прежде чем ощутить весьма уверенную хватку на запястье, оказываясь за углом здания.

Я быстро ориентируюсь в пространстве, меня дважды упрашивать не надо, поэтому я уверенно зажимаю Зака между своим телом и кирпичной стеной, одной рукой опираясь на неё, а второй обнимая его за талию, прижимая к себе. Он кусается — весьма жадно, и я тихо рычу по лисьи в ответ, приоткрываю его губы, поддев верхнюю и ныряю в щёлку языком к его языку,  лаская его, переплетаясь с ним, не желая оставлять без внимания. Я очерчиваю кромку его верхнего нёба, посасываю припухшие губы и оттягиваю на себя нижнюю, приоткрывая глаза и смотря туманным томным взглядом в глаза напротив, в которых читаю нетерпеливость, жадность, а затем не могу сдержать тихого смеха от того, как он покрывает короткими поцелуями моё лицо.
— Тише, тише, ты меня съешь, — шепчу с лёгкой хрипотцой и снова целую его в губы, прихватив пальцами за подбородок и поглаживая его большим пальцев.
— Боже, мне казалось, что я уже никогда тебя не поцелую, — практически мурлычу ему в губы и кусаю за нижнюю.
Мы затихаем на некоторое время, и я прислоняюсь лбом ко лбу Зака, веду аккуратно вновь по его кончику носа своим и затем, наконец, выдыхаю:
— Не хочу отпускать тебя в общагу. Вообще не хочу тебя отпускать сегодня. — Как будто карета может превратиться в тыкву с полночью. — Пойдём ко мне? — Внезапное предложение, которое могло прозвучать опрометчиво, поэтому я поспешно добавляю:
— Обещаю, приставать не буду! Просто я понял, что ты так никогда ещё и не был у меня в гостях, а... ммм... you know, «сложно влюбится по-настоящему, когда ничего не знаешь о человеке», — да, я его слушал, и да, я запоминаю все его слова. — У меня есть вкусная еда, даже могу спать на диване, если что. — Целую его в кончик носа и смотрю в глаза, склонив голову чуть вбок. — Решайся. — Моя ладонь невольно оказывается на его щеке, поглаживая ласково. — Правда... придётся пройтись в обратную сторону, минут так двадцать. — Я закусываю нижнюю губу и озорно смотрю в глаза Зака. Да, я всё это время говорил, что живу рядом, чтобы его провожать, в то время как сам живу совсем в другой стороне.

***

До моего жилища мы добрались, как я и говорил, минут за двадцать. В какой-то момент у Зака начали заплетаться ноги, он чуть было не споткнулся о люк, и я, подхватив его за ноги, понёс на своей спине, смеясь, что теперь я черепашка, а он — львёнок.
— Ну, добро пожаловать в мою обитель, прости за лёгкий беспорядок.

Говоря откровенно, изначально я не планировал оставаться в Сан-Диего дольше чем на пару лет, однако город мне понравился, особенно — его климат и ландшафт. Когда я только-только приехал сюда, то поначалу снимал квартиру, а после, провернув удачную сделку, получил эту однушку в качестве подарка от одного оборотня. Потребовалось несколько месяцев, чтобы его запах выветрился, а затем я уже как-то и обжился, привык и сроднился с этой квартирой настолько, что  не захотел перебираться в жильё побольше, несмотря на то, что вполне мог себе позволить снимать, а эту сдавать.

Большую часть комнаты занимала кровать, которая помещалась в нишу прямо возле окна, задёрнутого жалюзи. Там же находилась тумбочка, напротив был письменный стол с ноутбуком (и множеством скетчей рисунков на столе), вдоль другой стены — бежевый диван, а слева от кровати была вешалка с вещами, книги на полу (я все не мог подобрать книжный шкаф по размерам). Картина Моне «Водяные Лилии» теперь висела на стене прямо над кроватью, гордо заполняя собой пространство и создавая интерьер. На полу был мягкий ковёр, который я называл «флаг Японии», потому что он был кремового цвета, а в центре был красный круг из мягкого велюра, на котором было уютно валяться. Здесь же рядом было кресло-мешок красного цвета.

Второе помещение было небольшой уютной кухней, где по одну сторону шёл белый кухонный гарнитур, а по другую был квадратный стол, несколько табуреток. На стене висело несколько моих картин и фотографий из разных мест. Но что больше всего я любил в этой кухне, так это балкон со стеклянными дверцами в пол, где стоял раскладной стул, кофейный столик, я выращивал цветы, и был красивый вид на открытую улицу и другие дома.

Мне нравилась эта квартирка, поэтому я с гордостью провёл Заку мини— экскурсию, уговаривая не обращаться внимания на грязную посуду и заваленный рабочий стол. Кроме того, на нём обнаружились и его рисунки, которые Айзек успел заметить раньше, чем я, чтобы убрать, так что я неловко почесал затылок и, закусив губу, пожал плечами:
— Можешь забрать себе, если хочешь. — Предложил я. — Ты голодный? У меня есть паста домашнего производства. — Мне нравилось готовить, когда у меня было время, бывало, что я выделял целый день на это занятие, чтобы разгрузить мозги и не думать ни о работе, ни о чём бы то ни было. — И, кажется, у меня ещё остался морковный торт, ты вроде говорил, что любишь сладенькое, — я улыбнулся и потянул Айзека на себя, чтобы обнять за талию обеими руками и, пройдясь носом по его щеке, поцеловать в уголок губ и в сами губы.

Подпись автора

кордред