За заданными вопросами не следует ни обиды, ни возмущения – либо ему всё же удалось не вторгнуться в слишком личное для Ру, либо для него такие вопросы не были попытками залезть в душу сильнее, чем парень её приоткрыл. Ри его беспардонность, очевидно, давалась легче из-за детской непосредственности, благодаря которой о невозможности некоторых вещей не задумываешься, как и о вероятных неочевидных последствиях своих действий. Либо же, напротив, Ри всё понимал слишком хорошо – сложно сказать, ведь для Хораса попытки залезть в чужую голову отчего-то не даются; во всяком случае, он сильно-то и не старается, считая это нечестным. Ребята дали ему настоящее человеческое зрение, а это значит, что пользоваться неожиданным подарком эволюции в виде странной телепатии не очень-то и правильно – хоть Хорасу страшно хотелось забраться в голову Ру. Залезть без спроса и предупреждений, чтобы порыться в его воспоминаниях, вытащить оттуда образ этого Эрика и хорошенько рассмотреть со всех ракурсов, чтобы знать, что Ру нравится – ну и, может, походя почерпнуть хоть немного опыта. От одних мыслей о том, что Ру делал хотя бы приблизительно нечто подобное с кем-то ещё, с кем-то более взрослым и крутым, почему-то становится не по себе, а в груди начинает гадко зудеть. Кажется, что-то похожее Хорасу удалось почувствовать несколько минут назад, когда они трахались все втроём…
[indent] Но залезать в чужую голову, идя вразрез со всеми правилами вежливости и приватности, не приходится – Ру соглашается ответить на все его интересующие вопросы, а если точнее, показать ответы на них. Из-за этого парень громко сглатывает, внимательно следя за всеми действиями Ру, который как будто пытается сильнее спрятаться и прикрыться как будто из-за смущения – волна трепета заставляет дыхание задержаться. Неужели, это только из-за него Ру так волнуется, что, кажется, даже немного покраснел? Холодная подсветка какой-то мерцающей штуки, в которой Хорас распознаёт, в конце концов, телефон, не даёт обмануться – парень, действительно, несколько нервничает, пока пытается что-то найти в своём мобильнике. Любопытство смешивается со смущением – хотелось и сильнее вытянуть шею, чтобы заглянуть в светящийся экран, и одновременно с этим отвернуться, пытаясь оттянуть момент столкновения с ответами на все его, Хораса, вопросы. И почему он так нервничает – боится, что в телефоне он увидит что-то, что было в сто раз лучше, чем располагал он сам?
[indent] Подобравшись к Ру ближе и скрестив ноги по-турецки, парень усаживается поудобнее, оттягивая вниз край футболки, чтобы скрыть неспокойно дремлющий член – ощущение, будто весь наплыв новых незнакомых эмоций заставляет его снова возбуждаться, как интересно! Интересно и странно – Хорас с нетерпением подаётся вперёд и густо алеет, стискивая губы так крепко, что те сливаются в тоненькую побелевшую ниточку, в то время как глаза распахиваются двумя ярко-зелёными плошками. Он не знает что сказать, а даже если бы и знал, то все слова всё равно рисковали встрять рыбьей костью поперёк глотки – он ожидал увидеть фотографию парня, но не его голое возбуждение, к которому Хорас не знает как относиться; невольно опускает взгляд вниз, будто пытаясь сравнить член Эрика со своим, но натянутая пониже футболка не даёт. И хорошо – чёрт, как же неловко! А Ри своим замечанием только усугубляет эту неловкость – Хорас смотрит ещё буквально пару секунд, после чего отводит взгляд совсем. Может, ему и не понравился сам парень, но ему приятно вдруг даже от одной идеи, что он может выглядеть так же, и что Ру мог бы хотеть его настолько же сильно. Настолько, что признает его лучше, чем этот Эрик…
[indent] – Я т-тоже люб-б-блю тяжёлую м-м-музыку, – как-то совсем невпопад признаётся Хорас, вновь начиная заикаться, – Торон об-бустроил мн-не м-м-узыкальный угол с вин-нилом. У него х-хороший вкус.
[indent] Обо всём остальном, что касалось секса, Хорас не может вымолвить и слова – по крайней мере, не находит нужных слов сразу. Да и что тут можно сказать? В конце концов, прошлое было в прошлом, теперь они с Минору вместе, и тот даже очень рад этому – как рад и Хорас. Настолько, что между ног снова начинает тяжелеть – сгорая от смущения, парень поднимает взгляд, смотря куда-то рядом с Ру, но не решаясь взглянуть ему в глаза. Чёрт, отчего же он так смущается после всего, что успел сделать?!
[indent] – О, т-ты и в г-груп-пе играешь, как к-круто, – Ру, и правда, такой крутой, многогранный и взрослый. В Ру было всё, о чём Хорас для самого себя даже не мог мечтать – Ру виделся ему настоящим проводником в мир, в который прежде путь был категорически закрыт. Смущение, наконец, перебивается глубокой признательностью и симпатией – Хорас так ему благодарен, и он обязательно будет придумывать, как порадовать Ру и показать свои чувства. А ещё расспросит обо всём, когда, наконец, не будет так отчаянно заикаться и обтекать. Ему хочется этого, хочется, как у нормальных ребят – тоже ходить в кафе, а чуть позже в бар, вместе слушать музыку, может, даже играть её и, конечно же, классно трахаться, со всеми этими атрибутами, какие носил на себе в видеозаписи Эрик…
[indent] – Кст-т-тати… Я ведь никогда себя не видел, – с тихим удивлением подмечает Хорас, глядя, наконец, смело на Ру, – дашь мне зеркало?.. Я хочу посмотреть…
[indent] Посмотреть, чтобы совершенно точно знать, что будет представлять себе Ру, когда станет пересматривать показанное видео.

Отредактировано Torkel Kittelsen (29.04.2023 01:51:21)

Всё это время между близнецами что-то происходит – начиная словесной перепалкой, которая была в шаге от того, чтобы перерасти в драку, и заканчивая этой конкретной минутой, в которой Ри вдруг загадочно и глубокомысленно заулыбался, точно мудрец из религиозной притчи. Дети и старики часто оказываются очень похожи по своей глубинной сути – первые ещё не познали жизни, чтобы её бояться, вторые познали её слишком хорошо, чтобы бояться в ней хоть чего-то. Какая именно из крайностей превалировала в Ри – этого Хорас не знает, но его улыбка наводит на странные мысли, как будто бы похожие на воспоминания и осколки давным давно обдуманных размышлений. Ничего конкретного, лишь тени чувств и надежд – Хорас не может за них ухватиться, они слишком быстро растворяются в его крови, заставляя член налиться кровью ещё сильнее; и тогда парень переводит взгляд на Ру, наконец, набираясь смелости, чтобы заглянуть в его кристальные блестящие глаза.
[indent] Почему-то его совсем не удивляет то, что на Ру заглядываются разные мужчины – интересно, кто для него входит в разряд стариканов? Например, Макс и Торон, которые технически могли сойти им за молодых отцов? Чёрт, зачем он снова возвращается мыслями к этим двум – как будто искал в них какой-то незримой опоры, уходящей корнями в далёкое прошлое… Туда, где он мечтал, чтобы такой же красивый как Ру парень посмотрел на него восторженным взглядом, чтобы взял за руку и также положил её себе на колено, дав карт-бланш на то, чтобы запустить её глубже под одежду… Как это произошло совсем недавно в гостиной…
[indent] – Ого к-как к-к-классно, – восхищённо улыбнувшись, воззрился Хорас на поднявшегося с места Ру. Надо же, он думал, что такое бывает только в киношных историях или в биографии некоторых групп, чьи пластинки гармошечным полотном заполняли пространство высокого узкого шкафа, специально для этого предназначенного. Торон его, откровенно говоря, баловал, выкраивая деньги на подарки в виде новых и редких пластинок – беззлобно журил, что Хорас тот ещё гурман и нравится ему что-то наиболее непопулярное и штучное. Наверное, это хорошо – он бы очень хотел поделиться с Минору своей коллекцией, пригласить к себе, заказать какой-нибудь еды и просто зависать вместе, отлично проводя время за прослушиванием экземпляров, которым Хорас гордился больше всего.
[indent] Его взгляд невольно падает на белоснежную ногу – такая длинная, красивая и сильная – а после он смотрит на влажную тоненькую дорожку, от которой перехватывает дыхание и парню приходится отвести взор – как же это заводит!
[indent] – У Т-торона есть бас, у нас… Если хочешь… – заливается краской, будто собирался предложить что-то совсем неприличное – в конце концов, бас принадлежал именно брату, но отчего-то Хорас знал, что тот не сможет отказать ему, если младший попросит дать его Ру, чтобы тот поиграл для своего парня.
[indent] – Мы бы м-могли… У м-мен-ня д-д-дома… – но на этом движок его голосовых связок беспощадно глохнет. Хоть и не сразу, но он поднимает взгляд на зеркальную отражающую поверхность и смотрит заворожённо и немигаючи – так вот, какой он… Их с Ру бёдра соприкасаются, отчего становится ещё жарче – пальцы машинально комкают край натянутой футболки, под которой прятался уже полноценный окрепший стояк – наверное, надо что-то сказать, да или хотя бы подумать, но Хорас не успевает. Он упускает момент, когда Ри шкодливо забрался под кровать своего близнеца, чтобы выбраться оттуда с чем-то очень длинным в руках, и когда его собственное отражение исчезает из поля зрения Хораса, он скашивает глаза на то, что маячило у него перед носом и ненароком шлёпнуло по губам.
[indent] – Чего?.. – сведя белёсые брови к переносице, задаёт риторический вопрос он, а когда, наконец, вглядывается в чёрное блестящее нечто, то невольно округляет рот в выражении полного шока. Эта штуковина чуть не оказывается у него во рту, благо, Ру успевает перехватить указывающий на него край в попытке отнять жужжащую штуковину у Ри. Хорас так и остаётся с открытым ртом, пытаясь переварить – это что же, в живого человека хуем тыкать?! Хотя стоп…
[indent] – С ним что, можно одновременно двум ебаться? – вопрос срывается без единой запинки только благодаря странному, почти трансовому состоянию Хораса. Размер, конечно, впечатляет, даже немножко страшно – и он, наконец, задирает футболку, пытаясь визуально сравнить, такой же у него или меньше. И совсем забыл и про своё смущение, и про то, что близнецы занимались сейчас перетягиванием двойного вибратора.

Интересно, и откуда в нём взялось столько самоотверженной смелости? Чувство, что Хорас как будто опрокинул в себя стопку чего-нибудь горячительного и непременно крепкого – например, того, что недавно распивал Торон вместе с детективом Ридом. Или это именно возбуждение так воздействует на него, что полностью отключает всякое смущение и срывает тормоза с его изначально скромной и тихой натуры? Парень не знает, но для него ряд совершённых с этими ребятами открытий по части своего характера удивляют и интригуют всё больше и больше – интересно, а на что он, Хорас, способен ещё?
[indent] – Да, – коротко выпаливает ответ на вопрос Ру Хорас, перебегая лихорадочным взглядом с лиц одного близнеца на другого, а после и на блестящую чёрную головку, которая странным образом манила и как будто так и напрашивалась на то, чтобы взять её в рот, как огромный лакричный леденец. Под звонкий смех Ри, разливающийся по комнате, будто они, в самом деле, играются в машинки, а не с огромным двусторонним дилдо, Хорас мысленно соглашается со словами Ру – да, неожиданно сильно заводит, настолько, что сладко ныть начинает не только член, но и между ягодиц, в которые совсем недавно глубоко входил его парень. Как же всё быстро и неожиданно происходит, но Хорас не задумывается о том, что они собираются сделать и какие у этого будут последствия – он просто хочет новой близости, новых сверкающих перед глазами звёздочек бурного оргазма, хочет, чтобы мальчикам, особенно Ру, было хорошо с ним тоже.
[indent] – Какую? – с легким рассинхроном с Ри спрашивает Хорас, поднимая на Ру постепенно затуманивающийся взгляд, особенно, после того, как увидел его красивый крепкий член – наверное, от полуприкрытых из-за ломки вожделения глаз кажется, что парень снова ослеп, но он прекрасно всё видит, что происходит. И, конечно же, чувствует, когда Ру придвигает весело взвизгнувшего Ри к нему, а на частично оголённый живот и грудь укладывается жужжащий чёрный дилдо. Нет, правда, как это может в ком-то поместиться?..
[indent] Но судя по тому, что говорит Ру – может, и ещё как. И не в одном экземпляре – Хорас поднимает наполненный возбуждением влажный взгляд на парней, глядя сначала на нежную похоть, отразившуюся в выражении лица Ри, а после переводит свой темнеющий взор на Ру, такого деловитого и знающего, что от него сейчас требуется. Что требуется от них всех. Хорас чуть заметно улыбается уголком губ, как будто даже заговорщически переглядываясь с Минору, и когда слышит, как Ри убеждает их в том, что помыл его, то тяжело выдыхает, чуть отклоняясь назад, опираясь на одну руку. Это что же, получается, игрушка Ри, а не Ру? И для чего ему именно двойной, если это так – неужели, собирался как-то предложить младшему братику поиграть? От этой мысли член невольно дёргается, в рот немного наполняется слюной аппетита – Хорас берётся за блестящую чёрную головку, глядя на мальчиков и размышляя над вопросом, который ему задал Ру. Впрочем, размышления много времени не занимает – Хорас, наконец, знает, чего он хочет.
[indent] – Лицом ко мне… Хочу вас видеть обоих, – и подносит головку дилдо к своим губам, чтобы с аппетитом погрузить её целиком в рот, как тот самый долгожданный леденец, и опуская дрожащие светлые пушистые ресницы.

Хоть голова и идёт кругом от такого внезапно сильного возбуждения, Хорас понимает, что чего-то не хватает, и что прохладная чёрная резина упругой секс-игрушки – это совсем не то, чего ему хотелось на самом деле. Может, в качестве разминки, чтобы понять, что это вообще такое, брать крупный толстый член, готовый на свершения, свой рот – дилдо подходит прекрасно, но это наверняка даже близко не стоит с тем, чтобы отсасывать настоящий крепкий пульсирующий хер у парня, который так безумно тебе нравится. Его дыхание так и летает бабочками на вновь набухших губах, его приятный запах, как будто знакомый уже целую вечность, по которому Хорас, оказывается, безумно скучал, хоть и ощущал впервые в своей жизни, щекочет ноздри, возгоняя возбуждение до безумного животного уровня – если они так продолжат, то Хорас рисковал сорваться, завалить Ру на пол и впиться в его член, желая почувствовать настоящий вкус отвязной ебли. И восторженный вздох Минору прибавляет очков к этому желанию.
[indent] – Нет, ты… – вытащив дилдо из своего рта со звонким чпокающим звуком, возвращает комплимент Хорас, ощущая, как мурашки побежали по его пылающей коже там, где он соприкасался с кожей Ру. Он скашивает томный блестящий взгляд на своего парня, наслаждаясь, наконец, его реакцией, хоть смущение и пытается подать свой последний робкий писк – и оно замолкает, когда Хорас высовывает язык и шлёпает мокрой резиной, имитирующей пенис, по нему с влажным частым чавканьем.
[indent] – Вот бы вместо него был тво… – торопливо и сбивчиво говорит он, как вдруг чувствует невероятный жар на собственном члене – Ри юрко склонился вниз к паху Хораса, припадая губами к его члену, и в голове парня всё схлопывается и сжимается – кажется, он рискует такими темпами задохнуться, но он заглатывает дилдо снова, пытаясь, таким образом, подавить рвущийся наружу громкий страстный стон. Он не хочет привлекать ничьё внимание, кроме внимания мальчиков.
[indent] Хорас ненадолго зажмуривается, а когда распахивает глаза, то замечает, что Ру передвинул зеркало. Перед его взором всё плывёт, ощущение сужающегося пространства становится всё более явственным – Ри так усерден, что если продолжит в том же духе, то рискует получить порцию спермы не только в зад, но и в крупный вместительный рот. В такой же как у Ру – хоть тот, по скромному мнению самого Хораса, отсасывал более умело. Зато как старается Ри! То ли он сам теряется во времени, то ли Ру такой быстрый и ловкий, то ли вообще всё вместе, однако, Хорас возвращает себе способность хоть немного соображать только тогда, когда осознаёт, что Ру теперь полностью обнажённый, а его волосы рассыпались переливающимся чёрным шёлком с алыми нитями отсветов – так хочется потрогать…
[indent] – А?.. Ах… На подушках… Спасибо… – вынув дилдо из своего рта, сбивчиво отвечает Хорас, понимая, что Ру успел ещё и подтащить подушки – он такой заботливый и внимательный! Хорасу тоже хочется также, и хоть у него не было подобного опыта отношений – как и опыта отношений вообще – он безмолвно обещает, что будет стараться изо всех сил.
[indent] Дилдо прекращает жужжать, это заставляет Хораса поднять слегка вопросительный взгляд с подушек на Ру, и шумно сглотнуть от развернувшейся перед ним картины – чёрт, как же хорошо он выглядит, пока отсасывает, пока игриво лижет и слегка прикусывает! В голову заползла мысль, возможно ли заглотить им обоим дилдо с обеих сторон так глубоко и насадиться глотками, чтобы, в конце концов, соприкоснуться губами? Горячий шар напряжения скатился по животу вниз, отчего Хорас тихо застонал – слишком хорошо, как бы не кончить раньше времени!
[indent] – С-сейчас?.. – заикаясь, скорее, из-за чрезмерного возбуждения, нежели из-за какого-то смущения, спрашивает глуповато Хорас, – о да… Ещё как вставлю…
[indent] Эти слова вырываются сами по себе, труп внутреннего смущения дёргается в электрических конвульсиях, но тут же замолкает – может, ему будет стыдно за себя потом, но сейчас ему хочется всего и побольше!
[indent] – Ри… Ты классный, но я не хочу кончить слишком быстро… – возбуждённо бормочет Хорас, протягивая руку к подбородку парня, чтобы слегка надавить вверх и заставить выпустить свой член из чужого рта – этот жест выглядит несколько властным, от которого сквозит чем-то королевским и как будто тоже давным-давно где-то подсмотренным. Наверное, он не так уж и безнадёжен и тоже сможет потянуть роль молодого красивого мужчины, который знает, чего он хочет – хоть и с перерывами на святую невинность.

Так необычно и непривычно чувствовать себя вот таким – чуть более сильным и самостоятельным, верящим в себя, особенно тогда, когда у тебя появился тот, кто сам в тебя поверил. Может, для пацанов этот акт не был настолько глубоким и одухотворённым, но Хорас находит в нём для себя особенный символизм и важность – что-то вроде обряда инициации, который ему на роду написан, казалось бы, не был. Разумеется, Торон был рядом с ним, поддерживал, давал ему всё, что только мог дать такой скованный по рукам и ногам человек, как он, но эта поддержка оказалась не совсем тем, что Хорасу было по-настоящему необходимо. В руках Торона он так и оставался невинным птенцом со сломанными крыльями, а с близнецами он чувствовал, как эти крылья буквально расправляются у него за спиной, совсем как у мифических валькирий, что по велению отца охраняли его колыбель… И откуда только такие мысли?
[indent] Ри послушно поднимается, выпуская член Хораса из своего рта, и тот звонко шлёпается ему об живот, хлюпнув прозрачной слюной. Парень усаживается ровнее, обеспечивая для Ри больший комфорт и устойчивость, и заглядывает Ру в его потемневшие глаза с омутами расширенных зрачков – какой же он невероятно красивый… Под этим плотоядным взором, являвшимся отражением очевидных диких желаний, которые парень с трудом сдерживает внутри себя, сохраняя благоразумие, которое в данной ситуации заслуживает глубочайшего уважения. Не эта ли сила – признак настоящей королевской крови?.. Чёрт, и откуда вообще столько размышлений на тему происхождения и тайного монархического величия, впитанного с молоком матери?
[indent] Под этим взглядом ноги раздвигаются сами собой, хоть Ру и кладёт поверх них свои утончённые ладони, чтобы надавить и развести в стороны. Хорас раздвигает их так сильно, как может, и всё же снова чуть откидывается назад, опираясь теперь на один локоть, чтобы Ру было проще потом вставить ему. Скашивает взгляд на покрасневшее личико Ри, который тихонько шепчет, что садится, и Хорас невольно прячет свой нос в изгибе его шеи, зажмуриваясь и крепко стискивая в своём кулаке резиновый член. Немного вытекшей его собственной спермы стекает влажной дорожкой вниз к лобку, чтобы затеряться там, где их тела, наконец, соприкасаются – как же здорово…
[indent] – А ты не так-то прост, как кажешься… – почему-то выдыхает именно эти слова Хорас, распахивая глаза и гулко выдыхая, чувствуя, как чуть усиливается головокружение от кайфа, что доставляет ему сейчас чужая задница. И сам тем временем следит за тем, как его парень, похожий сейчас больше на идеальную ожившую скульптуру или чёрно-бело-красную совершенную гравюру сам пристраивается ближе, приподнимая бёдра немного выше, подстраиваясь под проникновение. Какой же Ру изобретательный и смелый – Хорасу бы такие вещи даже в голову не пришли бы, как и то, что свой член можно засовывать кому-то в зад и от этого обоим может быть невероятно охуенно.
[indent] – Конечно… Всё, что угодно… – выпаливает в приливе чувств Хорас – в голове крутится какофония нежных и страстных слов, адресованных Ру, но уж сейчас ему точно было не до разговоров. Вытянув руку с дилдо навстречу промежности Ру, парень вытягивает вперёд сначала указательный палец, проникая в растянутое отверстие – действительно, мокро и достаточно скользко – а после вставляет к пальцу внутрь упругую головку секс-игрушки, проталкивая её постепенно внутрь. Убирает палец и продолжает погружать поступательными движениями – два шага вперёд и один назад, практически мучительно, хоть у самого терпение было почти на исходе.
[indent] – Хочу видеть твоё выражение лица, когда я тебе вставляю… – произносит Хорас, наверное, самое пошлое из всего, что вертится у него на языке, но это было непререкаемой правдой. Ему нравится сладострастное выражение лица Ру, ему хочется видеть все оттенки его вожделеющего восторга – как будто рискует больше никогда этого не увидеть. Хорас прикусывает губу, потираясь своей щекой о щёку Ри, ловя оттенки чужого кайфа, и думая, что лучше, наверное, быть не может.

Между этими ребятами такая необычная, такая уникальная связь, которую Хорас тонко, но всё-таки чувствует. Невесомо настолько, что кажется, будто он всё себе придумал, но он уверен, что Ру и Ри как будто разделённые половины одной большой души – горячо им обожаемой души во всех её проявлениях и особенностях. И в этой детской непосредственности, которая звенит лёгким дыханием и смехом, и взрослой опытности и готовности на всё, что смотрят на него расширенными глубокими зрачками в обрамлении тонкой хрустальной каёмки радужки. Ри сжимает его внутри себя – вздох Хораса запинается в глотке – будь хоть одна из его рук свободна, он бы приобнял мальчика за поясницу, с тихой благодарностью безмолвно прося попридержать коней, но он слишком поглощёно процессом проникновения в Ру. Даже если делал это при помощи искусственного члена, ощущение, как его старательно стискивают внутри так явственно соотносится с тем, как Хорас неспешно проталкивает дилдо внутрь Ру, что создаётся иллюзия, будто он внутри сразу двух парней. Как же это, всё-таки, странно и приятно!
[indent] – Я… Ах-х-х… – вытягивая шею в ту сторону, откуда на него выглядывал Ру, с запинкой выдыхает Хорас и ловит агатовое притяжение его прекрасных сияющих глаз – в них можно утонуть, как в ночном небе посреди бескрайнего океана в штиль. Хорас наслаждается обоими мальчиками как единым целым – он касается беззвучным поцелуем щёчки Ри, заглядывая через его плечо в лицо Ру. Они – прекрасное целое, которое заставляет его сердце биться чаще, наслаждаясь каждым мгновением новообретённого зрения; должно быть, весь этот момент целиком и можно назвать счастьем.
[indent] – Я делаю тебе хорошо… Не так ли? – басовито тихо произносит Хорас Ри на ухо, но так, чтобы слышал и Ру – это для них обоих. Втайне от самого себя он мечтал о таком большом всеобъемлющем чувстве – и вот оно пробудилось в биении его сердца, которое гоняло кровь по его телу горячей пульсацией, отражавшейся в возбуждении у него между ягодиц и в гениталиях.
[indent] Но вот Ру просит остановиться и Хорас останавливается, разжимая пальцы и оставляя секс-игрушку внутри своего парня – надо признаться, что он немножко горд собой, что смог доставить Минору такое удовольствие. Освободившаяся ладонь заползает под край юката Ри и мягко стискивает его белую ягодицу, осторожно опуская его обратно и, таким образом, не давая разогнаться на полноценную скачку – им нужно подождать Ру.
[indent] – Да… Вставь мне, я так хочу… – теперь слова срываются с его легким и естественным потоком – они звучат интонациями, отчасти напоминающими голос Торона – в конце концов, они же братья. Хорас не знает, перенял ли он ненароком чужую манеру или, действительно, разговаривает похоже лишь потому, что они – родня, но ему нравится это сходство с тем, на кого ему хотелось бы однажды стать хоть немного похожим.
[indent] И вот, Ру исполняет своё обещание, и хотя между его словами и действиями пролегает от силы пара секунд, они почему-то кажутся вечностью. И когда колечко мышц холодит сначала мокрым и вязким, а затем большим и упругим, Хорас начинает дышать чаще и тяжелее. Ах блять, как же классно – но было бы ещё лучше вновь ощутить в себе крупный горячий член его любимого парня… Любимого?
[indent] “...как ты думаешь, что я и Ринья испытываем друг к другу?..”
[indent] С губ Хораса срывается сладостный стон, и он на мгновение зажмуривается, снова чуть запрокидывая голову в коротком движении назад-вперёд. Ру снова демонстрирует свою изобретательность, доставляя Хорасу удовольствие посредством спиральных движений – по крайней мере, Хорас именно так это чувствует – до этого коснувшись своим красивым тонким пальцем, который отчего-то вдруг тоже захотелось взять в рот и демонстративно хорошенько пососать. Они снова соприкасаются взглядами и Хорас счастливо улыбается Ру, в то время как сам Ру скалится ему с аппетитом и плотоядностью – точно чертёнок, который совратил своего правильного ангелочка-недотрогу. Он в восторге и не может сказать ничего, только глухо постанывает, прикусив губу, надеясь, что своим видом сможет порадовать парня. Как бы было клёво насадиться до упора, чтобы соприкоснуться кожей…
[indent] – М-м-м… Глубже… – выпаливает Хорас, чувствуя, как приятно растягиваются внутренние стенки и пульсирует набухшая яркая точка внутри.

В чужом агатовом взгляде сверкает не только вожделение, похоть и подростковый репродуктивный инстинкт, но и сладость мягкого обволакивающего чувства, точно пуховое одеяло или разноцветная сахарная вата. Что-то давно позабытое ликует в груди – как будто ему удалось дорваться и получить то, о чём он так мечтал невыносимо долго, а до того, как разрешил себе мечтать, страшился об этом даже подумать. Теперь всё иначе – теперь он не боится, теперь он знает, что всё делает правильно, что его желания созвучны с желаниями чужими, и что совсем немного, и они сольются в едином эмоциональном порыве, чтобы дотянуться до Млечного пути и искупаться там. Всем вместе – вдвоём…
[indent] Хорас переводит мутный взгляд на Ри – он как будто становится чуть более прозрачным, таким образом, едва не сливаясь с Минору в странной иллюзии, которая вдруг возникла перед глазами парня. Стоит немного поморгать, и мальчик вновь обретает свою вещественность – должно быть, лишь шутка новообретённого зрения, не более. Хорас старается об этом не думать и это даётся легко – в таком состоянии, пока его хребет прошивает новой судорожной волной удовольствия от спиральных движений чёрного дилдо внутри, любые мысли очень свободно вышибает из башки, отправляя их в незапланированный отпуск. Он всегда так много думает  рассуждает – приходилось много думать и рассуждать, чтобы не оступиться, будучи слепым, и не упасть, но сейчас он отчего-то совершенно точно знает, что даже если подобное случится, то его обязательно подхватят. А коли не успеют подхватить, то смажут разбитую губу антисептиком и приложат лёд – может, даже легонько поцелуют, чтобы заживало быстрее.
[indent] Ру отпускает дилдо и присаживается, занимая чуть более устойчивую позицию – секс-игрушка внутри изгибается и рука Хораса перебегает с ягодицы Ри ему на поясницу, пока сам Хорас сверлит распалённым горячущим взглядом своего парня. Такой красивый и невероятный – и как же так вышло, что ему, инвалиду-доходяге, так невероятно повезло заполучить внимание такого крутого чувака?! Плевать, что ему всего тринадцать, в нём как будто обаяния, грации и уверенности на тридцать лет вперёд, и цифра в паспорте Хораса совсем не волнует – в конце концов, через каких-то пять лет разница в возрасте между ними станет по-настоящему смехотворна и условна. Хорас мелко вздрагивает, вытягивая шею в очевидном желании коснуться губ Ру своими, но замирает, оставляя эту вишенку на торте напоследок. Сейчас самое важное для них двоих – это обеспечить комфорт для Ри. И Ру делает всё возможное, невзирая на то, что проникновение, действительно, довольно сложное – сразу двое в такую маленькую аккуратную попку…
[indent] Ру, действительно, как будто умудрённый сексом опытный мужчина – Хорасу это дико нравится. Он касается мягким поцелуем шеи Ри, успокаивая того, пока его тонкие пальчики впивались в белёсую кожу Хораса, рискуя оставить на всегда чрезмерно чувствительной плоти синяки – его болезнь сопровождается склонностью к травматизации. Но его это сейчас совсем не беспокоит – Хорас гладит мальчика по пояснице, с трудом концентрируясь на том, кто он такой и где находится; в голове бились в такт пульсации крови лишь такие похожие, почти идентичные имена.
[indent] – Это вы… Охуенные… – судорожно выдыхает парень, переполненный чувствами, ощущая трение тугих стенок Ри и плотное соприкосновение с членом Ру – это просто нечто! У него не находится слов, кроме матерных, чтобы описать это невероятное пошлое наслаждение, особенно в момент, когда Ру погружается в брата полностью, и потому решает, что лучше ничего не говорить, а лучше сделать – и тянется навстречу губам и языкам мальчиков, чтобы поцеловать и вылизать. Он с напускной робостью высовывает кончик языка, коротко касаясь языка Ру, что оставил мокрый след на щеке Ри, чтобы после подарить обоим мягкие, практически целомудренные поцелуи, а после с неожиданным животным аппетитом широко высунуть язык и мазнуть им размашисто сразу по обоим сладким язычкам. Они, действительно, как будто сахарные, точно подтаявшие на солнце леденцы – и такие горячие, прохлада смазки растворяется практически сразу, оставляя лишь обильную тёплую влагу, от которой становится ещё улётнее.
[indent] – Вибрацию?.. – севшим хриплым голосом спрашивает Хорас, получив от Ру ответный лизь – неужели, он собирается включить эту штуку? Нутром овладевает трепет – неужели, им может стать ещё лучше? Как бы сердце не заглохло от такого обилия тактильности, но эта мысль отчего-то лишь смешит – с подростковым максимализмом Хорас думает, что умереть от такого крутого секса – это уникальная участь, за которую многие готовы побороться.
[indent] Хорас не успевает откинуться и устроиться поудобнее, поэтому когда Ру жмёт на невидимые кнопки, парня практически откидывает назад из-за внезапного сладкого спазма – охренеть, это практически даже больно, настолько хорошо! Внутренние мышцы привыкают к вибрации не сразу, но довольно быстро, и когда перед глазами перестают плясать звёздочки, Хорас, который упал спиной на подушки, изгибается, чтобы увидеть своего Ру и заметить тянущуюся к нему руку. Он протягивает её в ответ, счастливо улыбаясь – тепло разливается по сердцу от осознания такой трепетной заботы и внимания к нему, и когда их пальцы сцепляются в замок, другая ладонь ложится на крепкий член Ри, чтобы начать неторопливо его надрачивать.
[indent] – Я… Как будто знаю вас… Целую вечность… – сбивчиво признаётся он. Его чувства становятся больше него, в голове так и звучит заевшей пластинкой большое слово “любимый”, и Хорас думает, что однажды скажет его, но не знает, что это может случиться намного раньше, чем он ожидает.

Жгучесть поцелуя плавит его плоть, пробираясь сквозь губы и зубы до самых костных полостей. Торон счастлив, имея такую простую и вместе с тем уникальную возможность – целовать того, кого он обожает всей душой, и получать ответ, такой голодный, такой готовый к принятию всего, что эта чёрная душа сможет предложить; во всяком случае, он очень надеется, что Макс сможет принять истинную величину его чувств. Сможет с ними смириться, сможет взглянуть в эту бездну, обладающую пугающим психопатическим разумом и вязкой обволакивающей вещественностью – она тёплая, жгучая и вездесущая. Торон чувствует себя огромным нефтяным пятном на теле кристального озера, такого же яркого голубого цвета, какими были глаза его любимого детектива – эмоции настолько переполняют его, что он ловит себя на мысли, что хочет сожрать Макса; или же дать Максу сожрать себя, это не столь важно. В любом случае, так они всегда смогут быть вместе – но безумные мысли прерываются вместе с поцелуем в момент, когда лёгкие начинает слегка жечь от недостатка кислорода, а голову слегка вести. Хотя, это легко можно было списать на влияние алкоголя.
[indent] – М-м-м… Я нисколько не сомневаюсь, что ты сразишь любого… – поддевая согнутым указательным пальцем подбородок Макса, не менее серьёзно и со знанием дела сообщает ему Торон, заглядывая во внимательные цепкие глаза его прекрасного детектива.
[indent] – Но если ты обольстишься кем-то… Боюсь, это вызовет трудности в ведении нашего расследования… – он склоняется ниже, заметно понижая свой бархатный баритон до шёлкового шёпота.
[indent] – Потому что я могу озвереть, – и подтверждением служит внезапный, но лёгкий укус в нижнюю губу – даже капелька крови не проступает, по крайней мере, пока что.

***
Его тело содрогается в сладких конвульсиях – как же хорошо и одновременно с этим безумно! Хорасу хочется, чтобы этот рай никогда не заканчивался, чтобы он продержался как можно дольше, хотя дорвавшаяся до секса и взрослых удовольствий такая чувственная плоть тонко намекала, что долго она не продержится, невзирая на уже целых две случившихся разрядки – спермы, наверняка, будет намного меньше, чем в предыдущий раз, но это, наверное, и к лучшему. От мыслей о том, как смущался Ри из-за капнувшего из его зада спермы на кожу Хораса, парень чувствует, как широкая чувственная улыбка расплывается у него на губах, расцветая из скромности мягко приподнятых уголков рта.
[indent] Кажется, что вибрация дилдо, проникающая глубоко внутрь, не даёт больше вымолвить ни слова, и хоть импульсы рассеиваются по простате, появляется забавная смешливая мысль о том, что речевой аппарат как-то связан с репродуктивной системой человека. И если Ру громко стонет, как будто рискуя даже сорваться в крик, то Хорас тяжело дышит и стонет пронзительно, но коротко, как будто голосовые связки больше не могут пропустить, как будто это становится выше их природных возможностей. Он чувствует, как ступни Ру проводят вдоль его торса – хочется поцеловать сильную лодыжку, но сейчас он едва может пошевелиться, дрожа от вибрации и чувствуя, как всё более становится невыносимым её влияние на его тело – кулак, сомкнувшийся на члене Ри, двигается резче, а пальцы другой руки крепко сплетаются с пальцами Ру. Парень смотрит в сторону, наблюдая за всеми ними в зеркало, и Хорасу хочется взглянуть тоже, но он не может отвести взгляда от своего такого красивого и страстного парня с блестящим взором, точно две иссиня-чёрных жемчужины в обрамлении опалового ободка радужки. Он в очередной раз ловит себя на мысли, что он точно произведение искусства, которым хотелось любоваться и которому хотелось доверить всю свою жизнь, все свои сокровенные тайны, все детские обиды на мир и все чаяния по поводу будущего, без страха быть осужденным. Минору ни за что его не осудит – он поймёт своего лучшего друга, теперь Хёд это знает…
[indent] Хёд? Ведь так его назвал Ру во время первого оргазма… Такое странное, но жутко знакомое имя, которое хотелось присвоить самому себе. Надо будет спросить, откуда оно известно парню, как только вернёт себе дар речи после очередного оргазма, который обещает быть уже на подходе…
[indent] – Т-ты… Нашёл меня… Я больше не исчезну… – с небывалой уверенностью обещает Хорас, задыхаясь от восторженного чувства, как их с Ру яйца и задницы соприкасаются, и от одной только мысли о том, как это выглядит сверху, Хорас готов сойти с ума.
[indent] – С-слишком… Хорошо… Я… Скоро… А ты? – он поднимает взгляд с глаз Ру на глаза Ри и переводит его обратно на лицо своего парня. Ощущение того, что это один и тот же человек, а если точнее, существо божественного происхождения, укрепляется и становится чем-то естественным и правильным. Чем-то таким, что Хорас знал всегда – просто не мог вспомнить, пока не повстречал того, кто запал в душу с первого же прикосновения.

В омуте чужой души поднимается внезапное возмущение такой силы, что Торон даже вдруг замирает в недоумении, пока его зрачки чуть сужаются в приступе лёгкого страха – так странно, очень странно, откуда только в Максе взялась эта внезапная волна, отсвечивающая даже обвинительным тоном? Обвинительным в том, что его чувства не такими, какими он их преподносит – вот ведь вздор, Макс его вообще даже не любит, в отличие от Торона, который окунулся в свои негаданные и такие мощные в своей неотвратимости чувства к этому мужчине! И зачем он вообще тогда задаёт такие вопросы, которые заведомо могут причинить боль, между прочим, им обоим? Но за неожиданным цунами острой вспышки из возмущения следует более мягкий и планомерный прилив обиды и грусти – а ещё недоумения самого Макса; похоже, они оба сейчас в замешательстве от внезапно нахлынувших эмоций.
[indent] Создаётся впечатление, будто ткань их реальности слегка надорвалась. До этого она лишь пластично видоизменялась, что Торон теперь воспринимает как должное, ведь он вместе с Максом, а с ним, похоже, в этом мире возможно всё. Однако в этот самый момент, когда внутри Торона вспыхнул собственнический огонёк, всё больше походящий на раненного зверька, остро нуждающегося в тепле, заботе и любви, и который заставил так капризно цапнуть Макса за губу так, что алая капелька всё же проступила в лопнувшей ранке и покатилась вниз, весь этот мир как будто слегка померк. Он вновь обнимает Макса обеими руками, отказываясь отпускать от себя – Торон не готов к этому прямо сейчас, особенно, в момент, когда его любимый мужчина смотрит на него вот так, со льдом в искрящемся потаённой страстью взгляде. Макс усмехается, но Торон даже не улыбается – с затаённым дыханием следит за тем, как кончик чужого языка размазывает кровавую плёнку по губе, окрашивая её алым, и думает, что детективу Риду идёт красная помада…
[indent] – Я верю тебе, – тихо, но твёрдо говорит Торон, склоняясь чуть ближе, намереваясь слизать с подбородка соблазнительную алую капельку, однако, замирает в считанных миллиметрах от чужих губ.
[indent] – Но больше не говори такие вещи… Прошу тебя… – и нежно проводит языком от подбородка снизу вверх, чтобы после размашисто мазнуть им по губам, точно ласковый зверь, просящий у своего хозяина прощения за непослушание. Его окутывает ощущение, будто он так уже делал, а ещё внутри сквозит чувство страха потери – как будто он уже терял свою Луну и поклялся впредь больше никогда не допустить их разлуки; ведь он знает, как тот любил его все эти годы…
[indent] Торон часто моргает, будто пытается скинуть в себя внезапное странное наваждение, и ощущает, как внутри поднимается большое облако пылких чувств, которыми он надеется отогреть этот внезапно покрывшийся ледяной коркой взгляд. Наверное, Максу не нужно слышать это от Торона, чтобы знать наверняка, но мужчина хочет это сказать, поскольку считает это сейчас нужным.
[indent] – Я только-только обрёл тебя. И я очень боюсь тебя потерять, – и откуда вообще появились эти мысли о потере? Почему вдруг вспомнилась так руна, которую Торон пообещал не сделать пророческой? Вопросов слишком много, а ответы он не считает даже возможным получить – и он решает просто прижать Макса к себе в жесте своей искренней и глубочайшей привязанности, надеясь, что для детектива это будет достаточно убедительно. И откуда-то сверху вдруг слышит новый хор стонов, подозрительно похожих на сладострастные.
[indent] – Какого?..

***
Ах, снова это имя! Оно вколачивается в отбивающее чечётку сердце осиновым колом, но не может его остановить, напротив, как будто делает новую адреналиновую инъекцию прямо сквозь грудную клетку. Наверное, от таких внезапных чувств и эмоций ему должно быть страшно и плохо, но ему бесконечно хорошо – наконец-то, он обрёл и своё имя, и своего милого друга, который теперь смотрит на него совсем не как друг. Хорас чувствует этот взгляд, он бы почувствовал его, даже если бы снова напрочь ослеп – он мечтал о нём и член в бесшовном нижнем белье шустро наливался кровью. Мечтал о том, как бы на него посмотрели так же как его брат смотрит на своего возлюбленного – мечтал о таких же крепких прикосновениях не только ради того, чтобы не дать запнуться и упасть, но и для того, чтобы просто потрогать, насладиться прикосновением к его тонкой и гиперчувствительной коже. Он воображал, как чужое загнанное от игр дыхание звучит у него над ухом, пока сам он стоит на коленях, привалившись голой грудью на плетёную текстуру татами, сгорая от удовольствия… Прямо как сейчас… Чёрт, откуда такие мысли, откуда эти чёткие образы, которые были, скорее, полноценными воспоминаниями? И всё из-за этого звонко прозвучавшего в воздухе имени…
[indent] – Ми… Но… Ру… Ри… Ах-х-х!!! – он забывает как дышать, только прозвучавшие в унисон голоса, будто сказанные одним человеком – его самым важным в жизни человеком – звенят в голове, отражаясь взрывным счастьем. Хорасу тоже хочется сказать, что он счастлив, безумно счастлив, что у него есть его милый друг, что они, наконец, достаточно взрослые, чтобы быть вместе по-взрослому, и что теперь ничто и никто их не разлучит – даже огонь…
[indent] Оргазм накрывает его новой волной одновременно с мальчиками – он чувствует, как Ри эякулирует ему в кулак, и у Хораса нет сомнений, что Ру кончает одновременно с ним. Внутри Ри становится очень мокро и скользко, в заднице всё ещё жужжит и пульсирует, а кулак мокрый от спермы – другая рука всё ещё крепко сжимает замок из их с Ру пальцев до неслышного хруста, чтобы внезапно расслабиться и обмякнуть. Хорас поднимает испачканную ладонь к своим глазам и, недолго думая, слизывает всё до последней капли.
[indent] – Ты такой вкусный… – разомлевши тянет Хорас, обращаясь сразу к двоим. Почему-то он уверен, что сперма Ру тоже такая терпкая на вкус – однако, ему очень хотелось попробовать самому.

Пожалуй, стоит только в очередной раз порадоваться тому, как легко Макс готов срывать покровы и объяснять то, что не было понятным с первого раза. Голову всё ещё ведёт – алкоголя было много и вряд ли весь он выветрится до утра, тем более, что пьяный, хоть и слегка померкший взгляд Торона цепляется за ведёрко с охлаждённым шампанским. Наверное, им бы обоим снова пригубить, чтобы развязать снова затягивающиеся душевные узлы – Торону кажется, что у него как будто сердце немного давит в моменты, когда ему приходится сталкиваться с самим собой. Он не терпит ошибок, особенно, когда совершает их сам, всё его самообладание сметает холеричной темпераментной волной, где логике нет места, а в голове всё запутывается ещё сильнее в шквале противоречивых чувств. Но Макс не замолкает и не уходит в себя, напротив, тому, кажется, и самому становится с профессиональным азартом интересно разобраться, что между ними только что произошло и почему Торон вообще так себя ведёт. И он планомерно объясняет, зачем задал этот вопрос, и повторять дважды не приходится. Всё это время он внимательно наблюдает за взглядом Макса, за его поведением и настроением, касаясь совсем мягко своими невидимыми чувственными щупальцами его нутра. Надо же, как легко его, Торона, ослепить, перенаправив его мышление совсем не в то русло…
[indent] Дослушав всё, что Макс ему сказал, не перебивая, и скосив на него взгляд, когда мужчина прислоняется спиной к бортику рядом, как будто даже по-джентльменски укладывая свою руку Торону за спину, Несбё глубоко вздыхает и, наконец, тоже мягко улыбается, неслышно посмеиваясь над самим собой. Он массирует пальцами веки, чуть более расслабленно съезжая спиной вниз по стенке джакузи, пока не укладывает затылок на руку Макса – не полностью, так, слегка задевая, чтобы у детектива не затекла рука.
[indent] – Прости, я не хотел тебя задеть. Говоря о своей собственнической натуре, я имел в виду только то, что мне будет неприятно, если всякие похотливые ублюдки будут пялиться на тебя или, упаси их Господь, попробуют тебя полапать. Но я не говорил и даже не думал о том, что ты можешь на кого-то клюнуть – об этом вдруг спросил ты сам и… У меня немного сорвало тормоза и я с собой не справился, стоило самой такой возможности развития событий даже на мгновение появиться у меня в голове. Прости, правда.
[indent] Под звучание тяжёлой мелодичной музыки, раздававшейся сверху – кажется, у него даже есть винил Watain – и журчание пузырьков в джакузи, Торон укладывает свою чугунную голову, Максу на грудь в знак признания своей ошибки. Может, кто-то из психиатров, перед которыми Торон успешно симулировал нормальность при прохождении медосмотров, смог бы разглядеть в этом порыве компенсаторный механизм, ведь в повседневности мужчина слишком крепко держит себя в руках, не позволяя даже лишний раз вдохнуть полной грудью – в морге, если честно, и не хочется – но это явно не оправдание. Что ж, в любом случае, он рад, что Макс ему всё разжевал и положил в рот – они, действительно, хорошо подходят друг другу.
[indent] – И ещё я посчитал нужным предупредить о своём темпераменте на случай, если кто-то из посетителей вздумает катить к тебе свои яйца – ведь я их ему ненароком могу и оторвать, тем самым запоров нам операцию. Как видишь, когда речь заходит о дорогих мне людях, я не очень-то и сдержан, – усмехается он, вдруг обнимая Макса одной рукой поперёк торса и вжимаясь в него, расплываясь в коварной улыбке.
[indent] – Значит, я тоже тебе дорог, – опьянённо и дурнó улыбается Торон, оставляя звонкий чмок на коже Макса под его красиво изогнутой ключицей.

***
Ловя на себе непонимающий взгляд Ри, Хорас совсем не тушуется, хотя, наверняка, мог бы – в нём всё ещё плещется остаточным потоком сильная сексуальная энергия, которая, тем не менее, постепенно спадает. Вибрация в заднице отзывается уже не очень приятной щекоткой – остывающее тело, оказывается, не очень любит навязанной стимуляции – и Хорас переводит взгляд на Ру, которому, напротив, манёвр его парня, очевидно, нравится. Он медленно и до конца облизывает средний палец, после чего закусывает губу, наконец, расслабленно откидываясь на подушки, когда жужжание дилдо, кажется, звенящее даже в ушах, прекращается. Комната наполняется лишь благостным ором тяжёлой музыки, на волнах которой хотелось уплыть в какой-нибудь неизведанный потусторонний мир.
[indent] – Говорю же, ты вкусный… Поэтому и слизал… – простодушно отзывается парень, раскидывая в разные стороны руки, готовый принять в свои объятия обоих мальчиков. В заднице всё ещё туго и жарко, это ощущение даже кажется чем-то совершенно нормальным, однако, чем сильнее остывает его разгорячённое тело, тем лучше оно понимает, что лишнему предмету в заднице не место. Ру переползает Хорасу под один бок, пока под другим отдыхает совершенно вымотанный и, кажется, готовый уснуть прямо так, Ри. Парень обнимает их, говоря, что ему сейчас хорошо, и Хорас коротко кивает, прикрывая глаза и улыбаясь, пытаясь восстановить дыхание.
[indent] – Очень… Мне никогда не было так классно…
[indent] Помыться, и правда, следует, но это в общем-то может и немного подождать. Разве что…
[indent] – Ру?.. Можешь вытащить из меня эту штуку? – приоткрыв глаза и скосив взгляд на своего парня, мягко и как будто даже слегка робко просит Хорас. Почему-то ему хотелось, чтобы именно Ру это сделал, и потому слегка разводит колени в стороны.

То, что у ведущего в участке судмедэксперта Несбё приподнятое настроение, подавляющее большинство коллектива считало несколько пугающим. Те, кто были чуть более суеверны, видели в этом некое дурное предзнаменование, но Торон чихать хотел на то, что думают о нём другие работники – он впервые в жизни по-настоящему влюблён и это невероятное, головокружительное чувство никак его не покидало всю последнюю неделю. Даже наоборот, чем больше времени он проводил с Максом – физически или же мысленно – тем больше он влюблялся, растворяясь в чужой личности, узнавая всё, что ему нравится, будь то музыка, еда или же расположение предметов на рабочем столе. Торон незаметно наблюдал, уходит ли Макс на обеденный перерыв, и если этого не случалось, то старался позаботиться о нём, принося как минимум кофе со свежей выпечкой из соседней кофейни, иногда, тем не менее, находя время и на то, чтобы принести любимый том-ям Макса. Правда, сегодня его не было на месте, а потому обед обещал быть весьма скучным, впрочем, как и весь сегодняшний день.
[indent] – Ах, он такой работящий, фру Ларсен, знаете? – вынимая из раскрытой брюшной полости чёрную и разбухшую из-за цирроза печень, обращается ласково к покойнице Торон. Он слегка отворачивается, чтобы уложить поражённый орган, ставший, в итоге, последним гвоздем в крышку гроба пожилой одинокой, но, тем не менее, милой алкоголички, и может видеть краем скудного периферийного зрения мягкую понимающую улыбку на синюшных потрескавшихся губах.
[indent] – Очень умный… Красивый… Как думаете, может, мне стоит на выходные пригласить его за город? Немного отдохнуть от всех этих бесконечных отчётов и дурацких трупов… Не в обиду вам будет сказано, – коснувшись тощей старушечьей руки своей ладонью, обтянутой в латекс перчатки, продолжает вещать Торон, и чувствует, что женщина нисколько не обижается. Не обижалась бы, если бы была жива – Торон может лишь чувствовать последние отголоски чужой личности в относительно свежем теле и интерпретировать его реакции на её основе. Именно поэтому ему больше всего нравилось работать с женщинами – их душевная организация была чутче и тоньше, а оттого и выстроить прижизненный характер покойниц ему было проще. Из маленького портативного проигрывателя негромко раздавались одна за другой кассетные записи концертов Рахманинова, которые поддерживали умиротворяющий тон в и без того тихом помещении. И именно потому Торон издалека слышит приближающиеся шаги – похоже, шли двое. И, похоже, один из них был в крайнем замешательстве, пока другой с трудом читался. Это и заставляет Торона прекратить все регламентированные действия по части бальзамирования трупа и замереть, чуть настороженно глядя на входные двустворчатые двери. Пальцы правой руки отчего-то интуитивно сжались на ручке скальпеля.
[indent] Может, звук сам по себе и не был очень громким, но в его царстве тишины и необходимой прохлады он раздаётся, точно динамитный взрыв в горах. До того, как парочка вваливается в секционную, Торон слышит фамилию, показавшуюся ему смутно знакомой, но поразмыслить над этим не успевает – он видит офицера Андерсена, который удерживает в своих крепких объятиях юношу, совсем молоденького и на вид астеничного мальчика. Взгляд врача тут же со свойственной профессиональной деформацией выискивает в худеньких пропорциях возможную патологию за очевидным недобором веса в качестве первого симптома, но тут же мягко улыбается парочке, когда понимает, наконец, кто именно к нему пожаловал.
[indent] – Я всё понимаю, офицер Андерсен, герр Мотидзуки очень красив и элегантен, но, может, хотя бы не при даме? – посмеивается Торон, на что мужчина, кажется, краснеет и совершенно теряется.
[indent] – Можете идти. Двери можете не закрывать, – с лёгкой издёвкой ухмыляется Торон и возвращается к работе над телом фру Ларсен – она, похоже, ещё весьма увлечённо курила при жизни.
[indent] – Меня зовут Торон Несбё, рук пожимать не буду, они у меня по локоть в крови, – посмеивается он, уперевшись взглядом в чужие внутренности, но, тем не менее, мельчайшими намёками языка тела демонстрирует парню, что его одного никто не оставляет. А его руки, тем временем, говорят об обратном – рукава старомодного врачебного кителя были кипенно-белыми, даже малейшего пятнышка не наблюдалось на хрусткой белизне, и лишь латекс перчаток был вымазан в посмертных отходах человеческого организма.
[indent] – Простите, что не могу посвятить себя вам сию же минуту, мне нужно завершить работу. Может, расскажете пока немного о себе? Тут немного осталось, а потом… – он совершает надрез по бронхам и ловко вытаскивает лёгкое, откладывая на столик рядом скальпель.
[indent] – Потом я проведу вам экскурсию по местным хоромам,– улыбается он, вновь поднимая взгляд на узкое, словно фарфоровое лицо и на долю мгновения замирает. Да, юноша этот чрезвычайно красив и очень утончён, но поражает даже не это, а чувство дежа вю – словно они прежде где-то виделись…

Отредактировано Torkel Kittelsen (11.09.2023 23:35:07)

Случайно или же намеренно, но этот мальчик умеет очаровывать. Обычно Торон с долей сухости относился ко всему своему окружению, если не брать единичные случаи вроде Хораса или их семейной экономки, а теперь эти ряды пополнились присутствием его милого ослепительного Макса – от одних мыслей о нём по загривку пробегают приятные мурашки – но при виде этого юноши в душе расплывается небольшое тёплое облако. Весь этот выглаженный, но истощённый образ указывает на особую приверженность Рю его делу – вероятно, речь даже идёт о фанатичности, которую Торон приветствовал, считая её единственным удобоваримым показателем чужой успешности и увлечённости. И только Макс заслуживал побольше отдыха, только его удивительный гений мог полежать в своей кровати подольше и расслабиться в выходные, не зарываясь в бумажки посреди пустого полицейского участка – Макс исключение из любых правил. Он уже достиг идеала, а потому мог отдохнуть, в то время как все остальные лишь лодыри и бездари, согласно предвзятому мнению Несбё. Впрочем, юный стажёр уже сейчас выглядел многообещающе и Торон одарил его чуть более тёплой и широкой улыбкой – таких молодых людей немного, а потому учить их куда как приятнее, чем других вечно скучающих студентов. Оттого его карьера в академическом русле и не задалась – Торон ненавидел большую часть своих студентов и это было целиком и полностью взаимно.
[indent] И почему он так занервничал, когда почувствовал приближение юноши по ту сторону двустворчатых дверей?..
[indent] – Вам не о чем волноваться, – ободряюще улыбнулся он юноше ещё чуть шире и отвернулся к рабочим весам, расположившимся рядом с секционным столом, на которых лежала изъеденная циррозом печень. Торон уложил её в пластиковый пакет рядом с весами и положил на взвешивание лёгкое.
[indent] – О, аж в самом Стокгольме! Поэтому у вас такой хороший столичный акцент, прямо как у детектива Рида, – подмечает Торон, припоминая, как начальник местного полицейского отделения пытался разговаривать с ним во время работы о скоро прибывающем новичке. Торон, надо признаться, слушал его тогда вполуха и запомнил сказанные ему сведения лишь на треть, но кое-что в его памяти отложилось – а папку с личным делом юноши он так и не удостоил своим вниманием, не до того было. По осени умирает так много людей…
[indent] Торон деловито взвешивает больной орган и решает, что стоит отправить часть на лабораторную экспертизу, а потом передать в университет в качестве неплохого препарата – весьма интересный экземпляр с целым набором патологий, на примере которых студенты смогут хорошо разобраться в человеческой анатомии. Он отрезает от органа небольшой кусочек и запечатывает его в стерильный зиплок, и когда он уже перекладывает оставшийся орган в соседний от печени пакет, на долю мгновения замирает – девственник? К чему бы ему эта информация? Хотя, говоря начистоту, Торон даже не удивлён – этот юноша при всей своей красоте и кроткости, действительно, выглядит как девственник, тонкие длинные ноги, узкий стан, манящее лицо и открытый смущённый взгляд, за которым угадывается глубинная страсть. Девственник, которому, между тем, очень хочется секса – да, похоже на то… Неужели, к Торону ненавязчиво пытаются подкатить?
[indent] Наверное, рано делать какие-то выводы по маленькой информационной сводке от самого Рю, но Торону вдруг это даже льстит – интересно, с чего бы вдруг? Ведь ему до встречи с Максом было предельно плевать на чужие плотские интересы в его адрес…
[indent] – О, так, значит, в нашем полку прибыло, – оборачиваясь к юноше, улыбается Торон и коротко подмигивает, а после берётся за изогнутую иглу и нить, чтобы приступить к зашиванию тела.
[indent] – Вы боитесь, что познакомитесь с каким-нибудь красивым мужчиной, влюбитесь и его тут же порешают? – интересуется Торон, склоняясь над телом женщины, и приступает к “шитью”.
[indent] – Не беспокойтесь об этом. Мы с детективом Ридом уже нащупали тёплые следы этих преступников и совсем скоро, я уверен, они будут пойманы и преданы суду… А вы сможете построить крепкие отношения без страха найти своего мужчину с отрезанным членом в тёмной подворотне, – легко, будто рассказывает о своей недавней поездке на пикник, вещает Торон, ловко делая один стежок за другим.
[indent] – И, кстати, здесь есть неподалёку неплохая пиццерия… И раз уж скоро обед, можем пойти вместе и побеседовать в более уютной обстановке.

То, что обычно Торона раздражает в других людях, в Рю его отчего-то по-отечески умиляет. Скорее даже с теплотой старшего мудрого брата он воспринимает чужую растерянность и чрезмерную болтливость – в любом другом случае он бы уже давно бестактно попросил бы юношу закрыть свой рот и не открывать его до момента, пока сам Торон не скажет, а лучше до момента, когда к ним вынесут лососевую пиццу, но слушать очаровательный рассказ Рю отчего-то приятно. У него успокаивающий голос приятного среднего тембра, хотя отчего-то казалось, будто парень должен разговаривать вообще грудным глубоким басом – странные додумки, больше похожие на эффект дежа вю – и его несколько сбивчивое течение нисколько не бесило и не отвлекало от нанесения стежков на вскрытое тело пожилой женщины; Торон уже зафиксировал ей и веки, и челюсть, чтобы они ни в коем случае не открылись во время церемонии прощания. В целом, его работа над этой клиенткой была практически завершена и Рю пришёл очень вовремя, успев оставить неизгладимое впечатление как минимум у одного работника – Торон улыбается левым уголком губ, когда юноша рассказывает о своём неумении налаживать социальные связи и мужчина вновь думает, что в этом они очень похожи. Хотя проблема самого Торона заключалась, скорее, в тотальном нежелании близких контактов, в то время как Рю, по всей видимости, порядочно устал от своего одиночества.
[indent] – Не согласен с вами, думаю, офицеру Андерсену вы весьма запали в душу, а он ещё и защитить может и себя, и вас, – пожимает плечами Торон, а после поднимает взгляд на Рю, не глядя перерезая нить после закрепляющего тугого стежка у грудины трупа.
[indent] – Я просто шучу, не берите в голову, – басовито и беззлобно смеётся Торон, откладывая в сторону использованные инструменты и делая полшага от секционного стола, как бы возвещая, что на сегодня работа окончена. Осталось лишь наклеить нужные стикеры на все пакеты и расположить в холодильнике, чтобы служба полицейского подразделения ничего не перепутала при доставке биоматериала по лабораториям, но это сущие мелочи, которые Торон уже довёл до профессионального автоматизма.
[indent] – Но я бы, действительно, рекомендовал вам быть более осмотрительным и воздержаться от новых знакомств. Впрочем, я уверен, осторожничать вам придётся недолго… – стягивая перчатки и бросая их в мусорное ведёрко для отходов класса Б, Торон уже собирается обойти секционный стол и подойти к столу рабочему, где была вся необходимая, хоть и немногочисленная, канцелярия, но вдруг замирает, расплываясь в улыбке и заворожённым взором глядя куда-то сквозь стену. А Рю всего-то упомянул его Макса…
[indent] – Да… Он совершенно удивительный… – а потом словно приходит в себя и ослепительно улыбается Рю, – в основном это всё его заслуги, я лишь даю маленькие зацепки. Нам, действительно, удалось найти кое-что новое, но это пока что конфиденциально и неточно. Работы впереди очень много.
[indent] Вдруг юноша ловит его взгляд своим, как будто ещё более взволнованным, чем раньше, и задаёт такой вопрос, от которого Торон вскидывает брови – ну надо же, такая обеспокоенность столь деликатным вопросом, да ещё и обращение с ним к мужчине, которого знаешь лично несколько минут, практически обескураживает. Но мужчина тут же находит, что ответить.
[indent] – Я совсем не это имел в виду. Просто кто знает, до каких граней безумия могут дойти наши маньяки, и в какой момент тактика выманивания жертв из гей-клубов перейдёт в насильственные действия… Любой безумец однажды переступает свою последнюю черту человечности и обращается настоящим зверем, но, впрочем, я не эксперт по профайлингу, – разводит руками Торон, а потом спешит успокоить и Рю.
[indent] – Болтаете вы и правда много, но мне это даже нравится. Так что завязывайте извиняться и чувствуйте себя как дома – этот морг им станет для вас на время стажировки.
[indent] Он отходит ко столу и выключает проигрыватель – переливающиеся трели рояля замолкают на полуслове, а сам мужчина берёт ручку и ярко-жёлтую склейку стикеров. Делает быстрые пометки на трёх бумажках и, вернувшись обратно к подставке с запечатанными пакетами, наклеивает на каждый соответствующую.
[indent] – Это должно отправиться в холодильник и мы свободны. Когда вы, кстати, прибыли в наше захолустье?

Может, кого-нибудь другого Торон уже бы беспощадно припахал, невзирая на измождённый внешний вид и чёткое понимание, что перелёт на самолёте явно не прошёл для человека бесследно, но об этом мальчике отчего-то хотелось и дальше по-братски заботиться. Как если бы Хорас был немного старше и поступил на стажировку именно к своему старшему брату – весь этот чудесный, немного рассеянный вид, эти большие глаза, эта детская непосредственность, с которой Рю так легко разбалтывает свои мысли и задаёт всевозможные вопросы, которые вряд ли доверишь своему непосредственному начальнику, в общем, весь юноша пробуждает в Тороне отцовский инстинкт. Когда он был маленький, он мечтал о домашнем животном, и ему очень хотелось чёрного ориентального котёнка – отец, разумеется, не дал на это согласие, как и вообще на присутствие какого-либо животного в их фамильном особняке, и мечте так и не суждено было сбыться, но сейчас Торон почему-то вспоминает об этом случае. И находит невероятное сходство Рю с котёнком-подростком этой инопланетной породы – тонкие ноги, узкое длинное тело и любовь к разговорам, идеальное человеческое воплощение! Это так приподнимает Торону настроение, что он даёт отмашку юноше, который засобирался ему помочь.
[indent] – О, не стоит, я сам. Думаю, в связи с вашим приездом, сегодняшний день можно сделать для вас в какой-то степени выходным. А завтра можно будет приняться за работу, – мужчина улыбается юноше и подхватывает со стола все три пакетика, после чего отходит к большому промышленному холодильнику в самом дальнем углу прозекторской, чтобы расположить там все препараты.
[indent] – Но маленький экскурс всё же сделаю, – он отходит, широко раскрывая створку холодильника и демонстрируя его внутренности Рю.
[indent] – На верхней полке мы храним препараты для лабораторных анализов и тестов. Здесь посередине, – он указывает на среднюю полку, – мы собираем интересные препараты для студентов. Но, думаю, какие-то могу приберечь специально для тебя. Мои ученики заслуживают лучшего, – слово “любимые” в сочетании с “ученики” опускается Тороном намеренно. Если бы Рю поговорил с другими студентами, знакомыми с герром Несбё в качестве преподавателя, то едва ли бы услышал какие-либо характеристики, кроме матерных.
[indent] – Но с этим ты ещё успеешь разобраться, наша система сортировки не сложная. А теперь… – он ловко расстёгивает пуговицы на вороте своего кителя, постепенно спускаясь вниз, пока из-под него не выглядывает чернота трикотажной мягкой водолазки, приталенной по фигуре. После начала отношений с Максом он вообще старается выглядеть как можно более горячо и потому подчёркивает свою фигуру при помощи облегающей одежды. На ногах были зауженные серые варёные джинсы, а обут Торон в полностью чёрные кеды с принтом стилизованного пламени на боковых вставках.
[indent] – Уборкой у нас занимаются санитары, о фру Ларсен позаботятся они же чуть позже. Наша работа заканчивается, когда клиент зашит и доволен, – улыбается Торон, снимая с крючка у выхода свою кожаную косуху, а использованный китель отправляет в корзину с грязными вещами.
[indent] – Можем идти. Я угощаю, – улыбается он уголком губ, накидывая куртку на плечи и втягивая наружу свою длинную толстую косу.
[indent] Мужчина открывает перед Рю дверь, жестом руки приглашая выйти в коридор, из которого юноша совсем недавно пришёл в сопровождении офицера Андерсена. Они направляются по длинному коридору в царство живых, откуда доносилось весёлое предобеденное щебетание – люди всегда готовы поскорее почаёвничать.
[indent] – Кстати, герр Мотидзуки, а где вы остановились? Какой-то отель, гостиница или же снимаете квартиру?