И всё-таки, до чего же милое и очаровательное создание – мальчик так славно отфыркивается от воды и хлопает мокрыми слипшимися длинными ресницами, что Торон практически чувствует, каково это, когда сердце тает по-настоящему. Ри доверчиво рассказывает о своих отношениях со своим братом-близнецом и Торон согласно кивает – хоть они с Гуннаром ни разу не близнецы, да и крупных ссор между ними никогда не происходило, всё-таки, они вдруг перестали общаться; из-за того тревога и сжимает сердце. Отсутствие предсказуемости ситуации немного нервирует, но здесь и сейчас Торон старается сосредоточиться на данном моменте, а не на завтрашнем утре.
[indent] – Хорошо. Называй меня так, как хочешь, – улыбается мужчина, когда тонкие пальцы подростка цепляются за край его мягкого свитера, как вдруг совсем рядом раздаётся глубокий любимый голос. Торон ухмыляется от развернувшейся у него на глазах сценки и успокаивающе ерошит волосы на макушке мальчика, как вдруг чувствует, что по чуть оголившемуся животу из-за натяжения свитера проходится лёгкий холодок и нутро отчего-то плавится, покрываясь текучей вязкой магмой. Макс так по-панибратски схватил его за свитер, будто не пытался выстроить дистанцию ещё недавно, и почему-то этот жест едва не заставляет Торона тихонько застонать; но он лишь закусывает нижнюю губу, сверкая синим взглядом и покидая ванную комнату следом за Максвеллом. Здесь, вообще-то, дети.

***
Мог ли Хорас раньше предположить, что чужие касания могут быть такими мягкими и приятными? Особенно к его чувствительным рукам – они заменяют ему глаза, и Ру, трогая его там, сам того не зная, позволяет взглянуть на себя; от этого понимания легонько бросает в жар. С чего бы это? Может, он умудрился заболеть, когда всего лишь совершал недолгий путь от особняка к автопарку, где Торон держал свой Линкольн среди других, ещё более дорогих машин его отца? Нет, это вряд ли, наверное, он просто очень волнуется, да и такой мягкий будоражащий голос он слышит впервые – будто Ру своим ломающимся тембром намеренно пытался приласкать барабанные перепонки Хораса. Такие странные терпкие ощущения – но они быстро разбавляются тёплой журчащей водой из-под крана, и по телу парня проходится дрожь – он даже не заметил, как сильно у него замёрзли пальцы, будто вся кровь отлила от них в другое место.
[indent] – Сегодня?.. – прибито-наивно спрашивает Хорас, задержав дыхание, а потом вдруг смущённо отворачивается, будто бы целиком и полностью погружаясь в кропотливый процесс тщательного мытья рук – совсем как учил Торон. Он, к слову, как раз заходит на кухню в сопровождении мягких шагов детектива Рида.
[indent] – О, вот вы где, – с улыбкой в голосе произносит Торон и усаживается на ближайший стул, чуть скрипнув ножками по полу. Оглядывает подготовленное застолье из кучи доставок и только диву даётся – его брат, действительно, умеючи заботится о своих детях вместе со своим мужем. Слух ласкает приятный гулкий звон бокалов и лёгкое бултыхание плотного алкоголя в бутылке – сейчас они выпьют и их головы, наконец, станут немного более пустыми и лёгкими. Слишком уж сильно их обоих тянет к земле, где их будут ждать могилы.
[indent] Макс вдруг спрашивает Торона о еде, про которую мужчина уже даже благополучно забыл, и открывает рот, говоря, что он может или выкинуть, или съесть, если пожелает – это теперь его продукты – но не успевает вставить и слово, как Ру вдруг гулко, почти даже басовито усмехается. И правда, ему, Торону, не показалось – этот близнец растёт не в пример быстрее Ри, что убежал переодеваться, как и велел ему дядя Макс.
[indent] – О, так вот почему тебя дома не было прошлой ночью, – слепо поворачиваясь на звук, наивно восклицает Хорас, будто самостоятельно открыл заново закон Архимеда.
[indent] – Думаю, ты понимаешь, что этому лучше остаться между нами, так ведь? – вкрадчиво спрашивает Торон, поднимая взгляд на Макса, чьё возмущённое внимание было обращено к ехидно ухмыляющемуся Ру.
[indent] – Я – могила, – изобразив, будто пальцами закрывает свой рот на ключ, с улыбкой отвечает Хорас, на что Торон, наоборот, улыбаться перестал.
[indent] – Не забудь после еды принять свои лекарства, – коротко говорит он, поджимая губы, и берёт один из пузатых бокалов, которые только что достал Макс, подставляя навесу под раздачу. Он чувствует, как натянутая между ним связующая нить вновь сладко завибрировала, готовая спеть оду их взаимных симпатий – ведь будь иначе, стал бы Макс столь возмущённо отпираться перед их племянником? От этого Торона посещает чувство предвкушения и он оглядывает стол, думая, что хотел бы на закуску к алкоголю отведать суши.

Коньяк булькает в бокал пока что скромной дозой – Торон расслабленно откидывается на спинку и вытягивает под столом свои длинные ноги, шарит взглядом в поисках упаковки палочек, прилагавшейся к коробочке с суши в ассортименте – глаз падает на красную лососевую спинку поверх рисового вытянутого комочка, и Торон только сейчас понимает, насколько он голоден. За подготовкой к новой встрече с детективом Ридом он успел забыть о нормальных биологических требованиях своего тела. А этот Ру развит не по годам – вроде тот и был близнецом Ри, вёл себя так, будто был намного старше Юи и Хораса – скорее, ближе к ним с Максом, чем к своим ровесникам. Странное впечатление, которое основывается не только на том, как Ру ведёт себя со своим дядей, но и на том, как тот прикасается к Хорасу, что-то шепча ему на покрасневшее от смущения ухо – о чём они вообще здесь разговаривали, а?
[indent] Что-то, похожее на отцовское реактивное желание оградить своё чадо от любых проявлений взрослого мира и тех удовольствий, что он может предложить – секс, наркотики и рок-н-ролл – но Торон старательно топит это чувство в первой дозе алкоголя на голодный желудок. И пока Макс наполняет себе бокал по новой, Торон ставит рядом свой пустующий, без слов прося повторить – сам же открывает маленькую пластиковую плошку с соевым соусом, игнорируя имбирь; его мужчина, отчего-то, не любит.
[indent] – Этот половозрелый подросток, как я вижу, засадит кого угодно, – на язык напрашивается “засадит кому угодно”, а взгляд сам машинально переключается на Хораса, но мужчина вновь отбрыкивается от странных мыслей. Его это не возбуждает, скорее, вызывает странное любопытство, будто он смотрит сериал, на который отчасти даже может повлиять – что ж, этот вечер обещает быть крайне занимательным. Во всяком случае, Торон ловит себя на том, что его внимание молниеносно переключается на детектива Рида, который менялся прямо у него на глазах – из прохладного пробивного полицейского, который вцепится в дело зубами и не отпустит до последнего, в яркого самоуверенного бандита, чей образ хорошо подчёркивался и одеждой, и сапфировым мерцанием гневливых глаз, как у какого-нибудь синтоистского бога.
[indent] Помазав лосося васаби и добавив соевого соуса, Торон широко раскрывает рот, поглощая суши, чтобы после инстинктивно плотно сомкнуть губы на палочках. Ловит изнурённый взгляд Макса и улыбается уголком губ, скашивая наигранно недоверчивый взгляд на Ру, который, возвращая себе образ хорошего хозяина, взял вытершего полотенцем руки Хораса и повёл к столу – тот лишь пространно улыбался, будто знал намного больше, чем это демонстрировал, однако, делиться открывшимися перед ним истинами с кем-то он по своим соображениям не стал. И что вообще у этих подростков происходит в голове? Когда он был в таком возрасте, его, кажется, интересовали только древнеегипетские ритуалы мумификации и погребения.
[indent] – Если заявит, предлагаю уничтожить все улики и потенциальных стукачей и бежать в Аргентину, –  мрачновато сверкнув глазами на мальчика, буднично и как будто совсем не заинтересовано отзывается Торон, а после вскидывает от внезапности бровь – ну надо же, и опять за этот вечер как-то подросток пытается его уколоть!
[indent] – У нас свои методы, молодой человек. А если вы такой умный, может, покажете, как надо правильно, хм? – беря бокал, вновь наполнившийся коньяком, спрашивает мужчина и салютует Максу, чтобы после опрокинуть в себя горячительное. Тут оживляется и сам Хорас, отчего-то густо краснея теперь всем лицом.
[indent] – Да, Ру, подогреешь мне лапшу, пожалуйста? – и выглядело это странное встревание как попытка сбить пацана с дорожки, на которую его провокативно пытался вывести Несбё.

Отредактировано Torkel Kittelsen (04.04.2023 16:56:55)

Похоже, в своей попытке сбить подростковую спесь, Торон несколько перестарался – видя, как стыдится и смущается парень, мужчина совсем не испытывает даже сиюсекундного ликования по поводу якобы одержанной победы над ребёнком; в его больном понимании им всем должно было быть просто весело. Должно быть, он своим неосторожным подшучиванием задел важные и тонкие струны подростковой души – а Торон прекрасно помнит о том, насколько они нежные и как легко оборвать то, что ещё не успело толком вырасти. Он уже хочет раскрыть рот, чтобы попросить у мальчика прощения, как вдруг сзади на него наваливается лавина пацанячьих объятий – Ри уже переоделся и был готов дальше занимать собой всё кухонное пространство, хоть и был тоненьким и юрким мальчишкой. Настоящий воплощённый экстраверт как он есть, он весело возвещает о вероятной расправе со стороны отца и деда, и мужчина вдруг вспоминает, как Рё рассказывал сегодня днём о своём происхождении. Надо же, ощущение, будто прошла целая вечность…
[indent] – Не ругайся, Макс, – мягко просит Торон, неожиданно для самого себя вдруг возвращаясь на “ты” – совсем как прошедшей ночью, когда алкоголь начал стирать границы рамок приличий. Лёгко запускает самые кончики пальцев в шевелюру Ри, немного ероша, будто бы успокаивая и таким образом говоря, что буря миновала. Кажется, это даже действует – обиженная хватка тонких подростковых рук чуть ослабевает и Ри кажет свой нос, глядя на Макса из-за новоиспечённого дяди.
[indent] Хорас поджимает губы, чуть повесив нос и снова уйдя в свои мысли, но немного повернув голову так, чтобы слышать, что делает Ру, стоявший рядом с микроволновой печью. Торон прослеживает за этим, но что-то сказать и сделать пока что не решается – может, немного позже, когда парень немного успокоится и будет готов принять извинения, а пока что он подцепляет ещё один кусочек из коробки с суши, проделывая тот же ритуал с соевым соусом и васаби, что и до этого. Повисает неловкая пауза, сопровождаемая жужжанием микроволновки и насупленным дыханием Ри Торону на ухо – мальчик, кажется, всё ещё немного обижается, но также мужчина слышит ворчание его голодного желудка – лишь гордость не позволяет накинуться на всю заказанную родителями снедь. И только когда Макс легко приглашает его к столу, назвав панибратским прозвищем, Ри сорвался с места, как бегун по выстрелу на спортивном соревновании. Ру же к ним не присоединяется, решив удалиться – Торон чуть приоткрывает рот, желая окликнуть мальчика, но тот убегает слишком быстро. Чуть вздохнув, Несбё, видя, как Макс тянется к его имбирю в отдельной коробочке, опережает его и передаёт мужчине весь имбирь.
[indent] – Я не очень люблю, можешь забирать весь, – немного смурно улыбается Торон, пока Хорас без явного аппетита ковырялся в своей лапше – похоже, мальчик надеялся, что Ру останется с ними. Тот, определённо, ему понравился с первого мгновения знакомства, и чужое испортившееся настроение не прибавило очков к его аппетиту – Торон, потянувшись к бутылке виски и плеская себе очередную порцию, поднимает глаза на Макса.
[indent] – Ничего, если Хорас поест лапшу в гостиной вместе с Минору? Ты ведь будешь аккуратным? – спрашивает он у оживившегося подростка, на что тот энергично кивает.
[indent] – Конечно. Обещаю мимо рта не есть, как позавчера, – шутит парень, на что Торон улыбается более светло и глядит на Макса, вопросительно вскинув брови – решение теперь за другим дядей.

Ощущение чего-то домашнего, чего-то такого, что он мог видеть только когда-то давно по телевизору, окутывает Торона – так вот, оказывается, каково это, когда тебе не нужно отражать нападки в собственном же доме, которые могут обрушиться на тебя в любой момент и буквально по любому поводу; на самом деле, родителям никогда не нужен был повод от Торона, им хватало собственной скопившейся агрессии и объекта, который не может дать сдачи. Если он не один дома, то всегда как на иголках – здесь же, на чужой территории, где он никогда не был, и не имея уверенности, что её хозяева были бы рады его, Торона, здесь присутствию, мужчина чувствовал себя намного спокойнее и свободнее. И ещё больше свободы он чувствовал, когда видел, как постепенно расслабляется Макс, как в его взгляде плавится синие-голубой айсберг, и как мир от одного взгляда Торона на своего любимого мужчину вдруг становится светлее, и в душе поселяется такое странное чувство, как надежда. Он пока не знает, на что надеется, но ему страшно хочется, чтобы у них вдвоём всё в итоге было хорошо и чтобы умерли они в один день.
[indent] Торон находит особенное удовольствие в том, что Макс пытается так шкодливо и мило утащить у него имбирь без спроса – он только шире улыбается, возвращая, таким образом, немое “пожалуйста”, и выжидает вердикта, который вынесет детектив. И если сам Несбё нисколько не сомневался в положительном ответе, то вот Ри, похоже, никак не ожидал от своего дяди подобной милости, и комично замер, роняя из рук надкушенный треугольник пиццы. Похоже, в присутствии Макса есть в гостиной – это было запредельным дозволением, и Торон понимал такие установки, но, всё же, ребёнком он так сильно хотел есть не в столовой за длинным вычурным столом, а у себя на кровати, например, за чтением книги или просмотром увлекательного фильма на кассете из видеосалона. Кажется, отчасти его детские мечты воплощаются здесь и сейчас, и Макс, сам того не зная, становится для Торона добрым, хоть и несколько суровым внешне волшебником-бандитом, исполняющим эти скромные желания. А Максу, действительно, так идёт немножко хамоватый образ хозяина этой жизни – в груди у Торона сладко замирает от накатывающих волн чужой мужественной властности, проявляющейся в такой звериной сытой расслабленности.
[indent] На вопрос засуетившегося Ри Торон ничего не отвечает, лишь загадочно улыбается, подперев кулаком щёку и подцепляя на палочки ролл Филадельфия – Хорас тоже был заметно счастлив, медленно и старательно на ощупь пытаясь собрать хотя бы свою снедь, не говоря уже о том, чтобы помочь Ри, и хоть оное давалось ему с трудом – гоношной мальчуган его отвлекал и не давал сосредоточиться – Хорас помощи так и не попросил.
[indent] – А как же “спасибо, дорогой и любимый Макс”? – крикнул вдогонку Торон, но мальчик уже убежал шустрым вихрем. Наскоро засунув в рот свой ролл, мужчина поднимается на ноги и помогает встать Хорасу, придерживая его под локоть.
[indent] – Я сейчас вернусь, – ловя взгляд Макса, тихо говорит Несбё, и чуть заметно подмигивает, хоть вокруг и не было зрячих свидетелей этого заигрывания. Мужчина, слыша из гостиной громкий разговор о стаканах, берёт необходимое количество в одну руку, коробочку с лапшой Хораса в другую и, шепнув мальчику взяться за край его свитера, ведёт его в гостиную, туда, где во всю радостно шумел Ри.
[indent] – Так, вот стаканы, – хозяйственно расставив их на столе перед диваном, говорит Торон, а коробочку с лапшой отдаёт Хорасу. Усаживает парня и глядит на Ру, который старательно отводит взгляд от Несбё.
[indent] – Ру, – зовёт он и, подходит поближе к пацану, – я хотел извиниться. Не думал, что мои шутки тебя так заденут. Прости меня, пожалуйста, – тихо просит он, а потом добавляет, – ты тут самый ответственный, как мне кажется. Сможешь напомнить Хорасу принять лекарства, когда он поест?
[indent] – Эй, я и сам помню, – изогнув прозрачную бровь, с лёгким возмущением говорит парень, на что Торон подходит уже к нему и похлопывает Хораса по острому плечу.
[indent] – Знаю. Но перестраховаться никогда не помешает. Веселитесь, благословляю! – взмахнув рукой, точно Гай Юлий Цезарь, Торон сдержанно самодовольно улыбается и торопится удалиться, оставив пацанов одних. Да и он, в конце концов, обещал скоро вернуться – на кухне его ждёт Макс и бокал виски.
[indent] – Вот мы и одни, – вкрадчиво говорит мужчина, усаживаясь обратно на своё место и беря бокал, который для него наполнил Макс.
[indent] – Спасибо. Ну, что ж… За нас? – выдерживая долгий проникновенный взгляд – голова у него уже потихоньку мутится, говори Торон и протягивает бокал через стол к Максвеллу, чтобы звонко чокнуться.

От соприкосновения ногами под столом по телу пробегает лёгкая дрожь и внутри всё начинает клокотать от понимания, что они с Максом, наконец-то, совершенно одни. Если честно, хочется нырнуть под стол, встать на колени, едва не стукаясь затылком об обратную сторону столешницы, и как следует распробовать своего обожаемого детектива на вкус, и призрачные картинки его похабных мечтаний затмевают глаза с раширившимися зрачками, пока они с Максом смотрят друг на друга и касаются друг друга. Кто-то мог сказать, что вполне невинно и даже случайно, но Торон знал, что никакая это не случайность, хоть Макс, судя по всему, в силу привычки как будто машинально пытался обставить всё так. Кажется, сегодня утром он тоже хотел намекнуть, что всё произошедшее было ошибкой, и хоть от содеянного тот не открещивался, всё равно так и продолжал дистанцироваться от своего нового напарника – и вот, снова, он такой близкий и горячий, такой томный, такой… Идеальный. Торон гулко сглатывает обильную слюну и после звонкого чока ободков их пузатых бокалов припадает губами к своему, словно изо всех сил пытаясь хоть немного сбавить обороты своей едва сдерживаемой страсти – по правде говоря, оседлать своего недоступного детектива хотелось прямо здесь и сейчас.
[indent] Он чувствует на себе пьяный манящий взгляд, но намеренно прикрывая глаза, решив поиграть с Максом в томную игру и делая вид, что совсем не замечает этого взгляда. Делает глубокие медленные глотки, тем не менее, преподнося всё так, что просто искренне наслаждается обжигающим напитком – это даётся ему с немалым трудом, ведь от понимания, насколько он, на самом деле, интересен мужчине, от которого Торон просто без ума, хотелось визжать, как маленькая девочка на концерте любимого юного артиста. Макс хоть и не юн, но он бесподобно красив и Торон мог надолго зависать посреди ночи перед газетными вырезками с полюбившимся портретом, вглядываясь в такие уникальные черты, бесконечно поражаясь, как такой ум может столь совершенно сочетаться с такой красотой. Ни к кому он ещё не испытывал такого трепета, и он хочет рассказать об этом, но не знает, как – после того, как с ним случился в юном возрасте секс, похожий на изнасилование, его практически не тянуло к людям как к объектам любви. Но с Максом… С Максом всё совсем иначе.
[indent] – Ох, правда? – едва не поперхнувшись остатками виски, смущённо спрашивает Торон, распахивая глаза. Ему хочется сохранить вальяжность, будто он был хозяином положения, но от услышанного комплимента выдержка даёт широкую такую трещину – глаза Торона предательски увлажняются от чувств, в носу почему-то начинает пощипывать, а правая нога сама тянется вперёд, отчего мужчина чуть сползает вниз по спинке стула.
[indent] – Я так надеялся, что тебе понравится… Старался для тебя, – приложив к ярко-алой щеке холодное брюшко стеклянного бокала, Торон перекидывает свободной рукой косу со спины через плечо на грудь, показывая и сложную вязь, и здоровый блеск, и длину.
[indent] – Хочешь, распущу их? Я никому не показываюсь в таком виде, – томно предлагает Торон, больше не улыбаясь – его влажные губы чуть приоткрыты, пока длинная узкая ступня ползёт вверх по чужой лодыжке, чтобы поднырнуть Максу под колено – в памяти вдруг всплывает вырезанный смайлик на теле жертвы с короткой припиской “ah” – и слегка давит пальцами на чувствительное место, внимательно следя за чужой реакцией.

***
Когда брат уходит, Хорас легонько фыркает на его эту неуместную сейчас заботу – наконец-то, он может побыть крутым и самостоятельным, особенно перед пацаном, которого почему-то так хочется впечатлить. Почему-то кажется, что контакт, наладившийся между ними на кухне, нарушается, но Хорос рад понять, что это совсем не так – поворачиваясь к Ру, он чувствует его улыбку и взгляд, обводивший его лицо. Парень хочет что-нибудь сказать – какую-нибудь глупость, попытаться пошутить или спросить, что за фильм сейчас идёт по телевизору, но не успевает; он вдруг чувствует, как чужие тонкие пальцы укладываются ему на колено, и внутри что-то сжимается и замирает. Чувство, похожее на то, что Хорас давненько испытывает почти каждое утро, даёт свой отголосок, и парень, наконец, понимает, что именно испытывает – то же, что испытывает и Торон к детективу Риду, хоть это и раскрывается трепетным робким цветком.
[indent] Хорас шумно вдыхает, едва не ахая, когда чувствует, что Ру положил его руку уже на своё, такое горячее и такое голое колено. Парень и понятия не имел, что к нему кто-то может испытывать нечто подобное, что кто-то захочет, чтобы он прикоснулся, да ещё и вот так – и когда Ру шепчет ему на ухо, Хорас едва не давится воздухом. Лицо его безнадёжно горит.
[indent] – Например… В какие игры? – чуть ломающимся сбивчивым голосом спрашивает Хорас, практически не смея пошевелиться, и только рука на каких-то неизвестных самому парню ресурсах ползёт чуть выше по чужому бедру, подныривая под ткань.

Кажется, Макс даже до конца не понимает, насколько он важен для Торона. Насколько терпкое влияние на него оказывает мужчина, как глубоко пустил свои корни в чужое больное сердце, став для Торона смыслом на долгие пять лет – хоть они и промелькнули, как один миг. Погружённый в свою страсть, Торон и сам не заметил, как прикипел к чужому образу, и ему хватило буквально одной очной встречи, чтобы пропасть в нём навсегда – утонуть, погрязнуть, похоронить себя заживо. Ему это нравится, он этого желал – желал положить своё существование, которое никогда и никому не было необходимо, даже ему самому, во имя того, кто отнял у Несбё спокойный сон. Он обо всём ему расскажет, будет рассказывать поступками, взглядами, жестами, избегая банальщины вроде “я так люблю тебя”, хоть это и было безукоризненной правдой.
[indent] Чужие тёмно-синие глаза приковывают к себе, и Торон продолжает тонуть в этой синеве, массируя мягкое нежное место под чужим коленом, закрытым под складками брючины. Макс, как будто иллюстрируя то, что было процарапано маньяком на теле жертвы, скатывается на глухое, но чуть более громкое “ах”, и Торон тоже вторит этому вздоху с опозданием в долю мгновения. Макс так красиво сопротивляется, в нём так живописно цветёт вихрь его таких ярких отважных чувств, которые он, всё ещё будто бы удерживаясь за остатки своего привычного трезвого имиджа, пытается удержать в узде. Ну уж нет – Торон добьётся от него таких же сладких страданий, которые испытывает сам всякий раз, когда видит своего кумира, но никак не может прикоснуться к нему; за это можно было бы даже назидательно отшлёпать, чтобы потом дать конфету в виде своего рта на члене Макса. Твою мать, он смотрит на свой идеал и думает, что хочет быть поглощённым этим чувственным ртом с красивыми жемчужными зубами, и поэтому, чтобы поддать ещё немного топлива в чужое пламя, Торон съезжает спиной по спинке стула ещё чуть ниже, чтобы протянуть свою длинную ногу поглубже.
[indent] – Зачем ты продолжаешь сдерживать себя?.. – почти с сожалением спрашивает мужчина, с нажимом проходясь по внутренней стороне чужого бедра туда, где температура тела детектива была намного выше.
[indent] – Ты заслужил… – терпкий вздох и томная мягкая улыбка, а бокал, прижатый к щеке, запотевает изнутри, – хорошенько отдохнуть… – пальцы упираются, наконец, в чужое напряжение под натянувшимся гульфиком, и Торон стонет только от этого, отводя свою свободную ногу в сторону – ведь у него теперь тоже крепко стоит.
[indent] – Разреши помочь тебе… – просит раболепно Несбё, отставляя бокал на стол и продолжая свой импровизированный массаж, но только теперь на основании чужого члена сквозь брючный шов.

***
Хорасу часто снятся сны – наверное, не такие красочные, какими они бывают у зрячих, и всё же, иногда к нему в голову просачиваются отголоски чужих воспоминаний и впечатлений. И в последнее время ему всё чаще приходил перед пробуждением мутный образ, утончённый и нежный, как набухший бутон яблони. Он не помнит событий этих снов, но помнит, что каждый раз, просыпаясь, он вынужден чертыхаться и тянуться к прикроватной тумбочке за коробкой бумажных салфеток, которую ему выдал Торон, давно популярно объяснивший, что же с ним происходит – ему страшно не хотелось пачкать простыни, но и держать в себе рвущееся сладкое желание, после которого щёки нещадно пекло, Хорас не мог. И именно сейчас он чувствует себя почти также как за несколько тягучих мгновений до пробуждения – он прикрывает глаза, слушая чужие красивые томные речи, на слух приписывая Ру не меньше шестнадцати лет, и смущённо улыбается, чувствуя, как красочные импульсы воспоминаний из чужой головы сами собой оказываются в голове его собственной. Только благодаря этим необычным способностям он может настолько самостоятельно обслуживать самого себя и вообще выживать, пока Торон не рядом, а фру Йенсен занята – у старушки всегда полно дел по дому и ей явно некогда возиться с немощным приёмышем своего начальника. Они все добры к нему, кроме отца Торона, но Хорас искренне считал, что ему этого достаточно – и только сейчас, касаясь чужой нежной кожи на бедре, отчаянно краснея и потягиваясь вперёд на чужой сладкоголосый зов, парень понимает, как глубоко он заблуждался.
[indent] Губы обжигает чужое дыхание, парень прикусывает нижнюю, слыша, как шелестит ткань по обивке дивана, и понимает, что юноша раздвинул ноги, приглашая изучить себя глубже. Хорас так сосредоточен, что совсем не слышит звонкого милого голоска Ри, который тоже ему нравился, но, скорее, как товарищ по невинным играм – если бы Хорас умел видеть, то с удовольствием играл бы с пацаном в видеоигры по сети. Но сейчас его интересовало нечто более терпкое и взрослое – и когда пальцам становится совсем горячо, а вся ладонь скрывается под тканью чужой одежды, парень вдруг вздрагивает и отшатывается от Ру – ещё одна пара рук присоединилась с их, улёгшись на колени.
[indent] – Звучит интересно… – загнанно дыша и потеряно улыбаясь, говорит Хорас, часто хлопая белёсыми ресницами, – а как в неё играть?
[indent] Ему так жарко, что даже хочется снять футболку, но та очень удобно сложилась гармошкой поверх узких джинс на паху, где уже наверняка виднелся бугорок его возбуждения. Хотелось смущённо спрятаться и отойти в туалет, но он сидит, повернув красное лицо к Ри, выжидая, когда тот начнёт с энтузиазмом объяснять правила.

Домогательства до одного из самых известных детективов Европы так похожи на игры со спичками или с взрыванием петард на свалке – словом, на любую из детских шалостей, которые несут за собой намного более серьёзную опасность, чем может это осознать маленький ребячий мозг. Торон, разумеется, давно уже не ребёнок, но с Максом он чувствует, будто проваливается в беззаботную юность, где дурацкое взрослое “завтра” никогда не наступит – с кредитами, долговыми обязательствами, работами и социальными ярлыками. Он хочет помочь Максу освободиться от тех рамок, которые продолжают удерживать его в заточении из холода на самом дне шкалы Фаренгейта – ведь в нём просвечивает самое настоящее адское пламя, когда Торон касается его, особенно, когда касается вот так. Он поднимается пальцами ног выше, прослеживая чуткими нервными окончаниями сквозь носок твёрдость ствола, чтобы с нажимом пройтись вниз к яйцам – мужчина снова тихонько ахает, получая удовольствие только от того, что его получает сам Макс; к своему же члену Торон даже не думает прикасаться. В тесноте брюк и без того достаточно давления, от этого почти больно и кружится голова.
[indent] – Мы и работаем, – опять Макс за своё, но у Торона это вызывает лишь очарованную улыбку, – над твоим самочувствием. Здоровье ведущего детектива по делу – самое важное…
[indent] Чужая сексуальная агония откликается в Тороне на тончайшем эмпатическом уровне – кажется, что он может ощущать на себе, как сгорает от страсти и желания его любимый детектив, как он мечется между тем, что хочется, и тем, что привычно; блаженная улыбка рисуется на губах мужчины, когда Макс приводит в качестве довода присутствие детей, на что получает лишь короткий басовитый смешок. Эти детишки легко могли бы заткнуть их за пояс – неужели Макс не видел, с какой искусительской плотоядностью Ру подкатывал к его младшему братику? И он хочет сказать это, но не успевает – игра вдруг обрывается скрежетом ножек стула по полу, а внутри немного холодеет, даже комичность походки Макса не может хоть немного разрядить обстановку. Торон благоговеет и думает, что, по правде говоря, ему было бы вполне достаточно, если бы Макс его сейчас хорошенько ударил, выбивая челюсть – он бы точно кончил прямо в трусы. И кажется, что всё именно к тому и идёт – вот детектив совсем близко, вот он вздёргивает Торона за грудки, поднимая со стула, точно тряпичную куклу, но оборачивается это именно тем, о чём Торон мечтает уже почти что целые сутки.
[indent] Голос Макса скрежещет “П_о_ш_л_и”, и Торон будто бы безвольно отвечает “д_а”. Он следует за своей самой главной страстью в темноте коридора мимо гостиной, мерцающей светом одного лишь телевизора, как в тумане, совсем не думая о том, где он и зачем изначально они сюда приехали. На секс, по правде говоря, Торон сегодня не рассчитывал, может, на флирт и хождению по лезвию бритвы, но как только дверь запирается, а ручка тренькает защёлкой, он хватает Макса за плечи и притягивает к себе, чтобы, наконец, впиться в его великолепные губы сминающим глубоким поцелуем. Одна рука кочует на затылок, прижимая и не давая вырваться, другая же перебегает с плеча на крепкий красивый зад и стискивает поверх брючной ткани, заставляя придвинуться ближе и вжаться пахом в пах.
[indent] – Так… Хочу… Тебя… – пыхтит сбивчиво в чужие губы Торон и тянет Макса на себя, делая шаг назад и больно впечатываясь лопатками в дверной косяк, загоняя себя в ловушку.

***
Интересно, что заметил Ри и заметил ли вообще – Хорасу слишком сложно понять, как могут видеть другие люди, точнее, делать это полноценно, ведь он сам видит лишь редкие обрывки, попадающие ему в голову из чужого сознания. Парень всё ещё страшно краснеет и смущается, а сердце загнанно колотится – хоть у него и нет большого опыта общения с внешним миром, он прекрасно понимал, что мацать едва знакомого мальчика за ногу, на ощупь пробираясь пальцами к его “зоне бикини” – это не что-то общепринятое и правильное. Но ему так понравилось! Понравилось чувствовать под пальцами чужие маленькие мурашки, напоминавшие собой шрифт Брайля, понравилась нежность юной кожи, понравилось тепло, постепенно перерастающее в настоящий жар – неужели, у Ру тоже встал?.. Но Хорас не успевает заострить своё внимание на этой мысли, как Ри вдруг хватается в мягком захвате за его шею и, издавая кряхтящие звуки, начинает легонько сжимать пальцы.
[indent] В памяти всплывают воспоминания Торона – он сегодня весь день только и делал, что думал о детективе Риде. Спектр его мыслей простирался от самого невинного – восхищения его внимательностью и чуткостью к деталям – до самого пошлого и дикого; и частичка этой пошлости попала Хорасу в мозг да там и осела. Когда Ри коснулся его шеи, он вспомнил, как сам Торон крепко сжимал горло детектива, пока тот так странно то двигался навстречу, то чуть отдалялся, и всё это с бешеной амплитудой и совсем озверелым взглядом чужих синих глаз. Тогда и сам Хорас подумал, что детектив Рид очень красивый, наверное, Ру и Ри на него похожи, и пацан умудряется забыться, тихонько говоря:
[indent] – Торон?.. – а потом, мигом выходя из лёгкого транса задумчивости, прочищает горло и спешит исправиться, – Отелло? Ты Отелло что ли?
[indent] И ситуация могла бы стать ещё более неловкой, но их спасает вдруг раздавшийся с кухни визг ножек стула по паркету, топот двух пар ног и стук закрывшейся двери.
[indent] – И что это было?.. – озадаченно усмехнувшись, разбивает повисшую тишину Хорас.

Кажется, что он, наконец, счастлив – безумие разносится по мозгам яркими ослепительными вспышками, выкорчёвывая все залежи серотонина и дофамина, которые Тороном, кажется, за всю его жизнь хорошенько не были использованы. От таких чувств, наверное, можно и умереть, получив внезапный инфаркт в самом расцвете сил, но Торону совсем не страшно – разве бывает страшно наркоману во время прихода, даже если тот и сулил либо СПИД с гепатитом, либо смерть от передозировки? Вот и он наслаждается своим детективом по полной программе, пока тот ответно прижимается к нему, владеет им, покровительствуя и потакая всем его мазохистическим капризам, словно царь своему любимому рабу-наложнику. Его рык прокатывается в самую глотку перед тем, как поцелуй смазано рвётся, когда Торону так хочется простонать свои желания, из-за которых он едва ли может дышать. И паху тяжелеет ещё сильнее, когда Макс, закинув Торону на плечи свои сильные руки, давит, направляя вниз, разрешая сделать то, отчего у мужчины текли слюни как у дикого животного в период гона.
[indent] – С-спасибо… – дрожащим голосом откликается мужчина, будто продирается сквозь пелену своего персонального прихода в вялой попытке подобрать слова, но плюёт на это, решив, что намного лучше рассказать о своих чувствах действиями.
[indent] Он послушно опускается на колени, прислонившись своим лицом к чужой груди и съезжая щекой вниз к торсу, пока не чувствует, как подбородок царапает пряжка ремня. Не торопится освобождать своего детектива – Торон хоть и вёл себя как животное, хотел, всё же, как следует насладиться моментом и доставить наслаждение Максу, сделав всё с красивой медленной оттяжкой. Он держится за ягодицы Макса, пока обнимает своими губами чужой член поверх гульфика, сжимает сильно, использовав зубы – не кусает, лишь массирует, тем более, что сквозь ткань это давление всё равно ощущается не так остро. Играется так несколько мгновений, тиская задницу Макса, но потом пальцы всё же перебегают на пряжку, чтобы вытащить язычок ремня, а после расправиться и с застёжкой, и с молнией дрожащими от нетерпения пальцами. В нос ударяет густой мускусный запах, самый любимый и желанный – Торон смотрит с долю мгновения на очертания крепкого члена сквозь ткань нижнего белья, а после, приспустив брюки, берётся за резинку, стягивая вниз.
[indent] Видеть член любимого мужчины вот так вблизи – неописуемо. Вчера ему не удалось всё рассмотреть как следует, только хорошенько потрогать, но Торону этого явно было мало – теперь же он наслаждается и визуально, чувствуя, как увлажняются глаза. Не в силах больше терпеть, он берёт Макса рот, сразу наполовину, втягивая щёки и создавая лёгкий вакуум внутри. Дразняще качает несколько раз головой вперёд-назад, чуть меняя наклон и глухо мыча от удовольствия, чтобы внезапно, рассчитав силы, насадиться до самого основания, утыкаясь кончиком носа Максу в лобок.

***
Ему не нужно быть зрячим, чтобы видеть, как сильно этих двоих тянет друг к другу. Вот только если брат не отрицает своих чувств и так и стремится всячески их продемонстрировать, то детектив Рид как будто старается чуть отстраниться, как будто придавая всему, что между ними происходит, меньшую серьёзность, чем её вкладывает в эти отношения Торон. В любом случае, с наступлением ночи, кажется, им обоим намного легче быть вместе, по крайней мере, Хорас чувствует, как брат счастлив, а детектив свободен – их чувства расползаются огненной грибницей по всему периметру дома и мальчику приходится зажмуриться, чтобы попытаться отгородиться от ярких картинок, которые лезут прямо сейчас ему в голову – зачем Торон опускается на колени?..
[indent] – Да, его не было дома прошлой ночью, – стараясь переключиться на разговор и на своё нахождение в компании ребят – ощущение пальцев Ри на своём горле способствуют успеху его попыток – говорит Хорас чуть заторможенно, – и я готов поклясться чем угодно, что у них чувства друг к другу.
[indent] В уши заползает звон ременной пряжки, отчего мальчик зажмуривается и с усилием выталкивает эти картинки из своего сознания, а когда распахивает глаза, перед ними вновь благостно темно и мутно. Он чувствует прикосновение пальцев Ру к внешней части своего бедра и существовать здесь и сейчас становится легче – ребята возвращаются к игре, хоть Хорас теперь сосредоточен на мыслях более насущных; братья спят вместе? Это так мило, думается ему, но ощущение чужих пальцев и воспоминания Торона уводят его мысли совсем не туда – а сегодня ночью он тоже будет спать с Ру? Ведь детектив Рид сказал, что они остаются с ночёвкой…
[indent] – А? О… – с напускным удивлением говорит мальчишка, – я думал, мы людей угадываем. Я понял… Кто следующий?
[indent] Следующим, разумеется, был Ру. Его касания ощущаются табуном мурашек – Хорас не очень любил прикосновение к своим рукам, особенно к венам, слишком уж часто в последнее время их истязают врачи и медсёстры, выкачивая из него водянистую кровь, но касания Минору вдруг становятся такими желанными и мягкими, что мальчик невольно улыбается – а в паху предательски становится ещё теснее.
[indent] – Ммм… Кровообращение? – изогнув белёсую бровь, спрашивает он, повернув свою голову туда, откуда он чувствовал взгляд Ру.

Отчего-то, впервые беря в рот, Торон не нашёл в этом для себя никакой сложности – может, всё дело в практически отсутствующем рвотном рефлексе из-за постоянной работы с самыми отвратительными проявлениями танатоморфоза, а, может, у него просто глубокая глотка из-за длинной шеи, подаренной природой, он об этом и не задумывался. Главное, что все эти годы такого бесполезного и механического секса с мужчинами – большинство из которых по иронии было азиатского происхождения, но душа говорила, что всё не то – наконец, окупились тем, что он способен доставить своему детективу первоклассное удовольствие, как самая дорогая шлюха. Не то что бы у него было много партнёров, но из каждого траха Торон выносил свои уроки, будто копил их для кого-то особенного, кого-то настоящего – и этим самым настоящим мужчиной, лучшим и единственным в его жизни, стал детектив Рид.
[indent] Торон стоит перед ним на коленях, но он готов поставить на колени всех преступников и весь мир, если понадобится – ради него. Он выглядит как холёный раб, безнадёжно влюблённый в своего хозяина щенячьей нежной любовью, но он способен выпустить целую обойму в тело того, кто захочет причинить Максу вред, а лучше повтыкать иглы в пучки нервов, заставляя страдать, ибо никто не имеет права сделать Максу больно. И всё лишь ради того, чтобы он снова и снова трахал своего покорного слугу в рот, без надежды на полноценные отношения, без шанса, что завтрашний день не станет для них последним – Торон ляжет костьми для этого мужчины, и он не может подавить обильно выделяющуюся слюну из его рта, пока член Макса размашисто долбится ему в глотку, а пальцы сжимают волосы на затылке.
[indent] Торон цепляется пальцам за его зад, и одна из кистей перемещается чуть ниже, проходясь ласковым движением между – чтобы, слегка надавив, протолкнуть средний жилистый палец внутрь. Это не должно быть больно – ведь он врач, который отлично знает, как минимум по себе, где у мужчины простата. И он находит её, давит, ласково массируя, задыхаясь и почти теряя сознание от долбёжки ему в глотку – и между ног свербит так, что хоть вой. Но он не трогает себя, думая, что если и кончит, то либо вот так, позорно и по-юношески, либо от рук его любимого детектива. Всегда приятно кончать в музыкальные красивые пальцы человека, которого так любишь.

***
Что-то подсказывает, что он не попал в точку, но это и не важно – ему так нравится, как Ру трогает его, без отвращения или жалости. Хорас знает, что Торон очень любит его, но в его объятиях всегда чувствовалось отчаяние – засыпая со своим младшим братом в одной постели, он обещал, что отвезёт его в Швейцарию и поделится своим костным мозгом, нужно просто побольше поработать, просто подкопить ещё денег… Теперь Хорас думает, что не хочет никуда ехать – не без Ру. Так странно – ему хочется быть рядом всё время, делиться всем подряд, касаться его и просить, чтобы Ру прикоснулся в ответ – без этого он не пойдёт на поправку.
[indent] Однако, вопреки всем ощущениям Хораса, Ру говорит, что тот угадал. Мурашки разносятся невидимым посланием по руке, покрытой синяками – ему так хочется прикоснуться к лицу Ру и хорошенько его рассмотреть, но он лишь скромно краснеет и улыбается с очевидным смущением.
[indent] – Хм… Дай-ка подумать…
[indent] Он слышит, как его сердце отбивает крещендо. Нарастает-нарастает-нарастает – и он берёт ладонь Ру, прикладывая к своей груди, точно плошку дефибриллятора; ведь они договорились показывать всё на Хорасе, правда?
[indent] – Что это?..

Кажется, что ещё чуть-чуть, и он потеряет сознание – воздуха категорически не хватает, и дышать при горловом минете, тем более в таком диком отвязном темпе, практически не представляется возможным. От этого давление в штанах как будто нарастает, асфиксия плющит его мозги, готовые развариться в кашу, и в момент, когда Торону кажется, что Макс неожиданно нежно гладит его по волосам, затянутым в тугую косу – наверное, просто эффект кислородного голодания – тот вдруг замедляется, чтобы после и вовсе вытащить свой член из рта Несбё. Он шумно втягивает ртом воздух, глотая его, будто только что смог вынырнуть с морской глубины на поверхность, и коротко пару раз кашляет, роняя крупные ниточки слюны на кафель. Машинально всхлипывает, но не от унижения или грусти – просто пытается выровнять дыхание и не затопить ванную комнату своего единокровного брата своими слюнями.
[indent] Впрочем, много времени на передышку ему не дают – тёмные пятна перед глазами всё ещё пляшут, когда Макс поднимает его на онемевшие ноги, а в ушах стучит набатом кровь, но Торон всё равно слышит голодные слова детектива, и видит его искреннее жгучее желание. Это не просто влияние алкоголя – почему-то Несбё это знает – и сейчас в Максе просыпается истинная часть его сущности, которую приходится скрывать от всех прочих. Ощущение эксклюзивности такого момента гоняет волны мурашек по коже – и Торон, закусив губу, ехидно улыбаясь, стягивает с себя кажущийся таким неудобным сейчас свитер, посмеиваясь на точное замечание Макса. Может, Торон просто хотел показаться хорошим мальчиком? Они ведь оба с Хорасом как два ангелочка в разных расцветках – а сейчас один из них светил голым торсом перед своим идеальным детективом, удерживая ноющий стояк в своих брюках.
[indent] – Ну как? Оправдал ожидания? – смешливо спрашивает Торон, после чего тихонько пыхтит, думая, как же сильно ему нравится Макс со спущенными штанами и трусами – так и хочется с размаху насадиться…
[indent] Макс притягивает его к себе поближе, усевшись на крышку унитаза, и берёт инициативу в свои руки – в прямом смысле, ведь сейчас он сам нетерпеливо расстёгивает ремень, щёлкает кнопкой на джинсах, вжикает молнией; ах, чёрт, каждый звук отдаётся в голове Торона особенным сексуальным эхом, которое будет преследовать его ещё долго – до тех пор, пока они снова не сблизятся с детективом, до тех пор, пока не…
[indent] – Что?.. – поражённо переспрашивает Торон, опуская взгляд вниз, не зная, чему дивиться больше, тому, что холодный одиночка детектив Рид прямым текстом согласился на отношения с Несбё, своим персональным психопатом, или тому, как органично, правильно и красиво смотрится лицо Макса рядом с твёрдым напряжённым и чуть изогнутым кверху членом Торона. Бледная кожа, алые от поцелуев губы и пунцовая, налившаяся кровью сочащаяся головка – мужчина сдавленно скулит и чувствует, как щиплется предательски в носу; как же он блять счастлив!
[indent] – Правда?.. – будто не веря, спрашивает он, а после вдруг несдержанно смеётся, совсем забыв, что совсем рядом, почти за стенкой, трое несовершеннолетних пацанов могли их слышать. что же, пускай это будет для них своеобразным уроком сексуального образования – хотя Торон мог рассказать, разве что, о сексуальных девиациях.
[indent] – Я люблю чувствовать тебя в себе… Но можем как-нибудь поменяться, если хочешь, тем более, что ты такой красивый – всё сходится, – сбивчиво шепчет мужчина, а потом заводит руку через плечо, чтобы перекинуть косу на грудь и спешно стянуть с виляющей завитком кисточки резинку. Волосы послушно и быстро рассыпаются – они никогда не любили держать форму – и Торон встряхивает головой, заставляя их рассыпаться быстрее.

***
Наверное, это слишком глупо и романтично, загадывать что-то такое в компании мальчишек – Хорас немного смущается, ругая себя за то, что так легко пошёл на поводу у своих чувств, но ничего поделать с собой не может; он загадал “любовь”, хоть и знает об этом чувстве только из книжек и аудиоспектаклей. Ещё Торон говорил ему, правда, совсем редко, что любит его, и на душе сразу становилось очень тепло, но не настолько, чтобы сердце билось, точно танцевало чечётку – не так, когда к нему прикасается Ру сквозь ткань футболки, там, где к нему прикасались только присоски ЭКГ. Он чувствует близкое дыхание, думает, как было бы здорово оказаться ещё ближе, но воцарившаяся секундная тишина вдруг взрывается ярким мальчишеским голосом – Ри наперебой начал выдавать вариант за вариантом со скоростью автоматной очереди и Хорас даже не сразу сообразил, что пацан угадал.
[indent] – Д-да, угадал… – кривовато посмеивается Хорас, когда чужие тонкие ладони укладываются ему на грудь, а мальчик нависает над ним тёплой тенью – парень это не видит, но чувствует. И хоть это было, как он понимал, несколько нечестно, но отпираться и гнуть свою линию он не стал – тем более, что горло вдруг схватило чувство, будто он всё это время задыхался, а теперь ему снова открыли путь к кислороду – со стороны ванной раздаётся сдавленный скромный кашель и тут же затихает.
[indent] – Получается, что твоя очередь, – пожимая плечами, кивает Хорас, решив, что не будет пояснять, что именно он загадал – что-то, ему подсказывало, что если Ри чего-то хочет, а хочет он загадывать своё слово, то он это получит.

Смех так и рвётся из него – привычная прохлада, как у рыбы, вытянутой за губу из проруби, сменяется на состояние, близкое к истерии; Торон, действительно, совершенно теряет рассудок от своего личного детектива и не может ничего с этим поделать. Да если бы и мог, очевидно, не захотел бы – ведь Торон тоже очень хочет быть хорошенько оттраханым Максом. Он не будет настаивать на смене ролей – ему нравится быть в пассивной роли рядом с таким страстным, сильным и уверенным в себе мужчиной, возможно, это в нём так проигрывается привычная детская беспомощность и бессилие перед отцом, который всегда был для него не иллюзорной угрозой, в то время как Макс становится оплотом спокойствия и ощущения правильности всех действий? Торон не знает, он об этом не задумывается, к тому же, у них сейчас не сеанс психотерапии – по крайней мере, не в привычном понимании. Одно он знает наверняка – как партнёры они прекрасно раскрываются рядом, и Максу с Тороном очевидно хорошо, поэтому он не отступится от своего.
[indent] – Нет… Я не рассчитывал, что ты захочешь меня сегодня, – признаётся мужчина сквозь зубы, когда Макс, наконец, прикасается к его члену, и тот течёт новой ниточкой смазки – им ничего и не нужно, всё своё у Торона с собой. Кроме презервативов, но он не считает, что они в них нуждаются – Торон, хоть у него и не было секса чёрт знает сколько лет, сам регулярно проверяется и знает, что здоров, и в этом доверяется Максу. По части ухода за собой они подходят друг к другу как кусочки паззла – интересно, как Макс относится к регулярному кварцеванию квартиры?..
[indent] Хочется немного помечтать о совместной жизни или хотя бы о частом времяпрепровождении – наконец-то, без отеческих придирок и побоев ни за что – но все мысли вылетают из головы перепуганными птицами, когда Макс проникает в Торона смазанными пальцами, растягивая и подготавливая, как он сделал это вчера. Какой же он заботливый, хоть на словах он звучит как грубый бесчувственный мужлан, но Торон знает, что если бы Макс, действительно, был таковым, давно бы нагнул его над раковиной и выебал без смазки, игнорируя льющиеся по ляжкам кровавые капли. Торон помнит, как это происходило, и то, что между ними воцаряется сейчас, было воистину отличным от всего предыдущего опыта мужчины, как небо отличимо от земли.
[indent] – Если хочешь, я кончу тогда, когда ты скажешь, – сбивчиво говорит он, опуская дрожащие ресницы и тяжело дыша. Ему очень хорошо и он не хочет скрывать это, напротив, демонстрирует Максу своё желание и удовольствие короткими вздохами и мелкими мускульными сокращениями, но вперёд не подаётся, опасаясь мазнуть головкой по лицу детектива – тот, в конце концов, предупредил, что не готов к чему-то такому. И поэтому Торон даже не ждёт того, что происходит потом – а потом Макс склоняется ниже и вдруг проводит по боку члена языком, с нажимом останавливаясь на уздечке. Мужчина опирается одной рукой о плечо Макса, а другую подносит к губам, чтобы вцепиться в костяшки зубами – хочется громко завыть от неожиданности и охуенности Макса, но остатки разума заставляют его вести себя более сдержанно и помнить о присутствии детей под боком.
[indent] – Спасибо… За заботу… Но выеби меня уже... Пожалуйста, – выдыхает Торон, опуская затуманенный взгляд на мужчину, которого теперь полноправно мог называть своим.

***
Всё это, действительно, выглядит как насильная попытка Минори перетянуть одеяло инициативы на себя. Пацан, очевидно, не так уж и прост, но Хорас даже не подозревает, насколько – к тому же, все мыслительные процессы заторможены и одурманены тем, что сейчас испытывает старший брат за стеной туалета; а происходит там нечто такое, чем мальчишка не очень-то хотел становиться свидетелем. Как и не хотел бы, чтобы Торон застукал его, трогающего Ру за коленку – хоть он и доверяет старшему, всё равно считает, что это слишком трепетный и интимный момент, который он хотел разделить с парнем наедине… Впрочем, присутствие Ри им ведь не помешало, правда?
[indent] Отчего-то эти двое ощущаются как единое целое – две крайности одной и той же сущности. Ри хоть и был в большей степени ребёнком, чем Ру, всё же в них присутствовало какое-то второе дно, особенная связующая линия, делающая их неразрывными; странно о таком думать, когда внизу живота завязан напряжённый узел, а пульсирующие позывы в паху велят срочно мчаться в туалет, чтобы не опозориться. И Хорас даже думает о том, чтобы попросить у ребят тайм-аут и проводить себя к ближайшему свободному туалету – один из них был, очевидно, занят – но не успевает, ведь Ри с ликующим возгласом вдруг дёргает Хораса к краю дивана, а сам забирается на него верхом, придавливая уплотнение в паху. Парень страшно выпучивает глаза и закусывает губу, впиваясь пальцами в обивку дивана, не то боясь упасть, не то удерживая себя от того, чтобы вцепиться в чужие бёдра – и он бы мог взять себя в руки, быстренько сморозив точно также сотню разных вариантов отгадки, тыкая пальцем в потолок, но тут Ри начинает очень недвусмысленно двигаться сверху, и Хорас лишь безвольно откидывается на спинку дивана, будто уколотый транквилизатором.
[indent] Голос мальчика вдруг меняется, становясь на октаву ниже и более похожим на голос Ру – на мгновение даже кажется, что ребята, воспользовавшись слепотой Хораса, подменились, пошутив, таким образом, над их гостем, но Ру выдвигает свои предположения, оставаясь рядом, и парень не знает, что ему думать и как себя вести. В конце концов, недолго поколебавшись, решает плыть по течению и брать то, что даёт ему судьба здесь и сейчас, и, зажмурившись от смущения, сипло отвечает:
[indent] – Это секс?

Всё, назад дороги нет – и пусть Макс сколько угодно раз будет потом ещё говорить, что он не гей, все его действия говорят за себя; Торону удалось переманить его на голубую сторону, хотя, ему намного приятнее думать о том, что Макс хочет только его. Что его внимание не привлечёт ничья больше задница, мужская или женская, а только его, и дикий зверь-собственник внутри рычит и раздувает ноздри, желая сожрать Макса целиком, поглотить его, слиться, оставить синяки и метки укусов по всему телу, а не только на шее и плече. Дёсны чешутся, зубы вгрызаются в кулак сильнее, когда Макс заглатывает чуть подсохшую головку – бОльшая часть предэякулята вышла, и если мужчина продолжит в том же духе, то рискует получить выстрел спермой прямо в глотку. Торон хочет отстраниться, невзирая на то, что ему так дико хорошо – он понимает, что, действительно, боится сейчас повести себя слишком развязно, идя вразрез с установками и кое-какими имеющимися убеждениями и желаниями Макса, но тот сам выпускает член из губ как раз тогда, когда зубы Торона оставляют мелкие полулунные ранки на костяшках.
[indent] – Ты не пожалеешь, – вспыхнув огненным безумием, его взгляд устремляется на лицо Макса – как же он прекрасен, когда так плотояден, так ярок в своих желаниях и так открыт! Торон и представить себе не мог, сколько огня таится в этом мужчине, хоть и подозревал, что человек, который раскрывает самые чудовищные преступления и постоянно катается по миру без сна и отдыха, явно носит в своём сердце нечто большее, чем банальную жажду восстановления справедливости. Собрав ещё немного своего предэякулята на пальцы, он смазывает чужой крепкий стояк, пару раз коротко вздрочнув Максу.
[indent] На пару мгновений отходит, сбрасывая с одной ноги штанину и боксер – оба предмета одежды повисают на другой ноге – и, придвигаясь назад к Максу почти вплотную, опускается на его вожделенный член, помогая рукой и придерживая его, направляя в себя. Всего несколько толчков – Торон сначала реактивно зажимается, но боль из-за нетерпения быстро отпускает – и вот, он шлёпается задницей о чужие бёдра, закидывает руки на плечи Макса и, внимательно следя за выражением его лица, крепко стискивает его внутри. И потом начинает двигаться, почти сразу подобрав ритмичный темп.

***
Короткое слово повисает эхом в комнате – характерный, хоть и весьма слабый, запах возбуждения как будто аккомпанирует этому звуку, сопровождаемому лишь тихим сопением двух мальчиков, которое звучит настолько в унисон, что кажется, будто дышит один человек. Один человек, который становится для него всем миром, оказываясь повсюду, занимая все его мысли – наверное, это и есть та самая любовь, которую Торон испытывает к детективу Риду. Всеобъемлющая, принимающая, видящая даже слабый отголосок любимого образа во всём – никто из ребят не стремится отвечать, хоть Хорас и знает, что угадал с ответом; отрицание бы зазвучало намного раньше.
[indent] Ри потирается о парня и тот вдруг внезапно понимает, что оба мальчика без нижнего белья. От этой мысли в голову словно ударяет тупая кровавая волна, и если бы перед слепым взглядом могло потемнеть сильнее, то так бы и случилось – но Хорас лишь закатывает глаза от удовольствия, не сразу соображая, что Ру поднял его, пристраиваясь сзади. Он сейчас как глина, из которой можно лепить что угодно, и руки его, перемещённые на бёдра Ри, вцепляются в нежную кожу под руководством безусловного хватательного рефлекса – впрочем, чуткие рецепторы быстро доносят до мозга, что кожа у старшего точно такая же приятная на ощупь, как у младшего. Он будто бы становится другим человеком, сливаясь и взрослея за считанные мгновения, лишь около-детское поведение звучит искушающими извращенскими нотками – может, потом Хорас будет страшно смущён, но сейчас ему дико хорошо, как никогда раньше хорошо не было.
[indent] – А как давно стоит у тебя?.. – наскребает в себе самообладание для вопроса Хорас и он едва узнаёт свой голос – такой неожиданно глубокий и полностью сломанный, как у молодого мужчины. Глас разума подаёт последний сигнал – одумайся, вы ведь едва знакомы, а что если Торон и Максвелл сейчас выйдут из туалета и застанут дядю за совсем не детскими играми со своими племянниками? – но он замолкает насовсем, когда парень чувствует прижавшийся к его вспотевшему хребту член Ру. Его шёпот просачивается в мозг и он не может сразу сообразить, кто из братьев это – а потом Хорас тихонько стонет от укуса в чувствительную жилистую шею, пока руки Ру заползают парню под футболку.
[indent] – Эй, вообще-то, моя очередь загадывать, – игриво возмущается Хорас, а после почему-то заливается краской, осознав, что позволил себе поддаться собственным похабным желаниям. Что ж, пускай будет так, что сегодня всё можно и у него маленький персональный праздник…
[indent] Тем временем Ри управляется с его штанами настолько юрко и быстро, что Хорас не успевает ничего сообразить – и вот, он стонет куда громче, когда парень вжимается в его оголившийся член своим. Пальцы ползут выше по бёдрам и берутся за крепкий, явно тренированный зад, пока Ри впивается губами в другую сторону шеи Хораса и тот подставляется, поворачивая голову к Ру, вытягивая губы трубочкой и по наитию без слов прося своего первого поцелуя. Наверное, это не очень правильно – они не гуляли, держась за ручку, не ходили по кафешкам, но у Хораса складывалось стойкое ощущение, что он знает этих мальчиков – знает, как одну цельную личность – хоть и не может сказать, когда они виделись и при каких обстоятельствах. Это и не важно – из-за того, что Хорас ёрзает на краю дивана, потираясь одновременно о два члена спереди и сзади, его штаны с боксерами сползают ниже. И ему совсем за себя не стыдно – он убирает руки с бёдер Ри и укладывает одну на затылок старшего, а другой нашаривает затылок младшего, нежно ероша им волосы.

Чувство заполненности так и сносит крышу, но Торон не позволяет себе сорваться с места в карьер, упустив, таким образом, нечто очень важное и ценное, что происходит между ними с Максом – и не важно, что они сейчас трахаются в прохладе туалета в доме брата, с которым Несбё не виделся около пятнадцати лет. Внешний мир за пределами этого светлого кафеля смазывается, превращаясь в тягучую жевательную резинку – там, снаружи, ничего нет, как ему кажется, есть только здесь и сейчас, разделённое им с Максом пополам.
[indent] Мужчина мнёт его за ягодицы и Торон улыбается, чувствуя в этом настоящую заботу. Когда о нём вообще по-настоящему заботились не потому, что так было нужно  социально приемлемо? Он уже не помнит, может, когда мама была молода и имела к своему единственному сыну хоть толику материнской нежности, или когда Хорас совершал маленькие робкие шаги в попытке хоть немного скрасить старшему брату его существование – как это было, например, сегодня утром с холодной грелкой. Но всё это было настолько зыбко и мимолётно, что мешанина из дурных предчувствий и невротических мучительных позывов очень стремительно поглощала любые проблески света в череде бесконечной фоновой тоски. Однако она рассеивается, пока Торон рядом с Максом, пока он держит образ Макса в своей голове, точно куколку бабочки под стеклянной тонкой колбой – и пока Макс держит Торона и наполняет его.
[indent] – Может, это потому, что я именно с тобой?.. – также шёпотом и сбивчиво отвечает на комплимент Торон, чувствуя, что у него даже грудь краснеет от цветущих пятен из-за разливающегося по всему телу восторга. Надо же, он нашёл свою отчаянную неповторимую любовь, за которую готов и убивать, и умирать, лишь на тридцать шестом году жизни – хотя, нет, намного раньше. Ещё когда только заприметил ледяного детектива, прячущего руки в перчатках, мельком засветившегося на экране телевизора – что-то толкнуло его записать следующий новостной выпуск с участием Макса и пересмотреть, будто заставляя отыскать тайные подсказки. Всё же, понадобилось время и пара очных встреч, чтобы Торон, наконец, додумался, что же это всё значило.
[indent] Он чуть ускоряется и коротко подвывает, запрокидывая голову и подставляя шею под чужой язык. Ни одна баба не сможет дать Максу то, что может дать ему Торон – никто так, как он, не будет ползать перед ним на коленях и с аппетитом лизать между ног, в то время как Несбё сочтёт это за честь. Никто не сможет по достоинству оценить его потенциал и дать свою профессиональную помощь ровно в том виде, какой бы соответствовал требованиям и способностям самого Макса – Торон же разложил все свои заключения по папкам, рассортировал фотографии, не упустил ни единой детали для того, чтобы Максу было удобнее работать. Они созданы друг для друга – ничто не переубедит Торона, и он, описывая крепкими бёдрами красивые дуги, будто скакал галопом на андалузском жеребце, припадает к чужим губам в новом жадном поцелуе, крепко обнимая Макса за плечи и прижимая к себе, будто хотел, таким образом, слиться. Скачка ускоряется – член Макса идеально долбит по набухшей простате – но Торон обещает мысленно сдержаться, чтобы довести до оргазма сначала своего любимого детектива. О себе Несбё позаботится как-нибудь позже.

***
Даже если то, что между ними происходит, совсем неправильно, Хорасу это решительно всё равно – он чувствует одну большую и красивую душу, тепло заключившую его в стремительно становящийся всё более и более горячим кокон. Длинные ноги Ру втягиваются вдоль них с Ри и, кажется, сцепляются позади последнего, пока тот неумело, но старательно покрывал шею и плечо Хораса поцелуями – скорее, щекотно, чем по-настоящему приятно, но парень чувствует, как ему тепло от самого факта, что ради него идут на такие поступки. И всё же, ему хочется поцелуя именно Ру – взрослой и умелой части их с Минори нерушимого тандема, которую заприметил ещё Торон. И Хорас получает свой короткий лёгкий поцелуй, кажущийся таким нежным и невинным на фоне того, что между ними здесь и сейчас происходит. Парню хочется что-то сказать, хоть как-то выразить весь тот невероятный шквал чувств, который его окутывает также ловко, как его окутывают чужие конечности, но пальцы Ру, которые до этого ласкали его соски, вдруг с чуть большим игривым нажимом выкручивают их, и Хорасу приходится прикусить губу, чтобы не застонать в голос. Тем временем он слышит вопрос Минору и понимает, что надо ответить – вон, даже Ри утвердительно мычит, отчего мурашки щекотки пробегаются по коже. Хорас берёт себя в руки и выравнивает севший голос – впрочем, не слишком успешно.
[indent] – Д-да, пошли… На кровати будет удобнее, – соглашается парень, осторожно ёрзая под Ри, но теперь уже в попытке обратно забраться в собственные штаны – что у него, впрочем, не выходит, только резинка боксеров неприятно трёт яйца.

Отредактировано Torkel Kittelsen (09.04.2023 22:54:22)

Голову ведёт от странного фантасмагорического ощущения – будто окружающий мир не совсем настоящий, будто он сделан из тёплого пластилина или свечного воска, который теперь плавился от жара их с Максом взаимного желания и обтекал, переливаясь новыми цветами. Отчего-то вспомнились керамические кружки, чей пигмент от тепла мог переливаться от чёрного к красному, и когда их поцелуй разрывается, а Торон чуть размыкает дрожащие ресницы, всё кафельное окружение отливает лаковой похотью алого и аспидного цвета. Странно, разве оно так и было с самого начала, как они с Максом сюда ворвались? Его память перестраивается, будто состояло не из фундаментальных кирпичей, а детских кубиков, и ему кажется, будто это происходит под влиянием чей-то воли – а если точнее, то под влиянием воли Макса, которого Торон сейчас чувствует не только всем телом, но и той тонкой материей, что принято называть душой. Точно также, как он чувствовал остаточные эмоции на мёртвых телах, слегка касаясь их без перчаток самыми кончиками пальцев – но здесь он едва не вдавливается в Макса, желая мимикрировать под какой-нибудь орган и остаться жить внутри него. Снаружи гадко, холодно и одиноко – в Максе, в его голове и нервах так горячо, почти жарко, и мельчайшие рецепторные сигналы зудят от волнения; твою мать, Торон скоро кончит.
[indent] – Не знаю… – пьяно басовито хихикнув Максу на ухо, отзывается на его вопрос мужчина, невольно ускоряя скачку на чужом идеальном члене, от которого весь эпителий воспалённо ноет, а бугорок простаты посылает сигналы о скорой разрядке – нет, чёрт возьми, Торон так не планировал! Он хотел ощутить сперва семя Макса внутри, потом – извергающуюся остаточную пульсацию его плоти внутри, и только потом финальным штрихом стал бы оргазм самого Торона, однако, его тело выдаёт небывалые прежде чувственные кульбиты и руки сами тянутся к краю чужой футболки, чтобы задрать её вверх к к ключицам, обнажая грудь детектива.
[indent] – К-красно-чёрная… Да? – неуверенно бубнит Торон, не способный сейчас сосредоточиться на норвежском языке, почему-то начиная говорить по-английски с отличительным чопорным акцентом, характерным для жителей Новой Англии в Штатах. Он об этом не задумывается, лишь двигается ещё быстрее, отчего шлепки кожа о кожу теперь звучат совсем громко и недвусмысленно – перед детьми он объяснится чуть позже, если те вообще начнут задавать хоть какие-то вопросы, а сейчас Торон вжимается в торс Макса своим, стискивая собственный член в кулаке.
[indent] – Макс… Ха-а-аххх, я сейчас кончу… Это всё ты?.. – со смешливой напускной обидой сквозь тяжёлое загнанное дыхание спрашивает он, ощущая, как наступает кровавый отлив перед цунами его оргазма. И Торон, умеющий держать себя в узде, как никто другой, способный отодвигать собственную разрядку усилием персональной воли, совершенно внезапно извергается себе в кулак, топя свой возглас в изгибе чужой шеи.
[indent] – Макс-Макс-Макс!.. – давит он свой крик в имени, которое теперь обещает быть его любимым – наверняка, шея детектива пылает от этого дыхания, но Торон знает и чувствует – ему нравится.

***
Тяжесть на бёдрах куда-то уходит, и из-за образовавшейся лёгкости его чуть не подкидывает – окружающий мир как будто слегка размягчается, становится похожим на вату, в то время как воздух, наоборот, густеет, превращаясь в медовую вязкость. Ру всё ещё позади, впереди же слепые глаза могут видеть лишь пустоту, но другие рецепторы его организма улавливают спектр чужих эмоций – к явному плавкому удовольствию примешивается ещё подкрадывающийся стыд вперемешку с непониманием – что дальше? Хорас тоже не знает, что дальше, но он знает, что не боится и хочет что-то сделать, чтобы и Ри не боялся тоже, но едва парень успевает чуть приподняться, давая Минору больше пространства для манёвра, как тот тут же оказывается возле своего старшего брата. Хорас зажмуривается, пытаясь чужими глазами увидеть образы обоих, и они смешиваются, накладываются друг на друга, как два прозрачных тонких витражных стёклышка, сливаясь в единую картинку, и Хорасу почему-то кажется, что он очень хорошо знает это лицо. Знает эту душу, её озорство и детскую непосредственность, как знает и таящийся утончённый искусительский потенциал – отчего-то это приводит к мыслям о самом себе и о недолговечности его смертного срока, о его вполне предопределённой роковой конечности, но Хорас об этом старается не думать. Ему хорошо сейчас, он хочет верить, что заслуживает тепла в красивый руках и того удовольствия, которое они хотят ему доставить. И они это делают прямо сейчас – когда аккуратные прохладные пальцы касаются крепко вздёрнутого кверху ствола его члена, Хорас дышит глубже и чаще, подавая тихий, но низкий короткий стон. Он слышит чужие мысли и замыслы и по позвоночнику пробегается дрожь от одной только мысли, что чужие красивые губы могут коснуться его члена – тот дёргается и опасно пульсирует, когда палец Ру нажимает на дырочку уретры, но напряжение слегка спадает, когда мальчики решают, что надо помочь их “великовозрастному” дяде подняться на ноги.
[indent] – С-спасибо, – запинаясь, благодарит Хорас, пытаясь нашарить чуть занемевшими пальцами резинку трусов. Голова чуть кружится, но парень справляется сначала со своим нижним бельём, а потом подтягивает повыше и джинсы, застёгивая их только на пуговицу – всё равно, судя по всему, их снова надо будет снять.
[indent] Ру берёт своего брата и Хораса за руки, уводя прочь от бубнящего телевизора к лестнице на второй этаж – и пока они идут, парень, чувствуя тепло прислонившегося к нему плеча, осторожно склоняется, чтобы коротко поцеловать Ри в щёку – туда же, где им ощущался тёплый след заботы Ру. Они поднимаются по лестнице быстро и легко – Хорас даже ни разу не запинается, хотя с лестницами у него обычно были проблемы, хотя бы раз, он да стукался большим пальцем об углы, коротко шипя, но не в этот раз. В уборной слышится учащённая возня – Хорас поджимает губы и вспыхивает, понимая, что там происходит и зачем Торон опускался на колени; отлично, теперь он знает, что его старший брат этой ночью сосал член ведущего детектива по громкому делу. Это не вызывает ни капли отвращения, скорее, трепетное смущение, как у подмастерья перед мастером. Хорасу, явно, многому предстоит научиться.
[indent] Когда Ри возвещает о том, что они пришли, парень чуть задерживает дыхание – словно входит в стену водопада, отделявшую мир обыденности от волшебной потайной обители фей. Переступает порог – в голове отчего-то мельтешит образ разметавшихся чёрных, как вороново крыло, волнистых волос Торона, хотя Хорас никогда прежде не чувствовал, чтобы тот был без косы, и совершенно машинально, под влиянием неведомой силы стягивает резинку с собственных белёсых густых волос, завивающихся лёгким серпантином к самыми кончикам.Слегка качает головой, позволяя им рассыпаться, и закусывает нижнюю губу в лёгкой неуверенности, когда на двери щёлкает замок, а Ру задаёт такой смущающий вопрос.
[indent] – Н-нет… Я из дома-то почти не выхожу и ни с кем не общаюсь, какой уж там секс, – страшно смущаясь и отчаянно краснея, признаётся негромко Хорас – его голос почти сливается с заструившейся тяжёлой музыкой.