Как бы не было противно это признавать, но порой он очень похож на своего отца. Слишком похож. В своей упёртой непреклонности, если речь заходило о чём-то для них принципиально важном – про таких с раздражением поговаривают “ты их в дверь, они в окно” – в своей холодной ярости, больно бьющей, точно молния, за чем обязательно следует остаточный гром и благостная тишина; в том, что их боятся тогда, когда что-то идёт не так как они того хотят. В этом вопросе старший и младший Несбё – плоды одного ядовитого дерева, и если от старшего, который с возрастом всё чаще стал пребывать в поганом настроении, хотя бы знали, чего ожидать, то редкая ярость младшего всё ещё оставалась страшной тайной. Подчас даже для него самого.
[indent] – По. Какому. Делу? – также отрывисто спрашивает мужчина, сжимая бамбуковые одноразовые палочки так, что те жалобно затрещали, но не сломались. Пока что. Он долго неотрывно смотрит на чужое обеспокоенное лицо – либо Макс совершенно искренне не понимает, что происходит, либо держит Несбё за идиота; и мужчина склоняется к первому. Он помнит, как высоко Максвелл оценил его способности, помнит его искренние затуманенные нежностью и восхищением взгляды, подаренные только Торону – не может же такой человек, как детектив Рид, так легко разбрасываться своими эмоциями по отношению ко всем? И тогда до Несбё доходит – Макса хотят украсть. Подвязать на верёвочку и увести, точно сахарного маленького барашка с мокрым взглядом и длинными ресницами – а что принято делать с ворами, которые забрались на фермерскую территорию? Правильно, их принято линчевать.
[indent] – О, я в полном порядке, – натягивая на губы холодную искусственную улыбку, говорит Торон, в то время как в его глазах не отражалось ничего, кроме психопатической испепеляющей пустоты. В синем взгляде отражалось смурное норвежское небо, делая его ещё более холодным, точно медицинская сталь. Палочки, сжатые в кулаке, ломаются.
[indent] – Я же ваш напарник. Думаю, я имею право знать, – негромко и вкрадчиво начинает он, поднимаясь из-за стола и показательно подняв вверх кулак с обломками палочек, разжимает пальцы, роняя бесполезные деревяшки на пол. Хотя, бамбук, вроде как, трава?
[indent] – А вдруг, это ловушка? Такого как вы опасность поджидает буквально, – шаг навстречу, – на каждом, – ещё один, – шагу, – и вот, они стоят вплотную, и от Торона веет духовочным жаром. Должно быть, так горячо рядом с вратами в Геенну Огненную. Несбё кусает себя за нижнюю губу, отрывает нервно тонкую кожицу, вскрывая полученные вчера ранки – боли он не чувствует, по крайней мере, физической. И хоть от него растекается во все стороны раскалённый кислород, внутри он чувствует ледяной ужас – что теперь с ним будет, если детектив Рид уйдёт насовсем?
[indent] – Я слышал, что вас будут ждать. И я пойду с вами. Договорились?.. – алая капля стекает вниз к подбородку и зависает рубиновой градиной, никак не срываясь вниз. Весь его вид показывал, что это был не вопрос на выявление реальных желаний детектива – это был вопрос для получения устного понимания, что они идут вместе и только вместе. Торон сейчас напоминает грозовую тучу, набирающую мощь для раската грома и метания молний, и кажется, что любое лишнее слово, и он, действительно, испепелит что-нибудь на месте. Не Макса, разумеется, не его – Торон ни за что не тронет его и пальцем. Но он готов на всё, чтобы защитить своего любимого детектива – даже если тот и будет категорически против.

Его гнев разряжается, разлетаясь мелкими частицами по всему пространству столовой, чтобы и вовсе исчезнуть, смешавшись с озоновым слоем. Получая быстрый и лёгкий ответ, Торон заметно теплеет, превращаясь из айсберга, потопившего Титаник, в шарик ванильного мороженого с вишнёвыми прожилками – он, наконец, слизывает алую кровавую каплю своим длинным гибким языком с подбородка, на котором виднелись первые следы синюшной щетины. Для выхода в люди надо бы побриться и хорошенько привести себя в порядок, заплести новую красивую косу, подобрать гардероб, и, конечно же, хорошенько отпарить свою кожу в долгой горячей ванне с маслами. Было бы здорово наведаться ещё и в сауну, но у них в особняке оной не водилось, поэтому Торон собирается подготовиться как следует – точно собирался на свидание с обязательным продолжением. Он протягивает руку, чтобы смахнуть невидимые пылинки с лацкана пиджака Рё и, наконец, улыбается тепло и мягко – так же бесконечно влюблённо, как и несколькими минутами ранее. А затем склоняется, обдав последней волной флюидов опасности, детектива Рида, и шепчет ему на ухо:
[indent] – Вы не представляете, на что я готов ради вас… – и, целиком и полностью зеркаля спокойное состояние Макса, отходит от него на шаг, ощутив, как внутренняя пружина расслабилась. Его не пытаются надурить и он целиком и полностью верит Максвеллу – осталось проверить тех, кто был на другом конце провода.
[indent] – Хм, подростки? – отходя к столу лёгким шагом, спрашивает Торон, беря стаканчик с кофе и оглядываясь на детектива Рида.
[indent] – Может, и Хораса с собой взять? Мальчик очень одинок и почти никуда не выходит, сидит на домашнем обучении из-за ранней стадии лейкемии, – с заметным сожалением в голосе говорит Торон и отодвигает стул во главе стола, без слов предлагая Максвеллу сесть, сам же он сидит по правую часть стола.
[indent] – Не хотите тайяки с кофе? Они и правда хороши, – с лёгкой улыбкой предлагает Торон, усаживаясь на своё место и отставляя в сторону почти пустой контейнер из-под еды и открывая контейнер с его любимыми печеньками-рыбками.

Удовольствие от нахождения подле такого мужчины отзываются приятной дрожью в теле – Торону не нужна мировая слава и обожание от множества безликих поклонников; он готов мириться с тем, что его детектив является примером для остальных, если сам Торон будет для Макса единственным и неповторимым в своём роде. И если неугодные не будут распускать свои руки в попытках отнять у Несбё его главную радость и свет жизни – даже если пока что эта радость не делает встречных шагов, а то и вовсе пытается отдалиться, прочерчивая между ними демаркационную линию – в противном случае им придётся поговорить с Торон с глазу на глаз, а подобное испытание выносят далеко не все люди даже тогда, когда мужчина пребывал в благостном настроении. В школьном психологическом профиле указывалось на то, что психолог замечал странные и пугающие тенденции в поведении Торона ещё тогда, когда он был ребёнком – одиночество и особенное трепетное отношение к смерти всегда были у паренька в приоритете по отношению к командным играм и совместным прогулкам с одноклассниками. Его замечали за игрой в похороны – он с неподдельной грустью закапывал трупики найденных им зверьков и птичек, выдерживая всю необходимую ритуальность этого действа и постоянно навещая своё собственное маленькое кладбище; как будто, если он перестанет это делать, произойдёт что-то плохое.
[indent] У его действий часто нет объяснения и логики, за ним тянулся тяжёлый шлейф раскручивающегося психического расстройства, которое отваживало от него большинство людей – но только не детектива Рида. Всё потому, что он такой же – человек, чью оболочку и внешнее поведение оценивали каким-нибудь неприятным ярлыком, не желая заглянуть глубже, не пытаясь выяснить причин такого поведения, и даже не помышляя стать для него опорой и дать шанс. Максвелл – особенный, настоящий, охотник в лесу с дикими животными, большинство из которых лишь травоядные, себя же Торон считал крупным падальщиком, что преданно прибился к ноге большого сильного человека. Именно поэтому он сидит во главе стола, а Торон – всего лишь сбоку, но зато так близко… Он цепляется взглядом за обнажившиеся белоснежные пальцы Макса и задерживает дыхание, залюбовавшись ими, параллельно слушая, что говорит ему мужчина – значит, семья и дети не для него? Несбё лишь ухмыляется, снимает со стаканчика крышку – не любит, когда кофе слишком горячий – и даёт серебристому ароматному пару чуть-чуть выйти, наполнив готическую столовую-залу приятным ароматом.
[indent] И почему он так подчёркнуто открещивается перед Тороном от любых взаимоотношений? У них ведь очевидные чувства друг к другу – они друг для друга, действительно, важные и особенные люди, и это не только из-за случившегося секса. Лучшего в жизни Торона секса. Конечно, он бы хотел повторить, но ему важнее эмоциональное присутствие Макса рядом с ним и внутри него, он хочет его чувствовать на тонком уровне, но при этом не ощущать себя вором, а сейчас, когда Максвелл так и держит между ними дистанцию, раз за разом по крупице подбрасывая информацию об отсутствии нужды в близости с кем-то, Торон им себя и ощущает. Ничего, он понимает, что многолетнее отвержение и зажатость принесли такие плоды, и он будет ждать своего детектива, иногда слегка подталкивая его к совершению смелых поступков во имя их чувств – совсем как прошлой ночью. И мужчина хочет отпить кофе, но не успевает дотронуться губами до ободка стаканчика, как широко распахивает глаза – он хорошо знает произнесённые имя и фамилию.
Впрочем, на этом сюрпризы для Торона не заканчиваются. Следующая просьба от Макса заставляют Торона ещё сильнее усомниться в здравии своего рассудка – ему не послышалось? Однако они с Ридом касаются взглядами – Торону кажется, что мужчина просочился к нему в душу в этот самый момент – и, закусив губу, он послушно берёт рыбку из контейнера, чтобы протянуть к губам Максвелла.
[indent] – Ну надо же… – хмыкает он, выжидая, пока детектив сделает первый кусь, – знаете ли вы, детектив Рид, что человек по имени Гуннар Киттельсен – мой старший единокровный брат?
[indent] Другой рукой он чуть сжимает стаканчик, поднося его к губам, делая маленький глоток кофе на пробу, и тихо мычит от вкуса – идеально, прямо как он любит! А после делает глоток побольше, чувствуя, как приятно напиток греет горло изнутри.
[indent] – А что до Хораса… Хорасу нужно общение с другими детьми – положительные эмоции ведь способствуют выздоровлению, правда? – и хоть слова несут обнадёживающую смысловую нагрузку, сам Торон звучал грустно и почти скорбно.
[indent] – Его мать – сестра моей матери. Она говорит, что отец мальчика сбежал и никто его не видел, но я считаю, что мой отец – это и его отец тоже, – отнимая от чужих губ недоеденную рыбку, Торон засовывает нижнюю часть брюшка и хвостик себе целиком в рот, аппетитно хрустя печенькой.
[indent] – Когда у него выявили лейкемию, родная мать от него отделалась. И теперь за его здоровьем слежу я, – рассказал Торон, после чего снова отпивает своего кофе и кивает на контейнер с печеньем, игриво вскидывая бровь.
[indent] – Ещё одну?

Нежное умиление топит его – как же Торону нравится ухаживать за своим детективом, особенно, когда детектив позволяет сам этим ухаживаниям случиться. Он чувствует, что ледяная корка, наросшая между ними за время разлуки и выветривания алкоголя из крови, начинает таять, подтекая маленькими тёплыми лужами – в чужих эмоциях он очень чётко выхватывает удовольствие, которое Максвелл зачем-то пытается спрятать от самого себя; Торон не обижается. ОКР – не тот диагноз, от которого можно избавиться за одну ночь, он требует планомерной совместной работы и любящего понимающего партнёра. Впрочем, он не ставит себе прямой целью непременно исцелить детектива, подвести его под черту нормальности, превратив в очередного удобного болванчика в огромной машине общества – более того, в глубине души Торон не хотел бы полноценного избавления для Рё от этого расстройства; только психу будет хорошо с другим психом, в то время как здоровый человек будет всячески пытаться от него откреститься. Мать Торона, уже давно сбежавшая в родную Шотландию, хоть и не была образчиком психической стабильности – у женщины наблюдались серьёзные проблемы с контролем гнева – но у неё наскреблось здорового самолюбия, чтобы сбежать от контролирующего психопатического мужа и сына, который таскал домой тела мёртвых птиц, прося оживить их. Наверное, редкий псих остался бы в таком балагане – но Торону почему-то кажется, что именно Максвелл с ним останется, хоть привычка таскать домой мертвечину у Несбё давно не проявлялась. Нужда в этом отпала, ведь трупы к ним привозят с доставкой на дом.
[indent] – Вам готовили тайяки в родном доме? Или приходилось пробовать только в кафе? – любопытствует Торон, доставая из контейнера хрустящую рыбку, но не торопясь тут же протянуть её к чужим подавшимся вперёд губам – в голове промелькнула мысль воспользоваться моментом и украсть у детектива Рида мимолётный сладкий поцелуй, но вместо этого лишь легонько дразнит мужчину, изобразив рыбкой волну в воздухе, как будто она плывёт.
[indent] – Нет, Хорас понятия не имеет об их существовании. Как и я толком ничего не знал до того, как вы мне обо всём сказали – мы с Гуннаром почти не разговариваем с того момента, как он сочетался браком. Отец не давал, – он делает вид, что его будто бы это не заботит, хоть в том возрасте, когда их связь оборвалась, Торону дико недоставало поддержки единственного человека из семьи, которого он не боялся. Впрочем, и сам Гуннар не слишком-то спешил идти на контакт с младшим братом по отцу – как будто выкинуть Торона из своей жизни для него было раз плюнуть, и ему не хотелось даже хотя бы попытаться выйти с младшим на контакт; как будто, наконец, разглядел в мальчишке больную психопатичную скотину. Это его сильно тогда ранило, но детективу этого знать не обязательно.
[indent] – Откройте ро-о-от, а-а-ам, – шутливо произносит он, делая “плавающее” движение рыбкой к губам Максвелла, и чуть прикусывает губу, наблюдая за тем, как тот, широко раскрыв рот, хрустит традиционным японским лакомством и смакует, прикрыв глаза с густыми дрожащими ресницами. Немного напоминает его лицо в моменты их обоюдной страсти, когда алкоголь, священная огненная вода сожгла их внутренние преграды между друг другом, и теперь они вместе, рядом, свыкаются с чужими недостатками – или с тем, что подавляющее большинство людей считает недостатками – и учатся ими наслаждаться. Ведь Максу нравится такое отъявленное сумасшествие его нового напарника, правда? Ему ведь приятно иметь рядом того, кто готов подставиться под пули и умереть за него, не так ли?
[indent] – Единственное, что я мог подмешать вам… – игриво отвечает Торон, отпивая из своего стаканчика кофе с добавлением терпкого виски и коричневого сахара – Несбё думает с улыбкой, что Максвелл Рид знает, как порадовать мужчину.
[indent] – Это своё безграничное восхищение… И верность одному лишь вам, – он воспринимает чужие слова как нежный флирт, от которого Несбё млеет и едва ли не возбуждается – сейчас он такой же мягкий, как взбитые сливки, тающие на языке. Торон любуется таким красивым мужчиной, ставшим для него эталоном и, как правильно отметил Макс, настоящей одержимостью, так и держа печенье на весу, роняя мелкие крошки на чёрное дерево стола, наслаждаясь каждой секундой совместного общества. Словно не собирался парой минут ранее совершить убийство ради того, чтобы никто не посмел отнять у него детектива.
[indent] – Могу я спросить, детектив… Почему вы покинули свою семью? – вопрос звучит легко, без давления – Несбё сгорает от любопытства и он хочет узнать о своём объекте обожания как можно больше, но готов и тут запастись терпением не случай, если Рё не захочет рассказывать. Так или иначе, это лишь вопрос времени, ведь рано или поздно Торон намеревался узнать о своём возлюбленном всё.

Не выдерживая напора своих чувств, Торон, делая ещё пару глотков из стаканчика, в котором прилично поубавилось и кофе, и примешанного в него виски, отставляет его и подпирает кулаком щёку, заворожённо наблюдая за своим детективом. Такой красивый, такой непохожий на всех остальных – азиат с невероятно уникальными чертами лица, выразительной улыбкой, чувственными губами и пронзительным льдом голубых глаз; Торон без ума. Отец учил его, что свои чувства надо подавлять, что себя, если ты уродился косым и неправильным, совсем как Торон, надо ломать и сращивать заново, как кости на ногах в форме выраженного колеса. Но рядом с Максвеллом их подавлять не хотелось, наоборот – рядом с ним проявлять их в полную силу казалось чем-то естественным и правильным, даже в своём роде искренним и честным. Он – псих, ебанутый любитель мертвечины, всеми брошенный птенец, обратившийся каким-то чудом в коршуна, чтобы найти своего хозяина с объёмной перчаткой из мягкой замши – и Торон его, кажется, наконец, нашёл.
[indent] – Надо же, мы так похожи… Наши с Хорасом матери из северной Шотландии и тоже готовить не умеют, – отрывается, наконец, от поверхности стола, чтобы снова взять свой кофе и в пару крупных глотков осушить его до дна. Айриш – терпкий, жгучий, пробирающий как порох, и оседающий крепко в крови, как и сам детектив Рид. Накликавший на себя беду в виде преследования двумя маньяками – а теперь уже и тремя, ведь, оказавшись рядом со своим детективом, Торон всё ярче осознаёт свою природу, и как будто даже примиряется с ней, ведь Макс так и не бежит от него. Даже, похоже, не помышляет.
[indent] – Знаете, а была бы красивая шекспировская драма… Во всяком случае, журналюги бы так её и упаковали “Сын против отца: как глава якудза пал от рук своего же чада, читайте на странице десять”, – невесело усмехаясь, Торон качает головой, тем не менее, относясь к чужой семейной ситуации со всей серьёзностью.
[indent] – Из якудза ведь просто так не уходят, я прав? – как и не перестают торговать донорскими костями с зарубежными фирмами, отмывающими своё бабло в бесполезных магазинах по типу “Молоко и курица”.
[indent] Но колесо своих мыслей ему не даёт раскрутить следующая фраза, которая вдруг заставляет Торона густо покраснеть – одно дело, чувствовать, что кто-то считает тебя привлекательным, и совсем другое слышать это напрямую. Надо бы отвести взгляд, но мужчина впивается в чужие глаза и улыбается, как уроненный в детстве головой об пол дурачок.
[indent] – Привлекательный я только для вас, остальные считают меня асоциальным фриком и уж точно не красивым хоть немного, – усмехается он, после чего закидывает в рот хвостик печенья-рыбки.
[indent] – А вы… Самый примечательный из всех, кого я встречал. Человек, который противостоит чудовищному бесконтрольному злу, с которым не может справиться весь сраный Интерпол, сильный, цепкий, и такой красивый… – на одном дыхании выпаливает Торон и прикрывает тёмные веки.
[indent] – Я никогда не был подвержен предрассудкам. Разрез глаз, оттенок кожи, какая разница… Вы – это вы. Прекрасный. Уникальный, – почти с придыханием говорит Торон, подаваясь чуть вперёд и уложив руки с локтями на стол, умалчивая слово "мой".

Услышанное вытягивает его из романтического флёра. Действительно, как бы ни хотелось обратного, детектив Рид здесь, в первую очередь, по делу – а если точнее, по телу. Они с Хорасом провели время с убиенным – Торон в подробностях рассказал мальчику, каким образом нужно обрабатывать тело, что делать, если его целостность была нарушена, и какую “косметику” нужно навести для благопристойного вида; рассказал, но не показал. Мальчишка даже хотел прикоснуться к трупу без перчаток – мол, хотел ощутить дыхание смерти, которая скоро его заберёт – но Торон не позволил; единственным, кому будет позволено дотрагиваться до трупа, был детектив Рид.
[indent] – Да, конечно, он ждёт вас. Можете посмотреть снимки в папке, я сделал полароидные… – торопливая деловитая речь прерывается, когда до Торона вдруг доходит смысл сказанных Максом слов о дорогом для него человеке. “А теперь ещё и вы…” застревает между извилин осколком от напичканной арматурой взрывчатки и Торон поднимается с места сугубо машинально – наверное, он никогда не сможет воспринимать тёплые слова в свой адрес, а тем более от Максвелла, как нечто должное или просто привычное. А слова об анализе спермы и вовсе заставляют сглотнуть и почувствовать острый позыв выпить чего-то более горячительного. У него на мансарде ведь была припрятана бутылка хорошего виски…
[indent] – Чем хотите заняться сперва? Я могу предоставить вам свою уборную и всё необходимое для сбора анализов… – чуть тяжелее, чем хотел, выдыхает Торон – слишком уж свежи воспоминания о прошлой ночи.

Чужая деловитость слегка заводит, но Торон держит себя в руках – в конце концов, он не какое-нибудь животное, готовое трахаться напропалую, правда? И детективом Ридом он в первую очередь восхитился как прекрасным профессионалом своего дела – сексуальное влечение навалилось на него внезапной тяжёлой волной лишь вчера, смешавшись с маниакальным увлечением чужой необычной личностью и превратившись в то, что в мире психопатов имеет эквивалент к нормальному слову “любовь”. В таком громком ярком чувстве было пока что страшно признаваться самому себе, однако, Торон понимает, что очень близок к тому, чтобы начать писать Максу стихи и петь серенады под окном – что прикольно в американских романтических комедиях, но тупо в реальной жизни. Как-нибудь потом – может, после сбора анализов спермы, когда в голове всё ещё будут плескаться дикие и невероятно притягательные образы любимого детектива.
[indent] – Как вам будет угодно, – с чуть слышным сожалением отмечает Торон, наблюдая за тем, как детектив Рид вновь натягивает на свои красивые выразительные руки перчатки. Это настоящее преступление, прятать такие пальцы, которые оставили на сгибе его бедра синяки! Но Несбё берёт себя в руки и, мягко улыбнувшись, отворачивается от Максвелла и идёт к массивной двери, приоткрывая её и придерживая перед мужчиной.
[indent] – Нам в морг. Тело со всеми органами уже зашито, согласно регламенту морга при департаменте, но я вскрою его для вас, чтобы дать осмотреть иероглиф, – говорит Торон, пропуская детектива вперёд, и выходит следом за ним, обуваясь в свои чёрные кеды.
[indent] – Я уже удалил все остатки крови, так что грязи будет по минимуму – всё равно от неё на такой стадии омертвения тканей не было бы никакого толка, – поясняет Торон заранее, хотя, может быть, звучит это как бахвальство и попытка выпятить грудь колесом, но мужчина, действительно, лишь перечисляет факты и делает всё, чтобы пребывание детектива Рида в морге было наиболее комфортным.

Отредактировано Torkel Kittelsen (01.04.2023 15:39:34)

Вместо ожидаемого сдержанного удовлетворения проделанной работой – начиная доскональным документированием и дублированием отчётных заметок по абсолютно всем обнаруженным Тороном ранам и отметинам на теле трупа, и заканчивая максимальным сохранением всех частей тела с поддержанием его в наиболее свежем состоянии, что крайне непросто в условиях департамента уездного города Н. – Торон получает лишь метафорическую словесную затрещину; совсем как в детстве. В момент, когда детектив Рид дёргает его за грудки, как нашкодившего мальчишку, которого непременно надо перекинуть через колено и отшлёпать – от чего Торон бы не отказался, но в какой-нибудь иной, более пикантной ситуации – в голове проматывается пачка диафильмов-воспоминаний о том, как любые его старания и попытки прыгнуть выше головы считались чем-то недостаточным. Видя чужое пылающее праведным гневом лицо, Торон лишь осоловело хлопает ресницами, поджимая губы, инстинктивно внутренне сжимаясь и торопливо мысленно соглашаясь – да, он не учёл и он виноват, за что должен понести наказание; но это реактивное ощущение заняло всё место в его грудине лишь на долю мгновения. И когда Максвелл его отпускает, беря себя в руки и как будто мысленно примиряясь со сложившейся ситуацией, Торона догоняет она – обида.
[indent] – Может быть, мне вообще надо было стоять часами у места преступления, охранять его от труповозки и отгонять птиц-падальщиков, пока вы не изволили бы приехать? – огрызается он и складывает руки на груди, раздувая дрожащие ноздри. Ощущения себя идиотом подкрадывается, но Торон его старательно гонит, прикрывая глаза и медленно вдыхая и выдыхая – Макса можно понять, ведь тот пять лет гоняется за за тенью, которая опережает его на полшага и лишь усложняет ситуацию своими постоянными переездами из страны в страну, между которыми довольно погано налажены связи внутренних правоохранительных органов. Честно говоря, от фюльке к фюльке они тоже не отличаются расторопностью – местные департаменты в маленьких городах как будто и вовсе порой забывают, что они живут в конкретной стране, а не на независимом архипелаге, отсюда столько сложностей. И только благодаря этому пониманию и искреннему состраданию в отношении Максвелла он не даёт разрастись своему негодованию до масштабов стихийного бедствия – впрочем, и полностью открещиваться от своих чувств он тоже не собирается, невзирая на то, что, по сути, это был лишь очередной отголосок драконовского детства.
[indent] – Я-то зашил, но у нас есть проблемы посерьёзнее – естественный танатоморфоз, – гундит Торон, роняя руки по швам и качая головой, словно был чем-то вымотан – всё-таки, борьба с самим собой и собственными демонами довольно-таки энергозатратное дело.
[indent] – Идёмте. Если вас это немного успокоит, я сделал очень много фотографий в цифровом формате со всех ракурсов ещё в день обнаружения тела, – он отворачивается от детектива Рида и идёт вперёд по коридору в сторону вестибюля, где прямо напротив выхода был лифт, ведущий в полуподвальное помещение, оборудованное под морг. Для Торона это был целый отдельный мир, где он чувствовал себя хоть немного, но в своей тарелке.

Чужая ярость просачивается в него, как вода в рыхлую жирную почву – Торон старательно перерабатывает её, не позволяя завладеть, ведь злость, особенно сейчас, ни к чему хорошему точно не приведёт; у них есть тело, а вот времени практически нет. Может, действительно, надо было немедленно дать пинка всем присутствующим по их ленивым задницам, чтобы звонили в Швецию – Торон бы смог – но в тот день шёл мокрый снег и они очень рисковали, если бы дали телу и дальше так лежать в сырости; не могли, что ли, преступники подождать до полноценной зимы, когда сохранность тела обеспечивалась бы снегом и серьёзной минусовой температурой? Но это, разумеется, было лишь никуда не годное сотрясание воздуха – назад время уже не отмотаешь, да и сам Торон считает, что они сработали настолько хорошо, насколько это вообще было возможно при их опыте. Едва ли сельскому врачу, который никогда не держал толком скальпель в руках, можно доверить хотя бы вырезать воспалившийся аппендикс – а здесь размах дела на уровне операции по пересадке костного мозга. Но Торон не собирается выгораживать деревенщину только потому, что она деревенщина – он вообще не собирается никого выгораживать. Он собирается сделать свою работу в надежде, что это хотя бы немного удовлетворит детектива Рида.
[indent] – Хорошо, – коротко соглашается Торон, когда они оказываются в просторном лифте и уже едут вниз – механизмы гремят и он уже давно намекает отцу, что было бы хорошо раскошелиться на техника, но тот в морг почти не спускается и потому проблему с ветшающей машинерией решать не торопится. Едва ли он вообще видит в этом хоть какую-то проблему.
[indent] Он ведёт детектива за собой по узкому, но не очень длинному коридору – каждый раз Торон отсчитывал своим широким неторопливым ходом семь шагов, пока катил перед собой труп, гремя колёсиками. Проходит вперёд, распахивая перед собой двустворчатую дверь, и придерживает одну створку, пропуская детектива Рида после себя. Эта часть поместья была оборудована относительно современно, тут отец не поскупился и не стал самодурствовать во имя поддержания общего готического антуража во всём здании – Торон был благодарен хотя бы за то, что тот не заставляет его пользоваться стеклянными вычурными шприцами.
[indent] – Подождите тут, я всё сделаю, – просит он, подходя к столу с расходными материалами и вытягивает оттуда пачку стерильных перчаток. Чуть торопливо надевает их, шагая к одной из нижнего ряда одинаковый квадратных металлических дверок, и подкатывает к ней специальную каталку, ставя узкой стороной под отсек. Открывает его, вытягивает поддон с телом и, щёлкнув рычажками, открепляет поддон от полозьев и укладывает его на каталку, чтобы, мыча под нос что-то околомузыкальное в надежде разрядить обстановку, подвезти тело к прозекторскому столу, стоящему поперёк дверям. Жмёт ногой на педаль, закрепляя колёсики, поднимает при помощи ещё одного рычажка каталку выше, и в два быстрых уверенных движения перетаскивает белоснежно-синюшное тело с раскинувшимися по нему цветами трупных пятен и провалами фиолетовых обескровленных укусов на прозекторский стол – сначала нижняя часть, потом верхняя.
[indent] – Поворкуйте, а я пока переоденусь, – спокойным, даже можно сказать что небрежным, тоном говорит Несбё и отходит к вытянутому металлическому шкафу, в котором стопками была сложена его рабочая одежда.

В облицованной плиткой прозекторской каждый звук слышится как раскат грома – по крайней мере, чувствительный тонкий слух от природы внимательного Торона улавливает, как многократно отражается от стен шелест разворачиваемого специального кителя. Очень старомодного, немного похожего на поварской, врачи такие не носят уже лет сто, но отец в своей последовательности традициям остаётся предельно верен – хоть такой китель и приходится стирать и отпаривать, в отличие от одноразовых хирургических накидок. Но Торон и не хирург, чтобы выдерживать предельную стерильность в условии работы с мёртвым телом по части приведения его в божеский вид – что в данном случае представляется не слишком-то осуществимым – поэтому и не прибегает к помощи таких накидок. Да и китель выгодно подчёркивает его мужественную фигуру…
[indent] Отточенными движениями он продевает руки в рукава, собирая по крупицам чужое внимание, каким ему снова удалось завладеть, пока детектив Рид наблюдал за манипуляциями своего судмедэксперта – уголок губ чуть кривится и Торон надеется, что смог скоростью и чёткостью своих движений хоть немного порадовать чужой глаз. В присутствии Макса он вдруг начинает стараться, но не демонстративно, чтобы не смутить и не привлечь лишнего внимания – в данный конкретный момент, всё-таки, гвоздём программы был совсем не он, а тело потерпевшего с обглоданным лицом и оставленными на нём знаками, делавшими его похожим на стену, исписанную граффити. При осмотре и изучении предыдущих материалов по делу, до которых ему удалось дорваться, Торон не мог не отметить романтичности вкупе с мрачным чувством юмора тех, кто подобным зверским образом развлекался со своими жертвами – однако, как ему кажется, на этом теле появилось кое-что совершенно новое, чем он и собирался поделиться с детективом.
[indent] – Момент, – бодро отзывается Торон, на ходу застёгивая пуговицы кителя и оказываясь рядом с прозекторским столом, чтобы тут же выполнить указания Максвелла. Сначала поднимает руку, демонстрируя на выбритой подмышке оставленную рваную рану в виде рожицы – скорее всего, жертва готовилась к этой встрече, раз решила проредить растительность, или же она была удалена впоследствии смерти, однако, стали бы такие сумасшедшие и отчасти импульсивные чудовища этим озадачиваться? Вопрос, над которым можно подумать, но он не является чем-то первоочередным – Торон, повинуясь детективу, с выученной лёгкостью переворачивает тело, давая посмотреть на все отметины, которые присутствовали на трупе. Обращает своё внимание на интересную рожицу с сердечками вместо глаз, которую он почему-то запоминает лучше всего – будто это было действительно важным – пока детектив Рид с лёгким царапающим звуком что-то записывал себе в блокнот. И хоть Торону и было страшно любопытно, он почему-то даже и не думал подглядывать, испытывая практически детское восхищение перед чужим пытливым взглядом.
[indent] – Есть ещё кое-что, – прежде, чем перевернуть тело и приняться за повторное вскрытие, как и дал ему отмашку Макс, Торон слегка разводит в стороны ноги убиенного и оттягивает дубовую кожу внутренней части бедра, показывая отметину, которая напоминала больше небрежную причудливую царапину, нежели нанесённый специально рисунок. Однако Торон находит в этой ранке размером два на два сантиметра особенный смысл.
[indent] – Это руна из старшего Футарка. Называется “Эйваз”, её образ отражается в мировом древе Иггдрасиль, но символ, который вкладывался древними людьми в эту руну, означал добровольную жертву во имя кого-то дорогого. Эту отметину я тоже зафиксировал во время съёмки, – объясняет Торон, давай посмотреть на рану вдоволь, а после переворачивает тело и пододвигает к себе подготовленный поднос со всеми необходимыми инструментами, щепетильно разложенными на свежей белоснежной марле, словно на бархате для выставки.
[indent] Он берёт скальпель и режет стяжки швов, грубо закрывающих полость тела – та открывается от самой грудины до лобковой кости, кожа и снятые мышцы  разъезжаются, оголяя кости. Много времени раскрытие грудной клетки не занимает, как и изъятие всех органов – они были сложены в пластиковый пакет, правда, не сброшены внутрь, как свиные потроха, а расфасованы по пластиковым пакетам, что было против регламента и совсем не обязательно; но Торон постарался сохранить все части тела в сохранности. Вытащив мешок с органами и уложив его на краю стола между лодыжек трупа, Торон оглянулся на детектива Рида, приглашая взглянуть.
[indent] – Если хотите, могу дать вам медицинскую маску.

В воздухе между ними повисла смесь эмоций – какие-то из них были частично проявлены, какие-то так и остались поперёк горла невысказанным мыльным пузырём. Торон чувствует чужое смятение, которое наткнулось на стену из неприятия – дрожащая, как натянутая рыболовная леска, тревога, зависшая в шаге от того, чтобы быть раскрытой, и всё из-за этой руны и её значения. Сам Торон не задумывался о ней, точнее, не видел с самого начала никаких толковых зацепок – Эйваз словно стал очередным крючком, связующей петелькой на полотне этого дела, так и пестрящего пока что дырами, которые им с детективом предстоит залатать. Вместе. От этого понимания немножко перехватывает дыхание и потому Торон становится совсем беззащитным перед чужой мягкой, как будто даже умилённой улыбкой – скуловые косточки розовеют, а ссадина на лице слегка пульсирует из-за внезапного притока крови, но это даже приятно; в своём царстве смерти Торон, наконец, чувствует себя по-настоящему живым и горячим.
[indent] – Всем нужна забота. Даже трупам, – тщетно пытаясь спрятать свою улыбку, негромко и мягко отзывается Несбё и отходит в сторону, одновременно давая детективу Риду полное пространство для манёвров вокруг прозекторского стола, и шагая к своему столу с удобно организованной расстановкой расходников, чтобы взять контейнер с уложенными в него одноразовыми масками. Протягивает с улыбкой Максу, но тут же немного поджимает губы, стыдливо отводя глаза из-за ощущения тщательно скрываемых волн брезгливости и неприязни – пожалуй, после вскрытия надо было сразу сменить перчатки на новые и не давать чужому расстройству поводов для того, чтобы подать свой голос, но что сделано, то сделано. Совсем скоро, думает Торон, он привыкнет к чужим особенностям, научится под них подстраиваться и больше таких казусов не будет возникать – ведь ему страстно хотелось научиться понимать своего любимого детектива с полуслова.
[indent] Протягивает Максу специальное зеркало и включает мощную лампу над столом, передвигая её так, чтобы мужчине было как можно легче увидеть все мельчайшие детали ранения, оставленного преступником. Ничего не говорит под руку, припоминая, как раздражается Максвелл, если кто-то встревает в стройный поток его упорядоченной мысли – и сам Торон тоже бесится, если нечто такое происходит, правда, виду не подаёт, скорее, тот, кому не посчастливилось его как-то перебить, на инстинктивном уровне начинал ощущать чужое бешенство и торопился поскорее ретироваться. Кто-то сравнивает психопатов с бешеными хищниками – Торон же думает, что они вроде раковых клеток, которые внезапно просыпаются и начинают уничтожать всё, до чего могут дотянуться своими метастазами. И, кажется, с обнаружением в себе пылких любовных чувств к детективу Риду, он начал по-настоящему просыпаться – но это почему-то совсем не пугает. С Максом ему не страшно – ему точно также свободно, как Максу с ним; совершенство.
[indent] – Хорошо, – услужливо отзывается Торон, собирая все использованные инструменты в железный лоток и отставляя на нижний ярус подставки, чтобы после “сборки” тела отправить в специальный сухожар. Детектив Рид уже стянул маску и выкинул её в правильный контейнер – у Торона использованные перчатки отдельно, маски – отдельно – и поинтересовался о наличии у Торона его телефонного номера. Не успев ответить отрицательно – надо же, чтобы он и не знал номер своего любимого детектива! – Несбё видит, как на край стола укладывается аккуратный чёрный прямоугольник со стройной строкой цифр, и отчего-то вновь слегка розовеет. Можно всё списать на внезапную духоту, однако, он знает, что зарделся как школьник от ощущения, будто его кумир пригласил его на свидание – хоть это он сам силком напросился, так ещё и Хораса втянул в это предприятие. Но он не жалеет и ему совсем не стыдно – ни капли.
[indent] – Да, детектив, – соглашается он с лёгким воодушевлённым придыханием, повторяя фразу из вчерашней ночи – совсем непроизвольно, однако, он сам сладко колется об этот розовый шип сладкого воспоминания их первой, но уж точно не последней, близости.
[indent] – Мне нужно закончить работу, извините, что не провожаю вас. Фру Йенсен об этом позаботится, – вдохновлённо воркует Торон и нарочито не прощается с детективом Ридом – зачем, если совсем скоро они встретятся?

***
[indent] – Сейчас подберём детектива Рида и скоро будем на месте, – говорит успокаивающим тоном Торон, паркуясь перед зданием отеля и доставая из кармана чёрной винтажной кожаной куртки мобильник – наскоро приобрёл вместе с сим-картой сразу после того, как разобрался с трупом и известил Хораса о предстоящей поездке.
[indent] Мальчик сидел на заднем сидении неподвижно, будто в хребет продели кусок арматуры – Хорас заметно волновался, ведь он так давно не общался с другими детьми, находясь на домашнем обучении. Он робко спрашивал у Торона, подбиравшего тщательно одежду в своей комнате на мансарде, что нужно говорить и как себя вести, на что мужчина лишь советовал быть собой и делать то, что хочется больше всего – его лично это не подвело. Под курткой у него был чёрный свободный вязаный свитер с серым традиционным норвежским узором Marius, с широкой горловиной, немного оголяющей косточки ключиц – мужчина знал, что эта часть тела у него весьма красива – а на ногах графитово-серые варёные узкие джинсы. Волосы неизменно были заплетены в тугую косу-дракон, ниспадающую с плеча блестящим змеиным хвостом почти до живота – он готовился и очень надеялся, что сможет произвести впечатление. Набирает по памяти номер Макса – Торон запомнил его мигом – и подносит телефон к уху; гудок не успел пропищать, как трубку взяли.
[indent] – Карета подана, детектив Рид. Мы ждём вас прямо у центрального входа, чёрный Lincoln Mark V – не пропустите, – с лёгкой игривостью возвещает Торон – на часах значилось ровно 18:00.

Перед выходом хотелось слегка выпить, но Торон был за рулём и эту идею пришлось отложить. Вместо этого он хорошенько расслабился в ванной, надышался ароматных масел и его даже совсем не заботил случившийся утром конфликт с отцом – в голове было то приятно пусто, то сладко-волнительно от мыслей о Максе, и даже сейчас Торон, глядя куда-то в пустоту сквозь лобовое стекло автомобиля из семейного автопарка, размышлял о том, каким этим вечером будет Рё. Готовился ли также тщательно, как и сам Торон, что решил вечером надеть очки в тонкой железной оправе, думал ли о нём, пока подбирал свой образ, заходил ли в душ перед этим с мыслями о нём – больное затуманенное дикой психопатической любовью сознание хотело надеяться хотя бы на один из этих сладких вариантов, и Торон закусывает губу, поигрывая телефоном в руках.
[indent] – Торон? – тихо зовёт Хорас.
[indent] – Да, мой хороший, – мурлычет мужчина, коротко вздыхая и поднимая взгляд на зеркало заднего вида, чтобы увидеть прозрачный образ кузена.
[indent] – А как зовут этих ребят?
[indent] – Вот приедем и сам у них узнаешь, – заговорщическим тоном отвечает Торон и хочет добавить что-то ещё, но его внимание привлекает появившаяся в поле видимости фигура – его безупречный детектив Рид. Увидев сумку в руках, мужчина слегка удивляется, но всё же щёлкает рычажком открытия багажного отсека, чтобы Максвелл устроил там свои вещи. Когда же он садится на переднее сидение, Торон задерживает дыхание – твою мать, как же он красив…
[indent] – Здравствуйте, детектив Рид, – хором, не сговариваясь, приветствуют Торон и Хорас Макса, на что мужчина ярко улыбается, коротко посмеиваясь.
[indent] – Великолепно выглядите, – бархатным баритоном делает комплимент он и поворачивает ключ зажигания, отчего автомобиль раскатисто затарахтел, как огромный ручной зверь – из всех машин, какие были у отца, Торон больше всего любил именно этот. Он обладал своей душой и персональным голосом – Несбё младший слышал эту машину и ворчание разгоняющихся цилиндров – включив поворотник и дёрнув рычаг передач на первую, мужчина плавно выкатывает машину на пустующую вечернюю дорогу и они отправляются в путь.
[indent] – Не особо, – чуть бесцветно отзывается Торон на вопрос детектива, – не могу сказать, что после стольких лет игры в молчанку нам есть о чём с ним разговаривать, – пальцы крепко хватаются за рычаг, переходя сначала на вторую, а после почти сразу на третью передачу – мир за окнами постепенно разгоняется, но не слишком – мужчина хочет насладиться этой автопрогулкой.
[indent] – О, вот как, – изогнув бровь, не без удовольствия отвечает Торон и заметно скалится – от Макса чуть пахнет хорошим алкоголем и ноткой парфюма, который мешался с каплей одеколона самого Торона. Он лишь надеется, что чуткий нюх Хораса не вянет от такого обилия ароматов.
[indent] – Я привык спать голым, – хохотнул ехидно Торон, щёлкая поворотником и поворачивая на другую, чуть более оживлённую улицу. Контролируя ситуацию позади, мужчина поднимает взгляд на зеркало заднего вида и сталкивается с чуть испуганным обликом Хораса – видимо, тот всё ещё помнит, как отец ударил Торона за отсутствие дома в назначенный час, и решительно впивается пальцами в руль.
[indent] – Не волнуйся, Хорас. Я всё улажу с отцом, когда будем дома, – говорит мужчина, когда они вливаются в негустой поток машин.
[indent] – А вы, детектив Рид? Как вы любите спать? – пытаясь вернуть разговор в более позитивное и расслабленное русло, спрашивает вдруг Торон.

На заданную загадку Торон наигранно складывает губы трубочкой и делает сложное лицо – якобы глубоко задумался, на деле лишь подбирал мысленно варианты ответов, один хлеще другого:
[indent] “Вариант а): вы любите спать в чьей-то компании;
[indent] Вариант б): вы любите спать в шёлковом белье;
[indent] Вариант с): вы любите спать, испачкавшись в чужой сперме”.
Впрочем, ни один из этих вариантом не кажется уместным с учётом того, что с ними в машине едет несовершеннолетний, который даже не подозревает об особом статусе отношений между его старшим кузеном и его напарником по работе. Поэтому, коротко вздохнув, Торон отвечает:
[indent] – Я думаю, вы любите спать в велюровой тёплой пижамке на мягкой кровати под пуховым одеялом, – с самым невинным видом выдаёт мужчина, в то время как перед глазами проплывают картинки того, как детектив Рид в позе отдыхающего античного бога лежит на кровати, расслабленно посапывая, пока Торон аккуратно смывает с его безупречного тела всё лишнее. Да уж, контент явно 18+, и остаётся лишь радоваться, что Хорас не может залезть своему старшему брату в голову.
[indent] – О, спасибо, он польщён, – погладив большим пальцем кожаную обивку руля, благодарит Торон и чуть прибавляет скорости, заставляя двигатель озорно порыкивать, – мой любимчик, хоть в последнее время мы видимся с ним нечасто.
[indent] “Отец подарил его, когда сломал мне руку”, – так и вертится в голове, но Торон торопится сбросить с себя этот флёр ненужной сейчас тоски. Макс прав, сегодня они могут позволить себе похулиганить и нарушить правила – они этого заслуживают. Держать себя в ежовых рукавицах – дело затратное, если не сказать, что болезненное, а с них боли пока что хватит; интуиция подсказывает Торону, что впереди их ждёт ещё много этой проклятой боли и поэтому сейчас, когда они с Максом связаны не только узами общего дела, он хочет оторваться как следует. Хочет почувствовать себя свободным нормальным человеком, хочет больше не бояться – и одно только присутствие рядом с ним этого сногсшибательного умного мужчины заставляет Торона поверить, что он может всё.
[indent] – Скоро приедем, – скорее для Хораса, чем для кого-то ещё, возвещает Торон, давая мальчику время морально собраться – он страшно волнуется и это волнение чуть отвлекает от дороги.
[indent] – Я никогда не был на вечеринках, – откидываясь на сидение, с чуть заметной улыбкой отвечает Хорас детективу Риду.
[indent] – Значит, сегодня отметим твой дебют, – встревает Торон, скашивая взгляд на Макса и чуть прикусывает губу. Чёрт, он соскучился.

Значит, с братом они не встретятся до завтра – не так уж и плохо, Торон не был уверен, что готов к встрече спустя так много лет взаимного молчания, невзирая на собственное приподнятое настроение. Его высокая активность под влиянием внешних факторов могла довольно легко переквалифицироваться со знака плюс на знак минус, и игривый юмор бы превратился в злую иронию и сарказм – нет, как ни желал Торон обратного, а отвержение он в полной мере простить так и не смог. Чувствуя, как постепенно скатывается в негативные мысли, Торон, препятствуя раскручиванию колеса своей злости и обиды, оглядывается на детектива Рида, что легонько прикорнул, позволяя себе ещё немного целебного сна. Мужчина нежно улыбнулся, ощущая, как ему вновь становится легко и свободно, и возвращает всё своё внимание на дорогу – машин становится всё меньше и меньше. Линкольн утробно тарахтит зрелым, но здоровым двигателем, и эта вибрация тоже успокаивает взъерепенившуюся душу – когда он был моложе, он любил выезжать за город, слушая успокаивающее урчание автомобиля, и тогда казалось, что никаких проблем не существует и что рука почти не болит на изменение погоды. Но с возрастом становилось только хуже.
[indent] – Не забыл лекарства, Хорас? – тихо, чтобы не разбудить Макса, спрашивает Торон у мальчика, и тот согласно отвечает, демонстративно подняв вверх свой небольшой джинсовый рюкзак с гремящими металлическими брелками в виде перевёрнутых крестов.
[indent] – Всё с собой, – мягко отвечает парень, на что Торон удовлетворённо угукает и полностью сосредотачивается на дороге. Остаток пути они проводят в тишине – даже радио не играет. Когда Линкольн подкатывается к подъездной дорожке нужного дома, мужчина дёргает ручной тормоз и заглушает двигатель, снимая рычаг коробки передач на нейтральную – детектива не разбудила плавная остановка и Торон нежно касается его плеча.
[indent] – Детектив Рид? Уже на месте, – сообщает он и ловит чуть сонный взгляд голубых глаз в ленном лисьем разрезе – на душе становится совсем хорошо и, вытащив ключи зажигания и открыв багажник из салона, мужчина выходит из автомобиля, чтобы помочь выбраться Хорасу. Придерживая младшего брата за локоть, он обводит его вокруг заднего бампера машины, походя поднимая вверх багажную дверь, чтобы подсобить Максу, и когда тот забирает свою сумку и закрывает машину, они всей делегацией идут к дому – в котором их уже, похоже, поджидают.
[indent] Проанализировать ситуацию Торон едва успевает – шквал новых лиц и голосов заполняет всё обозримое пространство, отчего у неподготовленного человека может слегка закружиться голова; оттого ближе к себе подтягивает Хораса, без слов давая понять, что тот всегда может положиться на своего старшего. Хоть старший и сам пребывал в состоянии, немного приближенном к шоковому – такой бурной реакции детей на Макса он явно не ожидал, хоть тот и предупреждал недвусмысленно ещё днём о том, какая эти дети, на самом деле, катастрофа. Девочка, похоже, одногодка Хораса, сверлила новоприбывших подозрительным взглядом, на что мужчина лишь прохладно вскинул бровь, безмолвно спрашивая “Что-то не так, милочка?”. На Максвелле повис пацан с растрёпанным каре по плечи, пока в дверном проёме появился мальчик, ужасно на него похожий, и всё же, имеющий значительные отличия  и в поведении, и в голосе, и даже в том, что мистификаторы называют энергетикой. Торон оглядывается на Хораса – тот чувствует, что внимание парнишки адресовано ему, и мальчик тушуется, слишком очевидно не понимая, что он должен делать.
[indent] – П-привет, – чуть запинаясь и смотря куда-то сквозь грудину мальчика, говорит Хорас, а после им, наконец, удаётся пройти внутрь дома. Температура за бортом значительно понижается и хочется уже в тепло, но стоит двери закрыться за их спинами, как его прошивает мёрзлой волной недоверия. Девочка тут же устраивает заявившимся нежданным гостям допрос с пристрастием, но Макс перехватывает инициативу и вызывает у подростков неожиданно бурную реакцию известием – уголок губ Торона чуть заметно дёрнулся и мужчина прикрыл глаза. Ну, конечно же, неужели он мог рассчитывать на то, что Гуннар хотя бы обмолвится перед своими детьми о наличии хотя бы того брата, о существовании которого он доподлинно знает?
[indent] – Задай этот вопрос своему папе, думаю, у тебя получится загнать его в неловкое положение. Я вижу, тебе это нравится, – прохладно парирует Торон, принимая из рук Хораса его рюкзак и помогая снять его чёрную парку с овечьим подбоем. Похоже, с безоговорочным восторгом их здесь принимает только энергичный мальчишка, что отлип от Макса также внезапно, как и прилип к нему – тот с удивлением и частичкой безуминки заглядывал в лица своих новоиспечённых родственников, будто не мог поверить своим глазам.
[indent] Тот мальчик, что был с куда более длинными и аккуратно уложенными волосами – одно удовольствие смотреть – вдруг оказался очень близко к Хорасу, чего тот совсем не ожидал, но, вопреки ожиданиям самого Торона, парень не отшатывается, наоборот, как будто тянется сильнее. Надо же, как странно, при природной скромности и эфемерности младшего, подобная реакция выглядела как то, что Хораса загипнотизировали, но Торон лишь мысленно усмехается подобным идеям и вешает парку брата на крючок, отдавая ему его рюкзак.
[indent] – Очень приятно, Ру… И Ри, – негромко говорит Хорас, протягивая в разные стороны руки для рукопожатий, надеясь, что попадёт хоть в кого-нибудь.
[indent] Ещё несколько мгновений подростковых внутрисемейных пререканий, и Юи, которая уже собралась скрыться на втором этаже, отвешивает ещё одну внезапную шпильку, заставив, очевидно, почти всех в этой комнате понервничать. Торон лишь хмыкает, снимая с плеч свою незастёгнутую куртку – для него лично девчонка Америку не открыла, но кого она вообще имела в виду? – и вешает к парке Хораса, как вдруг к нему прилипает мальчик, представившийся Ри.
[indent] – Наверняка, не так хорошо, как детектив Рид, но за себя постоять сумею. И защитить тех, кто мне дорог, – с улыбкой отвечает Торон на вопрос Ри про стрельбу и невольно поднимает взгляд на Макса, который уже собирался их всех оставить.
[indent] – Покажешь нам с Хорасом, где у вас тут можно помыть руки? – спрашивает мужчина, на что получает деятельное согласие. Ри хватает его за руку и ведёт за собой, практически утаскивая волоком, и Торон только и успевает, что оглянуться на Хораса и Ру, оставшихся чуть позади вдвоём – ребята неплохо смотрятся.